Страница 38 из 41
Солнце пекло все сильнее, лежать под его палящими лучами, уткнувшись носами в пыль, становилось невыносимо. И, понукаемые сержантами, командос мало-помалу стали подбираться к дому.
Когда до его стен оставалось метров триста, они вскочили и под прикрытием пулеметов, бивших по окнам со сторожевых башен, бросились в атаку. Мелинда подпустила их метров на двести, а потом меткими, жесткими очередями принялась расстреливать – твердо и спокойно.
Наступавшие бросились на землю, ровную, гладкую землю строевого плаца, на котором можно было укрыться лишь за трупами убитых. Несколько командос попытались было обойти дом.
Взвалив на себя тела убитых, закрываясь ими словно щитами, они поползли под прикрытие «алуэта», стоявшего между ними и домом.
Тут Коста вырвал мегафон из рук майора:
– Отставить! Эй, вы, там, у «алуэта»! – рявкнул он, и голос его прогремел над плацем.– Назад! Немедленно!
Командос замерли. Потом стали неохотно отползать. Мелинда прекратила огонь.
– Если она подожжет вертолет, нам снимут головы! – жестко сказал Коста майору. – Вы с полковником уже поставили операцию «Феникс» под угрозу срыва, а теперь хотите сорвать окончательно, оставив меня без машины! Придумайте-ка лучше что-нибудь другое!
– Может быть, попытаемся уговорить ее сдаться? – собравшись с духом, предложил Майк. – Я знал ее покойного мужа. И если бы я попробовал… В конце концов, она вдова офицера и защищала свою честь. Мы можем гарантировать ей беспристрастное судебное разбирательство.
Коста опустил голову, задумался, поднял взгляд на Майка:
– Что же, попробуйте, капитан…
Майк козырнул, вышел из блокгауза и во весь рост пошел через залитый белыми солнечными лучами плац. Он не замечал пота, заливавшего ему глаза, не слышал своих шагов, гулко отзывавшихся в мертвой тишине плаца.
– Мадам, – тихо сказал он, подойдя к окну. – Это я, капитан Браун.
– Вижу, сынок, – донесся в ответ спокойный голос Мелинды. – Ты пришел уговаривать меня сдаться, ты хочешь попытаться спасти мне жизнь?
– Да, – растерялся Майк, – у них огнеметы, гранаты со слезоточивым газом – сопротивляться бессмысленно… А это все-таки шанс.
Мелинда тихо засмеялась:
– Спасибо, сынок. Но я свое дело уже сделала, а ты только начинаешь. Твоя жизнь сейчас нужнее Африке, чем моя… Слушай внимательно. Сегодня вечером, в сумерки, иди к могиле моего мужа. Письмо, которое даст тебе капитан Коста, отдашь первому, кто подойдет к тебе. Но наш человек будет вторым. Он сделает все, что нужно. А теперь уходи, я знаю, что мне делать. А им скажи, что я выйду. Пусть ждут.
И сразу же послышались ее шаги, удаляющиеся в глубь дома.
Весть о том, что Мелинда решила сдаться, поразила Коста.
– Хм… А я-то думал, что знаю этих людей! Не в их характере сдаваться… Господин майор, берите мегафон и прикажите командос не стрелять. Эта женщина нужна нам живой!
Тишина длилась минут десять. Майк начал нервничать. Наконец дверь комендантского дома отворилась, и на пороге появилась Мелинда.
Несколько секунд она не двигалась, прикрыв от солнца глаза козырьком ладони, потом сделала шаг, другой, медленно, но уверенно. На ней был тот же черный вдовий наряд, в котором она шла за гробом мужа.
Командос, словно потрясенные видом ее скорбной фигуры, медленно поднимались с земли, все еще держа автоматы наготове.
Она шла прямо на солдат.
Майк рванулся было навстречу, но капитан Коста крепко стиснул его локоть:
– Подождите…
Мелинда оказалась метрах в пяти от цепи командос. Вдруг она отбросила черную вдовью шаль, неловко, по-женски, закинула руку – и медное, пламя разорвалось в цепи солдат. Она не успела швырнуть вторую гранату: свинцовый вихрь сбил ее с ног, и Мелинда упала в красную пыль.
Майк застыл в ужасе, не чувствуя, как побелевшие пальцы Коста впились в его локоть.
