Страница 25 из 41
Дашка вынула баклагу.
— Нате вот, пейте.
Мужики отпили по глотку: знали — много нельзя, все одно вода на спины выйдет.
Передохнули и пошли за вторым возом.
На обратном пути руками и ногами посбили бугры, поскидали камни, у двух саженных промоин сровняли края: все полегче будет с другими возами управиться.
Вторым решили переправлять воз, на котором был станок с пушками.
Аким первым ухватился за телегу.
— Ну, взялись!
Пегая кобылка была не пуглива и шла за Гордеем спокойно. Да и путь, раз пройденный, уже не казался таким опасным. Куда ступать, выбирали заранее, помня и осыпи и промоины…
Когда собрались идти за последним возом, Дашка услышала, как Аким, стоя за спиной брата, обронил:
— Главное — здесь. А теперь… — И что-то добавил ему на ухо.
Для Дашки это были пустые слова, но Гордей вдруг глянул на нее загадочно и рек:
— Посматривай, Дарья, по сторонам. Каб тебя волки вместе с возами не съели.
Переходя овраг, умылись: уж больно нынче пекло.
Когда взошли на край, Аким окликнул сторожей. Первым подъехал дед, потом пришагал Демка.
— Как там? — Аким снял шапку и пригладил волосы..
— Да никого, — ответил дед, сползая с коня. — Тишь да гладь, и лихих не видать.
Аким усмехнулся:
— Дай-то бог, чтоб по-твоему было… Собирай, Демьян, орудие и вместе с дедом валяйте на ту сторону. И коня-то прихватите…
Вот и третий воз пересек ручей. Тут передохнули.
— Видать, проспали нас догонщики-то… — заметил Ярема.
Они преодолели две трети подъема. Федька скользнул глазами по противоположной стороне оврага.
— Аким Иваныч?!
— Чего?.. Вона-тка что!
Из-за песчаной лысины бугра, где недавно сторожил дед, вылетели полтора десятка конных. Затем на бугре объявилось еще несколько всадников.
Первый — бородатый, в казацкой шапке — успел осадить коня. Конь встал у края на дыбы и попятился, увидя страшную для него глубину. Второй всадник, не разглядевший опасности из-за спины первого, дико взвыл и вместе с лошадью рухнул с обрыва.
В двух местах на песчаных выступах падение замедлилось. Но было видно, что всадник уже не цепляется за траву, значит, сломал себе шею при первом ударе о землю.
На какое-то время Аким и его спутники замерли, наблюдая за упавшим. А на той стороне всадники сгрудились у обрыва, сдерживая коней.
У самого дна всадник вывалился из седла и, откатившись в сторону, ткнулся головой в ручей: руки вразброс, что ломаные палки, и не шевельнулся. Лошадь дернула шеей, встала и, хромая на правую переднюю ногу, отошла.
Люди на обоих краях оврага молчали и смотрели на мертвого.
Первым очнулся Демка.
— Ярема? Где твоя волконея?
— А? Чего? — Ярема растерянно глянул на Демку. Наконец до него дошло. — На первом возу!
Сразу засуетились, желая вытолкать последний воз.
— Давай, давай! — хрипел Аким, До края оврага оставалось меньше десятка саженей.
Человек пять лихих пальнули из пищалей. Плохо целились, знать, у них после скачки руки дрожали. Двумя пулями расщепило оглоблю у правого колеса, еще две продырявили мешок рядом с Вавилой.
Увидев, что четверо лихих спешились и собираются стрелять с колена, Аким крикнул:
— Ярема! Федька! Режьте гужи! Гоните лошадь наверх! Гордей, бери вот этот мешок.
Демка, чертыхаясь, искал фитиль и кресало. Нашел, чиркнул — сухой фитиль сразу затлел.
Пятеро татей, взяв коней за уздечки, приготовились спускаться под прикрытием своих стрелков. Там командовал высокий бородач, прискакавший первым. Он зло кричал и размахивал руками. Но «войско» не спешило ему повиноваться: видели, что в обозе мужики не с пустыми руками…
— Пали! — рявкнул бородач.
Четверо вразнобой пальнули.
В ответ бухнула направленная Демкой волконея.
Конь под бородачом крутнулся на бок, забил копытами, поднимая пыль. Один из разбойников обхватил руками живот и упал ничком. Стрелки попятились. Те, которые собрались спускаться, мигом завернули коней назад.
