Страница 14 из 41
Так, до 1962 года Мустанг отчислял Непалу 896 непальских рупий, то есть не больше сотни долларов в год, плюс двух коней. Уже из одного этого вытекает символический смысл «дани». А теперь вместо коней начали доплачивать еще 80 рупий. Замена весьма удачная, потому что хороший конь стоит в базарный день не меньше тысячи рупий…
Ангун Тенцинг был двадцать четвертым по счету потомком Аме Пала. Джигме Дордже должен был вскоре занять место на престоле.
Мои хождения по Мустангу стали исполнены особого смысла. Остатки каменной кладки говорили теперь о многом, оживали легенды.
Хотя, быть может, куда более захватывающей была будничная жизнь лоба.
Жизнь в трех измерениях
Ее трудно описать словами и тем более найти адекватные термины. Есть края, которые оставляют впечатление летаргического сна, другие – одиночества, усталости или отчаяния. В Мустанге заряжаешься бьющей через край энергией, готовностью к действию.
Я говорил уже, что для лоба слова «счастье» и «красота» синонимы. В Мустанге даже простой цветочный горшок на подоконнике – трогательный знак заботы в безводной каменистой пустыне.
Вторая характерная черта мустангской жизни – это бесконечное уважение к учености, знаниям, уму. Для мужчины нет более достойной цели, нежели стремление к знаниям; детей непременно поощряют интересоваться историей, мифологией; любят, когда они задают «умные» вопросы. В Мустанге человек, одаренный высоким интеллектом, окружен восхищением, в то время как у нас на Западе на ученых смотрят как на исключение и в конечном счете не одобряют.
Оценивая человека, лоба прежде всего определяют его интеллектуальные качества: например, «очень умный человек». У нас же скорее скажут: «Очень богат…» Громадной популярностью у лоба пользуются люди остроумные.
Я сделал еще одно открытие. Каждый гражданин страны Ло ведет как бы тройную жизнь. Весной все работают в поле – пашут и сеют. Летом большинство горожан покидает дома и живет в палатках на пастбищах возле лошадей, мулов, ослов и коз. Зимой, когда холод сковывает мустангское высокогорье, все жители, за исключением женщин, детей и стариков, отправляются торговать. Раньше они уезжали в Тибет, теперь больше спускаются в Непал. Зима – идеальное время для путешествий: реки замерзают либо сильно мелеют, так что их нетрудно преодолевать. Кроме того, зимой лоба легче переносят южный климат долин Непала.
Такое тройное существование достаточно разнообразно в сравнении с жизнью других народов, вынужденных заниматься всю жизнь одним делом. Крестьянская жизнь приучила лоба к тяжкому труду; кочевое существование настроило на философский лад, а зимние торговые походы привили предприимчивость и широту взглядов. Мустанг, выглядящий «бесплодным, как дохлая лань», бурлит жизнедеятельностью.
Образ жизни во многом сказывается на характере народа. Уравновешенность и динамичность – главные черты мустангцев. Люди здесь отличаются широтой ума и здравым подходом к жизни. Недаром обитатели «Крыши мира» пользуются репутацией людей надежных и незлобивых, живущих в ладу с собой. Книги всех путешественников, побывавших в Гималаях, свидетельствуют об этом.
Я попал в страну в разгар сельскохозяйственного цикла. Весна только начиналась, и хотя первые недели в столице еще выпадал обильный снег, в долинах он уже стаял. Ежеутренне скот гнали из Ло Мантанга на пастбища – если называть этим словом чахлую траву, робко пробивавшуюся по берегам ручьев и оросительных каналов.
На территории Мустанга гуляют дикие ветры, которые врываются на плато через воронку между массивами Аннапурны и Дхаулагири и уносят значительную часть муссонной влаги. Эти южные бури начинаются и прекращаются точно по часам: в полдень, когда воздух над Непалом нагревается, и после захода солнца, когда температура понижается. Жить в Мустанге – значит примириться с гигантским сквозняком, задувающим через открытую «дверь» Большой Гималайской щели.
