Стороны света

Настроение у меня тогда было неприкаянное, потому мне быстро все надоедало. Я оставил сестру наблюдать за происходящим, а сам пошел туда, где танцевали, пили и пели. Я уселся на пустой ящик из под вина недалеко от танцующих и наблюдал за ними.

Полураздетые мужи и девушки, кто в платье, а кто и вовсе в одной рубахе, танцевали вокруг костра, под музыку, создаваемую шестью музыкантами. Хаотичные движения тел, раскрашенных огнем и тенью ночи черными, бело-оранжевыми и бурыми красками.

Танцы были излюбленным делом в нашей общине. В зависимости от того, какой танец танцевали, выбирались пары, или тройки и так далее. Существовали, к примеру, боевые танцы, в которых танцевали парами, чаще всего танцевали отдельно мужи от женщин. Потому что в этих танцах, партнеры били друг друга в грудь, по ногам и по рукам. Таким образом, заклиная друг друга перед боем, или же наоборот усмиряя друг друга после боя. Существовали танцы для очищения, который я и наблюдал в ту ночь. Здесь танцевали только парами, и только парень и девушка. Лучше всего было, если это двое возлюбленных. А иногда, что бы развлечь мужей, девушки направляли свои танцы на соблазнение. Как правило, после тяжелой работы, например строительства или охоты. А еще любили танцевать быстро и хаотично, безрассудно. Просто ради забавы и веселья.

- О чем призадумался? – спросила, садясь рядом со мной светловолосая Мора, протягивая мне рог с вином. Частота ее присутствия за последние дни превосходило частоту ее присутствия за всю мою жизнь, и это меня напрягало.

- Ни о чем, – ответил я, взяв рог, но, не отведав напитка.

- Невесел… как ночь темный. Выпей, станет легче.

- Нет желания, – ответил я, надеясь, что она отстанет от меня.

- Пойдем танцевать? – потянула она меня за руку, но я не дал ей меня потянуть дальше. Я встретился глазами с ее, в которых словно не было ничего. Лишь только пламя костра отражалось в темных глазницах.

Она отпустила мою руку, и приблизилась ко мне, положив руку на мое колено.

- Не хочешь, как хочешь, – сказала она.

- А ты, хочешь танцевать, или хочешь чего-то еще? – спросил я ее.

Она молчала и просто смотрела в бушующий чуть поодаль от нас огонь.

- Уже нет, я бы к озеру хотела, в воду, – сказала она, – да только страшно одной-то. Да и с тобой было бы приятно.

Эта идея мне понравилась только потому, что я тоже не прочь омыться и искупаться. Но мне не нравилось, что мне придется терпеть присутствие Моры, да еще и вместе с ней в воду лезть. Я боялся, что после этой прогулки, внучка воеводы может придумать себе что-нибудь, чего нет. Я не хотел, что бы она считала, что у меня есть к ней интерес. С другой стороны, я подумал, что… может я ей вовсе не нужен, и я слишком высоко себя ценю, и эта прогулка не принесет никаких плодов.

- Поехали, – сказал я, и поднялся с ящика, а следом за мной и улыбчивая Мора.

Взяв оружие и коней, мы покинули лагерь, оставив позади заинтересованные взгляды и двинулись по дороге в направлении к ущельям.

Спустя не слишком долгое время, которое мы промчались галопом, мы достигли озера. Темнота и звуки ночи не были столь выразительны, когда в ушах шумел ветер и стук копыт. А когда мы остановились и привязали лошадей недалеко от дороги, звуки стали громче, и казалось, что время суток, когда большинство живых спят, в разы громче, чем когда они бодрствуют.

Мы подошли к мелководью. То место, где мы купались в детстве. Небольшая проталина среди деревьев, и плавный подступ к воде, а если зайти в воду, то сначала будет по колено, затем резко по пояс, а затем и вовсе скрывало.

Девушка подошла к воде, раздавливая белые мелкие камешки сапогами. Она присела и тронула рукой воду. Я стоял позади, снимая ремень ножен, а затем снимая кирасу. Ее устройство было столь удобным, что ее можно было надеть и снять без труда самостоятельно. Я слышал, что некоторые Ренианские воины носили столь тяжелые и неудобные доспехи, что одевали их втроем.

