Страница 34 из 42
Столь преданный слуга и столь смиренный!"
Так молвил Диомед. Ему вдова
Как будто бы внимала, но на деле
Из всех речей немногие слова,
И то лишь мельком, слух ее задели:
Тоска и страх бедняжкою владели.
Отца ж завидев, сделалась бледна
И наземь чуть не рухнула она.
Но Диомеда сколь могла любезно
Она благодарила за привет,
Сказав, что для нее весьма полезна
Его поддержка будет и совет;
Она ж ему, во избежанье бед,
Готова доверяться без оглядки -
И снять себя позволила с лошадки.
Схвативши дочь в объятья, старый жрец
Ее лобзал, твердя: "Души отрада!
Дитя мое! Мы вместе наконец!"
Она в ответ, не подымая взгляда,
Промолвила смиренно: "Как я рада".
Но мы, Крессиду поручив отцу,
Вернемся в Трою, к царскому дворцу.
В ужасном гневе юный сын Приама
Домой примчался. Соскочив с коня,
К себе в покои прошагал он прямо,
В отчаянье судьбу свою кляня.
И разбегались челядь и родня,
Спеша убраться с глаз его подале:
Таким Троила прежде не видали.
Вот наконец остался он один
И волю дал безумствам исступленным:
Смерть призывал злосчастный царский сын
И проклинал Венеру с Купидоном,
Цереру, Зевса, Вакха с Аполлоном,
А следом и себя, и всех людей -
За исключеньем госпожи своей!
В постель он лег, однако сном утешным
Никак не мог забыться, и точь-в-точь
Преступный Иксион в аду кромешном,
Он в муках проворочался всю ночь.
Когда же вовсе сделалось невмочь,
В слезах нашел бедняга облегченье
И так он изъяснял свои мученья:
"О, где она? Где госпожа моя?
Где ясный взор, где ласковые руки,
Грудь белоснежная и все, что я
Еще вчера лишь ночью, до разлуки,
Мог зреть и осязать? О, что за муки
Терплю, один на ложе, хоть кричи -
Или подушку обнимай в ночи!
Увы! Как мог ее не удержать я?
Когда теперь ее увижу вновь?
Уж лучше бы мне сгинуть! О проклятье!
Крессида, жизнь моя! моя любовь!
Навек я твой - и дух, и плоть, и кровь.
Палач мой нежный, стражду я жестоко -
Ужели дашь мне умереть до срока?
Звезда моя! Мой путеводный свет!
Где ты теперь? Кому сияешь ныне?
И кто, когда Троила рядом нет,
Тебе с почтеньем внемлет, как богине?
Кем будешь ты утешена в кручине?
Увы, никем! Я по себе сужу:
Такие муки ждут и госпожу.
Как я разлуку вытерпеть сумею?
Дня не прошло, а я уж изнемог!
А милой каково? Что станет с нею,
С бедняжкою, в десятидневный срок?
Сойдет румянец юный с нежных щек,
И от тоски поблекнув, к возвращенью
Она иссохшей сделается тенью!"
Когда меж слез и стонов царский сын
Вдруг забывался краткою дремотой, -
То грезилось ему, что он один
В пустынном, жутком месте ждет чего-то
И не дождется... То враги без счета
Мчат отовсюду; он у них в руках! -
И грудь его холодный полнит страх.
Тут вздрагивал царевич с громким криком,
Как будто от внезапного толчка,
И пробуждался в ужасе великом:
Казалось, исполинская рука,
Беднягу вознеся под облака,
Швырнула оземь... и на смятом ложе
Он задыхался от сердечной дрожи.
И несчастливый жребий свой опять
Он клял, кропя слезами покрывало;
То сам с собой пускался рассуждать,
Что так, мол, убиваться не пристало;
Но вслед за тем все начинал с начала:
Проклятья, пени, слезы и мольбы
И вздохи о превратности судьбы.
Но сокрушенья принца о потере
И каждый вопль его, и каждый вздох -
Кто смог бы описать? По крайней мере,
Я не гожусь на это, видит Бог!
И дух мой слаб, и слог довольно плох,
И не под силу мне такое бремя.
Читатель, сбережем-ка лучше время!
