Страница 21 из 27
В юго-восточном углу Ая-Софии нам показали странное пятипалое пятно на колонне. Это якобы отпечаток руки султана Мехмеда II, покорителя Византийской империи. И как только удалось султану забраться на такую высоту! Ведь отпечаток находится на уровне шести метров от подножия колонны!
Говорят, что он въехал в Храм божьей мудрости, который был заполнен трупами его солдат и солдат побежденных византийцев, в день взятия Константинополя. Конь, шагавший по трупам, испугался и встал на дыбы. И сегодня туристам показывают след на том месте колонны, о которое он оперся своей окровавленной рукой, чтобы не упасть...
Символика цифр
Вступив в прославленную мечеть Сулеймание, мы сразу почувствовали себя так, будто очутились в середине шестнадцатого века. Именно так, вероятно, выглядела эта мечеть году в 1557, незадолго до окончания строительства, когда убрали леса, подпиравшие свод. Именно так выглядела она теперь, увешанная паутиной лесов, которые закрывали орнаменты, имена халифов и сложные рисунки замысловатого арабского письма. В мечети было темно: деревянная паутина преградила доступ солнечным лучам, но во дворе они обжигали смуглые спины рабочих, обтесывавших камни, которые предназначались для ремонта этого ценного памятника архитектуры.
Мечеть носит имя самого прославленного турецкого султана Сулеймана Великолепного, османского Соломона. Она должна была стать духовным центром всей империи, поэтому прилегающие к мечети здания заняли средняя школа и медицинский факультет. Сулейман даже распорядился построить здесь больницу и столовую для бедных студентов.
А чтобы придать надлежащую пышность своему творению и снаружи, он велел возвести вокруг мечети четыре минарета. На двух из них по три балкона, остальные третьих балконов лишены. Эта символика цифр не случайна. Тем, что минаретов было четыре, Сулейман хотел подчеркнуть, что он четвертый из владевших Стамбулом. Десять же балконов должны были провозгласить миру, что он десятый султан из Османской династии.
Балконы, потускневшие от времени, нуждаются в ремонте. У подножия одного из этих каменных «карандашей» уже начинают натягивать паутину лесов, чтобы каменотесы смогли добраться к кринолинам балконов иным путем, чем путь муэдзинов.
Возлюбленные Ахмеда и барокко Праги
Что это было: глухота или хитрость архитектора султана Ахмеда, которая вызвала негодование мусульманской духовной иерархии и чуть не привела к расколу между Меккой и Стамбулом?
Причина этой религиозной перипетии кроется в схожести звучания двух турецких слов — «ал-ты» и «алтын». Первое означает «шесть», второе — «золото».
Архитектор уходил от Ахмеда с приказом построить роскошную мечеть с «алтын» минаретами, сооружение, которое бы превзошло даже Ая-Софию. То была поистине нелегкая задача. Поэтому ничего удивительного не было в том, что, когда мечеть была готова, средств на постройку «золотых» минаретов не оказалось. Тогда архитектор возвел вокруг выстроенной им мечети четыре минарета, а в углу просторного двора перед мечетью поместил еще два. Таким образом, всего их оказалось «алты» — шесть.
Задание было выполнено целиком, за исключением только одной мелочи — последней буковки в слове «алтын». Но именно поэтому духовенство подняло страшный крик, обвинив Ахмеда в святотатстве. Ведь святейшая мечеть в Мекке имела только пять минаретов, и вдруг в Стамбуле появляется мечеть с шестью минаретами!
Чем все это кончилось, известно. Ахмед капитулировал, но, вместо того чтобы разрушить два великолепных минарета своей мечети, он согласился построить еще два в Мекке, и, таким образом, Мекке снова стала принадлежать пальма первенства.