Мора расстегнула ремни, развязала шнуровку сапог и быстро стянула их вместе с портянками. Затем сняла ремень на поясе, сбросив меч, а затем и кирасу. Я тем временем уже сбросил кольчугу. Следом же меня захлестнуло смущение… снимать штаны и рубаху, ибо я не представал ни перед кем без одежды…

Мора тоже сбросила кольчугу и сняла с себя штаны из кожи, стоя спиной ко мне. Луна отражалась от зеркально чистого озера тем самым давая хоть какой то свет. Темный силуэт женских обнаженных ног вырисовывался в лунном сиянии… это возбуждало, несмотря на то, что сама девушка мне не нравилась. Из под низа рубахи были еле видны круглые ягодицы. Вдруг рубаха начала подниматься с ягодиц, оголяя их, открывая мне спину и плечи. Рубаха упала на кучу одежды рядом, а девушка слегка повернула голову.

- Ты идешь? – спросила она.

- Да… я иду – ответил я, и снял всю оставшуюся одежду, набравшись смелости.

Мора не осмотрела меня с любопытством, чего я ожидал. Она пошла к воде, не глядя на меня. Она не стеснялась быть при мне обнаженной, но и старалась, как мне показалось, не ставить меня в не ловкое положение тем, что рассматривает меня.

- Прохладно, – сказала Мора, войдя в воду по колено, и опрокидывая волосы с груди на спину, а затем собрала их в шишку.

Я тоже вошел в воду, но остановился позади внучки воеводы, потому что не мог одолеть смущение, в отличие от нее. А Мора, скорее всего, это поняла и потому снова сняла напряжение с ситуации тем, что прошла дальше в воду. Я тоже постарался быстрее войти в воду по пояс, что бы девушка невидела моей реакции на ее обнаженное тело.

Вода на самом деле была прохладной. Обычно в этом озере вода была в разы холоднее, ведь это практически горное озеро. А в тот раз вода была, можно сказать, очень теплой.

Дыхание захватывало, но через мгновения я привык к прохладной воде и смог даже расслабиться. Я глядел в черную воду, которая на самом деле прозрачная, и у берега видно дно, а там, где глубоко вода приобретала бирюзовые оттенки. Но ночью она была черной и непроглядной.

Мора подошла ко мне, лицом ко мне, закрыв грудь руками. Внутри меня было одновременно и желание рассмотреть ее… прикоснуться, однако, она меня так раздражала, что мне одновременно хотелось уйти обратно на берег одеться и уехать. Я отступил в сторону и оторвался ногами от песочного дна, проплыв немного подальше от девушки.

А когда остановился, и развернулся, что бы посмотреть, где она, увидел, что она распустила волосы, кончики которых опустились в воду, а затем посмотрела на меня, но я не мог разглядеть, что на ее лице. Я вернулся к ней, твердо для себя решив, что она меня все же раздражает, чем возбуждает.

- Как ты? – спросил я, вздрогнув от того, что мокрые пряди моих волос сбрасывали с себя воду и щекотали мне спину.

- Хорошо, – ответила она, все так же закрывая грудь, – спасибо, что составил мне компанию. Я не хотела оставаться в лагере… смотрят на меня некоторые. Меня злит, и не по себе.

- Ты стоишь передо мной, без одежды, лишь только прикрывая грудь руками. По моему, тебе сейчас должно быть больше не по себе, чем в лагере.

- Ты, кстати, тоже, стоишь тут без одежды… только не прикрываешься, – улыбнулась она.

- Ну… так скажу, все самое важное у меня в воде, – ответил я.

- Тем не менее, я прекрасно знаю, что там у тебя происходит, и знаю… что с этим делать… - сказала она… и в ее голосе я услышал приятные содрогания… это снова начало меня возбуждать.

- Мора, что ты хочешь?

- Этот вопрос ты задал уже дважды… почему именно его?

- Потому что я хочу знать… что у тебя в голове.

- Все тебе знать надо. Неужели ты сам не понимаешь?

- Я ни в чем не уверен.

Девушка молчала… а потом сказала:

- Ты знаешь… я тороплюсь. Ты, пожалуйста, забудь то, что я сказала тебе.

- Хм… думаю, что я не смогу.

- Ну, ты попытайся, – сказала она и отвернулась от меня. Затем она отплыла в сторону, и обплыла меня с боку.

- Такое забудешь… знаю, говорит, что там у тебя, – пробурчал я себе под нос.