Когда пропадают дедушки

— Ты куда? — закричал на нее какой‑то мужчина. — Тебе лежать надо, куда пошла?

Лоре задумалась над тем, куда она собиралась идти и ничего не сумела придумать. Болела голова, и ноги все время подгибались. Она понадеялась, что этому незнакомому мужчине на самом‑то деле вовсе не интересно, куда именно она идет, а он все кричал, но что именно понять было совсем невозможно. Затем в глазах все померкло, и Лоре стала падать. Чьи‑то руки поймали ее, понесли куда‑то, чей‑то голос сердито бубнил над головой.

— Дедушка, — улыбнулась она и потеряла сознание.

— Ну вот, после того как ты выпустила дракона, нам пришлось бежать…

— Зачем?

— За нами погнались стражники. И мы побежали в лес и спрятались там. А потом мы решили, что надо искать родителей Коши…

— Это кто?

— Это дракон, ты его так назвала. И поэтому мы пошли на восток…

Хотя прошло уже несколько дней, Лоре была все еще очень слаба от раны и большой потери крови. Правда сознания она больше не теряла, и голова кружилась меньше, но все же лекарь до сегодняшнего дня запрещал всякие разговоры и посещения и не пустил даже командора Страга, который очень сильно хотел узнать, как ей, женщине, удалось проникнуть в армию (к слову сказать, после этого всех солдат проверили на соответствие мужскому полу, но иных женщин обнаружено не было), и только сегодня разрешил зайти Оксидану, как ближайшему родственнику. И гном уже довольно давно сидел возле Лоре и рассказывал ей всю историю их похода, так как выяснилось, что Лоре почти ничего не помнит.

— А потом, как все началось. Они как пошли на нас. Мы‑то с тобой сначала вместе держались, но потом все закрутилось вокруг, такая неразбериха началась, и мы потерялись. Я, уже когда все закончилось, стал тебя искать и узнал, что ты раненная лежишь и к тебе не пускают. Ну, мы с Филом и Кошой рядом тут и поселились. Видели как командор с лекарем сильно ругались, и вообще как‑то странно все отреагировали на то, что ты женщина, как будто им сказали, что ты чудовище какое.

— А зачем я вообще куда‑то пошла?

— Ты искала дедушку.

— Он потерялся?

— Не знаю, это надо Фила спрашивать.

Оксидан хотел рассказать что‑то еще, но пришел лекарь, и выпроводил Оксидана, заставил Лоре выпить какую‑то горькую гадость, пощупал ее и велел спать. Как будто спать можно по приказу. И все же Лоре легла поудобнее и закрыла глаза, ей надо было подумать и все вспомнить. Помнила она мало, вернее почти ничего не помнила из того, что рассказал ей Оксидан, но так как придумывать что‑либо гному было не зачем, она ему верила. История с дедушкой была неясной, но Фила к ней не пускали, Лоре считала, что это дискриминация (хотя если бы ее спросили, что это значит, она не сумела бы объяснить), и приходилось обходиться без Фила. Лоре стала вспоминать все, что ей рассказал гном, потом вспоминать надоело, и она стала думать о доме, о вредном чайнике, о призраках, об огромном кузнеце, часто приходившим к ним в дом и том, как он разрешал ей наблюдать за его работой, и о том, как шумел огонь и бухали тяжелые молоты. Спать совсем не хотелось и лежать тоже надоело, и Лоре, вспомнив, что дедушка всегда советовал ей перед сном дышать свежим воздухом, вышла из палатки. На нее никто не обращал внимания, близилось время ужина, и лагерь был занят своими делами. Лоре решила разыскать Фила и расспросить его подробнее.