Ныне эта шестиминаретная мечеть именуется Синей, и, поверьте, она самая прекрасная среди всех в Стамбуле. И не только своими шестью минаретами, вознесшимися ввысь, но и чистотой стиля, удивительными пропорциями внутренних помещений и захватывающей синевой плиток, которыми вымощен пол мечети. В миграб, молитвенную нишу в фасаде мечети, вкраплен кусочек черного святого камня из Кааба в Мекке. Поэтому именно в Синей мечети совершались самые торжественные богослужения в присутствии султанов, поэтому именно здесь всегда отмечались дни рождения пророка. Сквозь двести шестьдесят разноцветных окон в синеву мечети проникает радужный свет, который по торжественным праздникам соперничает с искусственным освещением, бьющим из стеклянных колокольчиков, сотнями развешанных внутри храма.
— Не могу ли я вам чем-нибудь помочь? — раздается вдруг рядом голос. Этот вопрос задан сперва по-немецки, вслед за тем по-английски и, на всякий случай, по-французски. Человек лет тридцати, с элегантными холеными усиками стоит, почтительно склонившись, с услужливостью профессионального чичероне и ждет, когда мы обратим на него внимание.
Но он быстро понял, что от нас ему ничего не перепадет, что когда человек занят съемками, то у него нет времени, чтобы выслушивать рассказ о том, сколько плиток покрывает пол мечети, кто их изготовил и как именовались возлюбленные Ахмеда.
Узнав, что мы из Чехословакии, он оживился и на ломаном чешском похвастался, что «пишет с Прагой».
— Пражское радио послало мне книгу, которую я просил, «Храмы Праги в стиле барокко». Но я ее не получил. Я написал снова. Мне сообщили, что книга отослана заказной бандеролью и что на всякий случай мне посылают вторую. Но и эту я не получил.
Он опасливо осмотрелся и зашептал:
— Эти пропажи на совести турецкой полиции. Они боятся коммунизма.
— Sorry (извините), — произнес он вслед за этим уже по-английски, — и направился к группе туристов, остановившихся у входа и задравших головы к куполу. На них были пестрые рубашки, и можно было не сомневаться, что они американцы.
Чаепитие на могиле
Если затоскуешь по тишине и интимной обстановке, если захочешь отдохнуть от дикого рыка улиц, беги в самый конец Золотого Рога, в очаровательную мечеть Эюп. Здесь ты найдешь не только удовольствие от хрупкой орнаментики и пастельно-зеленых ковров, которыми устлан каждый уголок мечети. В гробовой тишине раздается воркование голубей, нашедших себе приют на стропилах и в нишах. Здесь никто на них не кричит, никто не отгоняет голубей, когда они влетают через открытые ворота со двора, где у фонтана омывают губы и стопы набожные паломники, пришедшие в святейшую стамбульскую мечеть. На ковре лежит разбитое голубиное яйцо, выпавшее из гнезда. Никто здесь его не отшвыривает ногой, никто из посетителей не топчет, не пачкает мягкого ковра. Разве только вечером, когда сторож проводит последнего паломника и запрет вход, он бережно соберет остатки голубиного яйца и вынесет их за мечеть, под развесистые платаны. Под сенью их находится могила Эюпа, знаменосца Мехмеда, павшего здесь в 670 году во время первой осады Константинополя. Ограда его могилы за минувшие века зацелована так, что у окошка, через которое виднеется высокий тюрбан, в медной доске образовалось углубление.
Еще несколько лет назад эти святые места не смело видеть око неверующего. Сегодня сюда каждую пятницу приходят туристы, чтобы взглянуть на многотысячную толпу верующих, убежденных, что здесь исполнятся все их желания...
От мечети Эюпа поднимается узкая дорога, ведущая на склон над Золотым Рогом. И снова могилы, могилы, словно мало их вдоль четырнадцатикилометрового крепостного вала на западе Стамбула, словно мало их здесь, на северных и южных склонах, над Золотым Рогом, среди домиков рабочих, среди спортплощадок и садов!
Хоронить здесь продолжают и по сей день. Сразу же за зеленой оградой у дороги лежит мраморная плита и мраморный тюрбан — знак того, что здесь похоронен мужчина. Тюрбаны чередуются с бутонами роз и веерами, высеченными из камня. Они говорят о том, что здесь похоронены женщины.