Город Ло Мантанг создан с учетом климата и занятий его обитателей. Все дома обращены глухой стеной к югу. Каждый этаж строго соответствует своему назначению. В первом держат скот и хранят припасы; туда же складывают караванный груз. Во втором этаже, где жилые помещения, проделаны самые узенькие окошки – только так можно сохранить тепло в зимнюю пору. А когда приходит жара, семья перебирается на крышу; осенью там обмолачивают цепом зерно и занимаются домашними делами. Стенки террас служат убежищем от ветра. А высокая городская южная стена не только защищает обитателей от воров и разбойных нападений – без нее жизнь была бы просто невозможна, настолько силен ветер. Песчаные бури за один сезон похоронили бы столицу.
Деревья в Ло Мантанге растут только в королевских садах или перед домами феодалов. Но дома построены из бревен. С трудом верилось, что весь строительный материал возят из Тукутчи, за полсотни миль.
Так было не всегда. Примерно столетие назад климат Мустанга резко изменился. Страна Ло была поражена общей засухой, обрушившейся на Тибетское плоскогорье. Уровень воды в озёрах и реках понизился. Король сказал мне: «Ло сейчас бедная страна – у нас больше не осталось ни деревьев, ни воды…»
Засуха особенно трагична для Мустанга: сильные ветры сдувают тонкий слой высохшей почвы. Скотоводство пострадало сильнее, чем земледелие. После того как лоба лишились тибетских пастбищ, животные вынуждены кормиться в каменистой пустыне. Стада яков, которыми некогда славился Мустанг, уступили место козам и овцам.
«Хрустальная гора»
Оставалось пройти «всего» несколько сотен километров по не отмеченным на карте тропам, чтобы закончить исследования Мустанга.
…Издали Царанг выглядит очень поэтично – словно флотилия белых парусников, причаленных к темным буям. «Буи» – это чортены, а «парусники» – большой монастырь, четырехэтажная крепость и окружающие дома. Название города происходит от «Чаптрун цетранг», что значит «Петушиный гребень», – имеется в виду узкий выступ, на котором построена крепость. К югу расстилается абсолютно ровная ледниковая равнина, но, когда заходишь с севера, как мы, видно, что крепость и монастырь стоят на краю пропасти глубиной сто двадцать метров.
Есть в Царанге печальная нота, которую придают два призрака – разрушенный форт и заброшенный монастырь. Когда-то эта крупнейшая обитель страны насчитывала тысячу монахов. Теперь осталось не больше десятка. И там же жил в уединении средний сын короля – святой царангский лама.
Я сказал святой, хотя мнения на сей счет расходятся. Для одних это в самом деле человек святой души и светлого ума; для других – демон; для третьих – просто несчастный. Судьба действительно была жестока к когда-то веселому юноше. Порвав смолоду с монашеством, он женился; никто не видел его молящимся или одетым в тогу. Но вскоре жена заболела и умерла, оставив ему четырехлетнего сына. Царангский лама понял, что настал час искупления грехов. Он публично дал обет предаться в одиночестве познанию путей к озарению. Так длилось три года. По обету, он не принимал пищи в течение дня, не покидал королевских апартаментов над заброшенным монастырем и не общался ни с кем, кроме прислуживавшего ему монаха. Большую часть времени он проводил за чтением священных текстов, где изложены советы святого образа жизни, ведущего к спасению.
Но, видимо, обет соблюдался не абсолютно. Доказательством служило хотя бы то, что он согласился принять нас с Таши.
Не нужно быть по натуре слишком впечатлительным, чтобы поверить в то, что царангский монастырь посещают призраки. Все здесь настраивает на «потусторонний» лад – темные коридоры с узкими оконцами, три громадных гулких зала, пещерные своды кухни с «адскими» котлами, где некогда варился суп для тысячи монахов, и кувшинами, куда спокойно могли бы спрятаться пять человек; наконец, сотни брошенных келий. Когда раздавался удар барабана, эхо долго гуляло по необъятному зданию, и из щелей вылезали оставшиеся обитатели. Удалившиеся от мира монахи молились за своего настоятеля. И сам он, несчастная душа, нечестивый монах, вдовец л грешник, жил вне времени, одинокий, как старый орел.