Оборванная нить
Незадолго до сумерек Коста вошел в кабинет коменданта, где Майк уединился сразу же после того, как африканцы во главе со священником забрали тело Мелинды.
Лицо Коста было холодно и спокойно, словно ничего не произошло.
– Майор совсем расклеился,– сказал он, снимая фуражку и ногой пододвигая себе стул. – Он не годится для операции.
– К сожалению, не могу вам ничем помочь, капитан! – холодно отрезал Майк.
– Что ж… – Коста странно улыбнулся. – Но вы, надеюсь, не забыли, что сегодня в сумерки у вас встреча с агентом?
Майк лишь вздохнул в ответ.
Коста достал из внутреннего кармана мундира пластмассовую авторучку, развинтил ее, вынул из-под стержня полоску тонкой бумаги и вместе с лупой протянул Майку.
– Вы теперь в курсе операции, и у меня нет оснований не доверять вам.
Крохотные буквы казались выпуклыми в голубоватом стекле лупы: «Начало операции отложить, необходимо доработать детали. На случай неожиданностей продолжаем слушать в то же время на тех же волнах».
– Будем надеяться, что ничего неожиданного не произойдет в ближайшие два дня, – продолжил Коста. – Я вам еще не говорил, что нам придется на некоторое время расстаться с «алуэтом»? Завтра отправим в Гидау тело полковника, а этот раскисший майор, от него здесь все равно нет толку, пусть сопровождает убитого.
Последние фразы Коста произнес так, будто ожидал согласия Майка, и Майк кивнул.
– Вот и отлично, – сдержанно сказал капитан.
Он взял у Майка бумажную ленточку, собрал авторучку и положил ее на стол.
– Теперь вы понимаете, почему я откладываю операцию? Эта история со вдовой коменданта… Как некстати все произошло!
В голосе Коста было искреннее сожаление, и Майк так же искренне согласился с ним.
Странным все-таки был этот капитан! То высокомерный и заносчивый, то такой, как сейчас… Какой? Майк не мог подобрать слов.
– Человек, передавший вам записку, должен встретиться с вами в сумерки. Передайте ему вот это и сразу же возвращайтесь.
Коста протянул Майку авторучку.
– Радисты связываются с Гидау, – сказал он уже с порога. – Я сообщу о смерти полковника де Сильва.
Браун вышел из дома, как только воздух стал за окном сиренево-серым. Он постоял у двери, окинул взглядом пустынный плац, в пыли которого все еще были видны длинные извилистые полосы: следы командос, ползших навстречу пулеметным очередям, неглубокая ямка – след разорвавшейся гранаты.
Никого не заметив, Майк двинулся направо, мимо «алуэта» – охраны около вертолета не было – к кладбищу. Он дошел до могил, когда уже стемнело, хотя весь путь неторопливым шагом занял минуты три-четыре, не больше. Потом медленно пошел назад, решив продолжать эту вынужденную прогулку еще минут десять – ведь встреча была назначена в сумерки.
Вот и «алуэт» – как раз на полпути между кладбищем и домом.
– Сеньор комендант! – неожиданно услышал он голос рядом с собою, и от машины отделилась тень. – Это я… Скорее!
Майк оглянулся. Второго поблизости не было.
«А вдруг наши не перехватят записку? – мелькнула мысль. – Вдруг я что-нибудь не понял в словах Мелинды?»
– Скорее! – повторил агент. Майк сунул ему авторучку.
Агент поспешно схватил ее, и в тот же момент из-за вертолета вынырнула еще одна тень.
Первый резко обернулся, выставил вперед руку, но она отлетела, отброшенная ударом, вверх. Еще удар, и он повалился в пыль.
Нападавший склонился над агентом.
– Стой! – прогремел голос капитана Коста почти рядом. – Стой!
И тотчас позади Майка вспыхнула редкая цепь фонариков: их тонкие лучи уперлись в фигуру человека, бегущего к блокгаузам через пустынный плац. Автоматная очередь вспорола тьму, и веер огненных нитей хлестнул по фонарям.
– Не стрелять! – крикнул Коста. – Из форта ему не уйти!
Майк, выхватив свой пистолет, в растерянности стоял над стонущим агентом.
«Второй наш», – опять вспомнились ему слова Мелинды.
– Из форта ему не уйти, – повторил Коста.
А этот отлежится и понесет новый приказ в Габерон заговорщикам!
И, вытянув руку, Майк выпалил всю обойму в темноту, туда, где в пыли корчился агент.