Страница 33 из 42
— Знаешь что, капитан, — сказал Кабаргин, — ты иди к углу барака, стань там и уж оттуда бей всякого, кто поднимется. Или в барак захочет прорваться. Пали! Может, у них там еще чего из оружия спрятано.
— А ты? — спросил капитан. — В бою мне все понятно, а с такой поганью я дел не имел.
— Ничего, капитан. Я с ними справлюсь.
Достает Василий гранату-лимонку, зажимает в правой руке.
— Уходи, уходи, капитан, — приказывает.
Тот послушался, подчинился. Тогда Кабаргин срывает колечко. Отпустить предохранитель ему осталось, чтоб граната разорвалась, и все. Потом сам садится на снег.
— Теперь ползите, гады! Хоть медленно, хоть быстро. Только поближе, поближе ко мне. А вот когда я решу, что хватит, я разожму пальцы, и половины из вас сразу не будет. Ну! Коли поняли — сидите смирно.
Потом сунул руку с лимонкой за пазуху чтоб не замерзла рука, и держал бандитов в страхе, пока я пробивался в кабинет к Пузырю, разговоры вел.
Приехал я тогда, конечно, с подкреплением — все хорошо...
И вот с той поры болеет Вася. Дорого ему дались те минутки. Подошли рыбаки, помогли нам охранять арестованных. Пригласили байбиче — ну, пожилую женщину, чтобы обыскать женщин. Обнаружила байбиче у них в шальварах восемьдесят тысяч рублей денег. Пока шел обыск, со станции приехал Таукэ и привез еще одного бандита. В куржуне у него нашли по три паспорта на каждого из банды: полугодовой, годовой и трехгодичный, на чужие фамилии; подделанные справки из канцелярии отряда.
Обыскали мы всех еще раз тщательно. Когда подошел я к Исмагулу, он вдруг сказал:
— Я про Оморова, про Макэ хочу сказать...
Чувствую — свело скулы от ненависти, проговорил сквозь зубы:
— Что ты хочешь сказать...
А сам Васю подозвал, чтоб стал меж мной и Исмагулом. На всякий случай. Ну как не сдержусь.
— Говори. Говори про Оморова Макэ, которого вы убили...
— Оморов потому погиб, что Кадыркул не хотел пойти с ним на свиданье. Нам передали — Макэ поговорить с нами хочет. А Кадыркул ему засаду устроил.
— Для трибунала это не доказательство твоей невиновности.
— Я не о том, чтоб во внимание принимали. А как все было. Чтоб вы знали.
— Буду знать... Запомню на всю жизнь. Дядя ваш, Абджалбек где?
Опустил голову Исмагул:
— Не знаю... Какой он дядя — бросил нас...
— Свинье не до поросят, когда на огонь тащат.
Отошел было Исмагул, обернулся:
— Макэ нам кричал. Звал. Мы на голос шли...
— Замолчи! — заорал я. И спасибо Васе — отвел меня в сторону.
Вот и все. Потом было следствие, суд. Каждый получил по заслугам. Но ведь следствие не мы ведем.
Абджалбек? Конечно, потом поймали. И это совсем другая история.
Николай Коротеев
Хато-охто
Мы остановились в селе Селихино, дожидаясь дня, чтобы выйти на поиски «нанайского женьшеня».
— Хато-охто можно найти только во время цветения, — сказал старожил Михаил Захарович Неешпапа, у которого мы квартировали.
— Когда же это будет? — с нетерпением спрашивали мои помощники — студенты.
— Известно когда, в конце июля. Да только не прозевать бы, цветет он всего пять-шесть дней, — отвечал таежник.
Нанайский женьшень, хато-охто, — так называемая пузатка высокая, или, по-латыни, гастродия, — относится к семейству орхидных. По литературным сведениям известно около сорока ее видов. В основном они распространены в районах, примыкающих к Индийскому океану. И только один вид — пузатка высокая — растет в умеренных широтах Восточной Азии, встречается в Японии, Корее, Китае. В Советском Союзе это растение собирали на юге Приморья, на южной оконечности острова Кунашир и на юге Нижнего Приамурья, главным образом в Нанайском районе.