... Едва поблек на небе серп луны
И осветился горизонт с востока,
Хоть звезды были все еще видны, -
В тот час, когда рассвет уж недалеко
И пылкий Феб, не нарушая срока,
На колесницу алую ступил, -
Велит Пандара звать к себе Троил.
Пандар, как ни ловчился, с прошлой ночи
Проведать принца так и не успел:
Еще с утра он призван был пред очи
Приама для каких-то спешных дел,
При коем безотлучно просидел
До вечера; теперь же, верный слову,
К царевичу помчался он по зову.
Пандар уж догадался наперед,
Что царский сын, всю ночь не спав от горя,
С ним поделиться жаждет в свой черед,
Нужду имея в дружеской опоре.
И посему на зов он прибыл вскоре
И, бодрый вид не позабыв принять,
К приятелю уселся на кровать.
"О мой Пандар! Сих мук не в силах дале
Сносить, я на погибель обречен
И уж до завтра доживу едва ли.
Лишь об одном прошу я (молвил он):
Чтоб ты, как друг, по части похорон
Мою исполнил волю; а именье
Я на твое оставлю разуменье.
Ты позаботься, чтобы мне жрецы
Костер соорудили погребальный,
Чтоб состязались в честь мою бойцы
И был бы пир устроен поминальный.
Да будет Марсу жертвою прощальной
Мой верный конь, ему же - меч и шлем,
А щит - Палладе. Догляди за всем!
Ту горстку пепла, в кою обратится
Троила сердце, - не сочти за труд
Собрать и спрятать! Пусть меня частица,
Тобою заключенная в сосуд
Златой, что урной, слышал я, зовут,
Хранится в знак моей любви и муки
У той, по ком томился я в разлуке.
Недуга я не в силах превозмочь,
И смерть моя близка по всем приметам:
Дурные сны мне снились нынче в ночь
И Аскалаф-сова кричал при этом...
Что зря гадать по звездам и планетам?
Все к одному! Явись же поскорей,
Гонец-Меркурий, за душой моей!"
- "Ну что ж, - вздохнул Пандар, - видать, попала
Вожжа под хвост! Твердил ведь я не раз:
Терзаться нет причин и проку мало, -
Да только силы даром порастряс.
И впрямь, никто упрямцу не указ!
Чем тут помочь? Насильно мил не будешь,
И поумнеть безумца не принудишь.
Скажи-ка мне, с чего ты возомнил,
Что из мужей никто еще доселе
Так не любил, как ты? Нет, мой Троил,
Не первый ты на свете, в самом деле,
От милой отлучен на две недели,
Зато единственный наверняка,
Кто поднял шум такой из пустяка!
Да это невидаль какая, что ли -
Разлука? Всякий муж или жених
Хоть раз да расставался против воли
С подругой; но еще никто из них
Не помирал от горестей таких.
Не век же вместе! Рано или поздно
Друзьям побыть приходится и розно.
А каково тому, чья госпожа
С другим на брачное возляжет ложе
По прихоти родни? Острей ножа
Бедняге эта весть! Но горю все же
Не поддается он - помилуй Боже!
Он тверд и сохраняет бодрый вид
И верит: время раны заживит.
Ведь время-то идет! в том вся и штука.
Лишь наберись терпенья, милый брат,
Дай дням протечь - и кончится разлука:
Калхаса дочь получишь ты назад.
У ней, готов я биться об заклад,
Чтоб воротиться, ловкости достанет!
И слово дав, она уж не обманет.
А что до вещих снов и прочих грез -
Все это вздор! Игра воображенья!
Смешно и толковать о них всерьез.
Телесное ли тут изнеможенье
Сказалось, или рассудка напряженье -
Бог весть! Одни лишь дурни верят снам,
А я так и гроша за них не дам.
Спроси жрецов - тот скажет: сновиденья
Суть знаменья небесные, а тот -
Что это дьявольские наважденья.
У лекарей подавно тут разброд:
На сытый, на голодный ли живот,
От черной или белой желчи снятся
Дурные сны - уж где им разобраться!
Слыхал я также, что обрывки дум,
Дневные страхи, образы, идеи
Из ночи в ночь тревожат спящий ум
Виденьями... Иные книгочеи
Считают, что на сон всего сильнее