А тут, на уклоне, билась с простреленной шеей лошадь и, привалившись к откосу, стонал Гордей. Левой рукой он оперся на песок, правой зажимал рану в боку. Сквозь пальцы текла кровь.
— Гордеюшка! — Аким бросился к брату.
Вдвоем с Федькой они подняли Гордея и вынесли наверх. Демка кричал Яреме:
— Припас где?
Ярема метнулся к телеге за зеленым мешком.
— Сей миг снарядим!
Дед Трофим сообразил крикнуть Дашке, чтоб уводила лошадей от края, и сам, дождавшись, когда Аким с Федькой посадят на телегу Гордея, хлестнул кобылу.
— Но! Пошла!
С той стороны опять пальнули, и Федька не слышал, что сказал Вавиле Аким, уже сидя на телеге.
Вавила посмотрел на удаляющиеся возы, потом на Федьку, который метался вперед и назад, не зная, то ли ему бежать за обозом, то ли оставаться тут.
Лошадь на уклоне последний раз дрыгнула ногами и замерла, сползавшая вниз телега потянула ее за собой.
Демка и Ярема спешно перезаряжали волконею.
— Чего озираешься? Давай сюда. — Вавила сунул в руки Федьки ружье. — Как вниз полезут — бей!
— А возы?
— Догоним! — прохрипел Вавила и отбежал к краю обрыва. Обернулся: — Ну, чего пялишься-то? Стреляй! Вона сколь у тебя огня под руками. — И указал на пистоли и ручницы, которые притащил на себе Демка.
Федька неловко прижал приклад к груди и дернул крючок Перед глазами мелькнуло пламя, прикладом ткнуло под дых, да так, что ружье чуть из рук не вывалилось.
Снова бухнула волконея.
— Во-во| Так! — подбодрил Вавила. — Теперь из пистолей. — Сам-то он держал в руках пистоль, стрелять не торопился. Стоя на краю, он что-то высматривал внизу.
Федька поднял с земли пистоль. Теперь и руку держал уверенней, и целился по чередному. Выстрелил раз, потом еще и еще… Дым стоял в глазах, и сквозь него Федька видел только неровную кромку противоположного обрыва да перебегавших там разбойников. И еще замечал, как радуется стрельбе Демка и как деловито заряжает пушку Ярема.
Шесть раз выстрелил Федька, а попал в кого — не видел. Замечал, правда: прячутся от его выстрелов разбойники, по сторонам прыгают. Услышал, как после четвертого выстрела кто-то из них заорал истошно, но, может, кого дробом задело, коим заряжали пушку Демка с Яремой.
Вавила появился из дыма и толкнул Федьку в плечо.
— Давай-ка, Федор, травки нарвем…
— Пошто?! — удивился Федька. И, еще не зная, зачем это понадобилась Вавиле трава в этакое-то время, принялся щипать то, что попалось под руки.
— Пучками рви, пучками, — приговаривал Вавила, ползая на коленях и обрывая высохшие кочки.
Дым от выстрелов сбежал в небо.
— А-а-а! — завопил Ярема. — Забоялись! — И захохотал, видя, что лихие теперь не торопятся к спуску и коней своих отвели за бугор.
Демка тоже посмеивался, утирая с лица пороховую копоть.
— Заряжайте еще на раз! — крикнул Вавила и с пучками сухой травы прыгнул вниз, к брошенной телеге, которая медленно волоклась по склону вместе с убитой лошадью.
Там он мазнул травой у колес и под выстрелами разбойников вернулся к своим.
— Раздуй-ка фитиль-то.
Демка понял, что задумал Вавила, и приложил к фитилю горстку сухих былинок. По ним побежал почти невидимый язычок огня. Вавила сунул к огню пук травы, а от него запалил два жгута, выпачканные колесной мазью. Оба жгута зачадили, как факелы.
— Сготовьте коней да оружие соберите.
Федька ухватил, что убралось в руки, и понес охапку оружия в низинку, где стояли кони.
Вавила, приглядев удобное место, съехал по песку на дно оврага и там принялся тыкать горящими жгутами в траву у спуска, в осоку у берега ручья, в сохлые кочки на откосе. Трава загоралась почти без дыма, огонь разбегался во все стороны. Напоследок Вавила бросил остатки горящих жгутов в осоку у конца спуска и сразу побежал наверх.
Разбойники не сразу разобрались, в чем дело. За дымом от своих выстрелов они не видели, когда Вавила махнул вниз. И, только узрев ползущий в их сторону огонь, принялись палить по Вавиле, который уже взбирался к своим.