Страница 27 из 31
Тени погибших среди живых.
* * *
Есть у прощанья
Трудный миг.
Среди ненужных слов
и спешки
Внезапно вспомнишь
о своих
Мечтах,
тревогах и надеждах…
Казалось важным
всё вчера,
А вышло на поверку
вздором.
И день, что у себя украл,
Тебе вдвойне
сегодня дорог.
И колебания души:
«Брось всё. Останься.
Переделай!..»
А друг кричит:
«Бывай! Пиши!»
И бьют часы
на стенке белой.
* * *
Мы на практике в Коломне.
Мы студенты. Пятый курс.
В полугоде от диплома,
Вдалеке от брачных уз.
В голове у нас столица,
До которой два часа.
Свищет в форточке синица,
Пахнет домом колбаса.
Дни за днями мы считаем.
Что-то чертим, что-то знаем.
Дарим Людочке цветы.
В полугоде от диплома…
Ничего не помню, кроме
Ощущенья высоты.
* * *
Сзади – Киев, впереди – Херсон.
Сухогруз щебёнкою гружён.
Капитану 28 лет,
А меня моложе в экипаже нет.
Только я не экипаж. Я гость.
Рядом штурман, парень – гвоздь.
Я на практике – подручный моторист.
Драю теплоход, чтоб был он чист.
Загораю на корме и на носу,
И мечтаю, будто вахту я несу.
И шагаю на стоянках на базар,
Закупаю с поварихою товар.
И считаю дни и тороплюсь,
Будто опоздать куда боюсь.
Белый свет зовёт со всех сторон.
Сзади – Киев. Впереди – Херсон.
Июль
Абрикосы плавятся от зноя.
Абрикосы нежный сок пускают.
Солнце абрикосою степною
Растекается над всем Донбассом,
тает.
А вдоль улицы,
по-деревенски щедрой,
Абрикосовая россыпь золотая…
Кто в Донбассе знает только недра,
Тот, считай, совсем не знает края.
* * *
Уже совхозным загаром
Плечи обожжены.
И над кипящим базаром
Густой аромат весны.
Уже на пороге лето.
Сбриваю пушок над губой.
Из зеркала, как из портрета,
Смотрю на себя, молодой…
* * *
Из седой земли, из родной земли
Вырос горький лук, где цветы цвели.
Он не сеян был, он не полот был.
Горькой горечью всю траву забил.
Злыми пиками он помахивает,
Злыми стрелами он потряхивает…
Соберу я лук, урожай земной,
Встрепенется луг: «Приходи весной».
Чтоб цвела земля для хороших дел.
Лук в моих руках, да без горьких стрел.
* * *
Арсению Тарковскому
Ничего не изменилось,
Только время растворилось
и теперь течёт во мне.
Только кровь моя сгустилась,
Только крылья заострились
меж лопаток на спине,
И лечу я, как во сне.
Как цыганка нагадала:
Всё, что будет, – будет мало.
Быть мне нищим и святым.
Где-то в сумраке вокзала
мне дорогу указала.
Оглянулся – только дым.
Где огонь был – все дымится.
Крыльев нет. Но есть страница,
Вся в слезах. Или мечтах.
На странице чьи-то лица.
Небо, дым,
а в небе птицы,
Лица с песней на устах.
Ветер времени играет.
Ветер кровь
мою смущает
Наяву или во сне.
Мальчик с узкими плечами,
парень с хмурыми очами –
Я не в вас. Но вы во мне.
Мы с лопатой на ремне
маршируем на ученье,
Всё слышнее наше пенье.
Мы шагаем и поём.
О красавице – дивчине,
о судьбе и о калине,
И о времени своём.
* * *
Хочется верить словам и призывам.
Хочется верить. Но если бы живы
были бы те
миллионы замученных,
Не было б, может, бедою наученных,
Правду и ложь равнодушно внимающих,
жрущих и пьющих
и «всё понимающих».
Все понимающих. Только не верящих,
Жить по-другому уже не умеющих.
И заколочены души, как двери…
Но хочется верить.
Хочется верить!
* * *
Виктору Филимонову
Снова старые долги не дают покоя.
По воде идут круги.
Даже под водою
За кормою пенный след тает постепенно.
Но обиды прежних лет
Вновь видны сквозь пену.
Справедливости волна
лишь бы не спадала.
Снова старая вина сердце болью сжала.
Побеждает совесть страх.
И судьба – не скрипка.
Исправлять пришла пора старые ошибки.
* * *
А мы – как детали машин
Средь связей то жёстких,
то гибких.
И, кажется, вот-вот решим,
И преодолеем ошибки.
Решим уравненье своё,
Где звенья, шарниры и своды
Металл свой, как люди житьё,
Ломают за степень свободы.
* * *
Хотел попасть в «десятку»
а попал впросак.
Что в жизни так,
а что не так?
Не всё учебникам покорно,
И истина бывает спорна.
Как отыскать
тот верный шаг?
И отворить какие двери,
Чтобы сознание потери
Напрасно прожитого дня
Не жгло, не мучило меня?
* * *
Вот думу думает философ,
И что-то чертит инженер.
Куда деваться от вопросов,
И где найти себе пример?
Сидит ошибка на ошибке,
Сам чёрт им сватает меня.
Судьба играет не на скрипке –
Напоминает мне родня.
Судьба, судьба… Смотрю на деда.
Так что же там, в конце пути?
Узнал ли он свои ответы?
Смогу ли я свои найти?
* * *
“…А не буду понят – так что ж…
Над родною пройду стороной,
Как проходит косой дождь…”
В.В. Маяковский
Ну, а я как пройду? Стороной?
Иль над домом своим родным
Пролечу, как дождь проливной,
Или развеюсь, как дым.
В чём вина моя, в чём беда?
Каждый дать мне готов совет.
На работе шемящее «Да»
Переходит в тоскливое «Нет».
Инженер я в стихах? Иль поэт,
Лишь для тех, кто в стихах профан?
Логарифмы в моих руках
Или с рифмами барабан?
А над домом проходит дождь,
Бьётся в окна мои, как живой.
Усмиряю сердечную дрожь
И сквозь дождь слышу голос свой.
* * *
На работу и домой,
Где-то рядом выходной
Переходит в понедельник
И проходит стороной.
То ли ехал, то ли спал,
А пошёл пешком – устал.
По дороге встретил птицу,
Посмотрел и не узнал,
Оглянулся – птицы нет.
Закачался белый свет.
Будто ветер
В грудь ударил,
Будто в небе
Тает след.
* * *
Марш футбольный – со всех сторон.
Ветер первенства – ветер весенний.
Растворяюсь в тебе, стадион,
Сорок тысяч во мне твоих мнений.
Пас, обводка и снова пас.
Вот удачи анфас и профиль.
Стадиона неистовый глас –
Эхо греческой философии.
Свист, как птица, летит в облака
Над победой и над пораженьем.
А в ушах – от свистка до свистка –
Ветер первенства, ветер весенний!