Наступающие сумерки скрадывали очертания, делали фигуры размытыми и неясными, и Лоре, помня, что Фил прекрасно видит в темноте, не очень‑то смотрела по сторонам, полагая, что он сам ее увидит и найдет, и, конечно же, она совсем не смотрела под ноги. Но когда она сделала следующий шаг, ближайшие окрестности озарились светом очень сильного пламени. Лоре сделала именно то, что строжайше запрещалось всеми правилами общения с драконами: она наступила на хвост. И Коша, который и так уже добился значительных успехов в деле огнедышания, научившись вызывать стойкое пламя, от неожиданности и боли перешел на качественно новый уровень: пламя было теперь не только стойким, но и сильным. Оксидан, возвращавшийся к месту ночлега с ужином, уронил свой котелок, и брызги горячей каши с мясом попали на Фила, который раздумывал над тем, стоит ли пытаться успокоить дракона. Ужин был безвозвратно потерян, легенда о собаке необычной породы была окончательно развеяна, настроение Фила было безнадежно испорчено, а к Лоре, от неожиданности упавшей на землю, вернулась память. Но прежде чем она успела осознать это, чья‑то огромная рука подняла ее за шкирку и куда‑то потащила. Передвигаться в таком положении было очень неудобно, и совсем невозможно смотреть по сторонам, поэтому Лоре смотрела под ноги, чтобы не разбить ноги в кровь: она только сейчас осознала, что ноги ее были голыми, а ходить босиком она никогда не любила.

Фил и Оксидан смотрели вслед насильно удаляемой Лоре и в головах их возникли удивительно похожие мысли. Они переглянулись:

— Надо уходить, — предложил Фил.

— Сваливать, — подтвердил Оксидан и осмотрел их пожитки.

Пожиток было не много, потому долгие сборы не грозили нарушить их планы. Некоторые сомнения у Оксидана возникли из‑за котелка, но потом он решил, что хороший котелок в хозяйстве всегда пригодиться, а в армии их полно, и, закинув за спину котомку Лоре, взяв котелок в одну руку, а поводок от ошейника Коши в другую, он решительно двинулся на восток. Выбор его объяснялся довольно просто: во — первых, они так долго туда шли, что уже к этому привыкли, во — вторых, гном справедливо полагал, что армия еще не скоро начнет обратный путь, и потом, на востоке стояли обозы с едой, а среди еды прятаться всегда удобнее. Фил летящий рядом с гномом, изредка его обгонял, чтобы точно знать, куда уводят Лоре. Мысль о том, что Лоре тоже надо будет спасать из какой‑нибудь тюрьмы, ему совсем не нравилась.

Камешки и трава под ногами закончились, и началась просто земля, голая и пыльная, утрамбованная десятками ног. Ноги вырастали прямо из земли и стояли перед Лорей. Иногда они поворачивались, топтались, но большинство стояло спокойно. От нечего делать Лоре занялась изучением сапог, в которое были обуты незнакомые ей ноги. Но довольно грубая встряска оторвала ее от этого занятия, заставив посмотреть вверх, туда, где ноги венчались головой, и куда смотреть было очень неудобно.

— Кто ты и как ты попала в армию? — раздался откуда‑то сверху хрипловатый голос.

Лоре попыталась рассмотреть лицо говорившего, но рука, все еще держащая ее за воротник, этому мешала, и Лоре снова уставилась в землю. Над ее головой кто‑то с кем‑то о чем‑то говорил, но хорошо воспитанная Лоре не стала подслушивать разговор, а вместо этого задумалась над тем, стоит ли говорить правду или сделать вид, что она все еще ничего не помнит. Дедушка, конечно же, говорил ей, что врать не хорошо, но Оксидан научил ее тому, что, говоря правду, можно о многом умалчивать и тогда получается, что ты не соврал, но и ничего не сказал. Лоре почему‑то совсем не нравилась мысль о том, чтобы рассказать этому хриплому голосу всю их историю. Совсем не нравилась. Голоса над ее головой замолчали. Лоре снова встряхнули и отпустили, так неожиданно, что ей пришлось раскинуть руки в сторону, чтобы не упасть.

— Кто ты и как ты попала в армию? — повторил голос.

— Меня зовут Лорей, — ответила она, сумев наконец‑то рассмотреть своего собеседника.

Это был мужчина. Высокий, уже совсем не молодой и лицо у него было каким‑то жестким, как чешуя Коши. А глаза были колючими и холодными, Лоре он не понравился, и она еще сильнее уверилась в том, что рассказывать этому незнакомому человеку ничего не будет.

— Как ты попала в армию? Ты разве не знаешь, что женщинам запрещено воевать и проливать кровь от самого рождения мира? — командор Страг впился глазами в нелепое создание, стоявшее перед ним.

— Нет, — искренне ответила Лоре. Она и правда ни о чем таком не знала. Впрочем, она никогда этим и не интересовалась, потому что не собиралась воевать. И не ее вина, что этот странный мужчина поссорился с другим странным, повелителем Сореем, кажется.