Более ста двадцати лет, начиная с 1854 года, ведется изучение флоры Дальнего Востока. Однако первый экземпляр пузатки был найден около пятидесяти лет назад. Почему ей так не «повезло»? Да потому, что ботаники-исследователи интересовались в первую очередь первобытными лесами. Пузатка же, как выяснилось позднее, растет только во вторичных группировках, близ населенных пунктов. Иногда она встречается на старых вырубках всего в сотнях, даже десятках метров от окраины села, проселочных дорог.
Кроме того, побеги пузатки с соцветиями появляются лишь на несколько дней и только в определенное время. Об этом, конечно, знали нанайские врачеватели. Корневищам гастродий приписывают такое же лечебное действие, как и настоящему женьшеню. Поиски в старое время осложнялись еще и тем, что для нанайцев пузатка — священный цветок. Все места ее обитания были засекречены. Считалось, что об этом растении нельзя рассказывать пришельцам.
С дАвних времен нанайцы используют корневище пузатки как средство против многих заболеваний. Спиртовую настойку корневищ и побегов принимали как тонизирующее средство. Настой хато-охто помогает путнику в таежных походах, восстанавливает здоровье охотника, израненного в схватке со зверем. Известно это растение и китайской медицине.
...И вот настал желанный день. Вечером Михаил Захарович сказал, что завтра утром пузатка начнет цвести. Как он узнал это — осталось тайной. На все вопросы старик отделывался многозначительным молчанием.
Ранним июльским утром мы вышли из села. Торная дорога вела в лес. Среди берез, осин и лип кое-где возвышались лиственницы с мохнатыми ветвями. Время от времени кто-нибудь из студентов делал несколько поспешных шагов в сторону, срывал горсть ягод малины, черемухи или шиповника и снова догонял группу.
Более двух часов медленно брели по лесной тропе, внимательно осматриваясь по сторонам. Наконец тропа сузилась, стала едва видной. Лес заметно изменился: больше стало лиственницы и ели. Кое-где мы уже с трудом продирались через кусты, густо переплетенные лимонником.
Вдруг идущий впереди проводник остановился и, показывая взглядом на опушку леса, чуть слышно сказал:
— Хато-охто!
В десяти шагах от нас поднимался метровый побег с верхушечным соцветием. В нижней части его можно было различить темно-коричневые чешуевидные листья. Побег, листья, соцветие с цветками — буровато-зеленые с оранжевыми пятнами — удивительно гармонировали с окраской соседних кустов и трав. Стоило лишь на секунду отвести взгляд в сторону — и побег пузатки скрывался. Требовались минуты, чтобы снова, не сходя с места, поймать взором замаскировавшееся растение.
Мои помощники бережно срезали и заложили побег в гербарную сетку между сухими листами газеты. Осторожно разрыли руками почву вокруг побега. Корневище показалось у самой поверхности. Верхняя вздутая часть его даже чуть приподнималась над почвой.
— Не оторвите деток от матки! — предупредил Михаил Захарович.
Осторожно отбрасывая кусочки почвы и раздвигая корни соседних трав, мы увидели паутиновидные столоны, расходящиеся от корневища. Столоны достигали от трех до тридцати сантиметров длины. На их верхушках в одной плоскости с поверхностью почвы и материнским корневищем сидели мелкие корневища. По годичным пояскам мы определили возраст дочерних и внучатых корневищ. На верхушке восьмилеток выделялась почка.
Пузатка высокая восемь лет живет под землей. Толща снега, покрывая почву, предохраняет корневище от морозов. На девятый год в период муссонных дождей единственная почка прорастает. Из нее возникает эфемерный побег с соцветием из 25—40 цветков. После опыления на месте цветков появляются плоды — коробочки с семенами. Всего несколько дней длится наземная жизнь растения — и эту стремительность, быстроту развития можно объяснить лишь огромным количеством питательных веществ, накопленных годами.
Но не все цветки успевают опылиться. Многие засыхают неоплодотворенными и опадают. Бывает, из одного соцветия не опыляется ни один цветок...
В этот день мы нашли еще несколько экземпляров гастродии. В одном месте наткнулись сразу на двадцать цветущих растений. Каждый раз мы срезали по нескольку цветоносных побегов, извлекали из созревших коробочек-плодов семена и тут же рассеивали их. Пройдет несколько лет, и на посеянных нами участках появятся новые заросли пузатки. Из каждого гнезда с многочисленными корневищами мы брали самые крупные. Их на будущий год можно будет посадить на грядках с плодородной почвой.