Стороны света

Я догнал сына короля и шел позади его. Миновав пару коридоров, мы явились снова к тем большим деревянным дверям с золотыми сломанными птицами.

- Отец! Этот наглец оскорбляет меня своим гнилым языком! – закричал принц, как только открыли двери. Я зашел следом, зная, чем закончится эта сцена, так как не раз уже ее наблюдал. Король был строг в воспитании сына, однако очень большую лепту в становление характера будущего правителя внесла покойная мать, научив его быть высокомерным и заносчивым, какой и была сама.

- Я требую казнить этого наглеца! И всю его поганую семью! – закричал сын короля, не заканчивая на этом. Он продолжал сыпать на меня обвинения и оскорбления, в то время, как отец встал с трона, спустился с платформ и наотмашь ударил своего крикливого отпрыска так, что тот упал. Отец остался стоять на месте.

- Я отрежу тебе язык, если ты не замолчишь сейчас же – тихо и грозно сказал император, а затем развернулся и пошел обратно на трон.

Сын встал и смотрел в его спину, тяжело и гневно дыша.

- Твои поступки не достойны твоего титула – продолжал его отец – ты растешь глупцом и невеждой, кои правителями не становятся, а если и становятся, то умирают от ядов или будучи насаженными на вилы. Правитель не делает, что он хочет. Правитель делает то, что может сохранить государство целостным и невредимым. Приносит жертвы, порой жестокие, а тот, чье сердце холодно к боли, которую испытывают жители страны, не правитель, а лишь жалкая пародия на него! Ты не знаешь этой боли, и потому ты не станешь хорошим государем.

- Отец, я…

- Молчи! Ты отправишься к перевалу, и встанешь в ряды воинов. Ты будешь биться как рядовой! И если ты подохнешь, то это будет твоя вина! Ты мой сын, и я люблю тебя, но ты должен быть тем, кто сможет принять власть, когда я сдохну! Ты должен уметь постоять и за себя и за наше государство! Иди, собирайся! Дэригор, идем, пошушукаемся – позвал меня  король в комнату, в которой проводились заседания совета.

Он закрыл дверь на ключ, и мы остались с ним одни.

- Не сильно жестко я с ним, а? – спросил он меня. Когда мы оставались одни, от официоза вовсе ничего не оставалось. Юный принц рос без матери, и его отец часто просил меня о совете в воспитании.

- Возможно немного, – ответил я.

- Проклятье, – ударил он рукой по столу.

- Я пригляжу за ним.

- Уж пригляди, да если надо, дай ему по шее, чтобы не глупил.

- Хорошо.

- Что ты ему сказал, что он так разозлился?

- Я всегда с ним жестко разговариваю, для него это полезно, но я не оскорбляю его. А разозлился он, потому что его сапоги оказались под стулом, на котором я сидел…

Король засмеялся.

- Ну и потому что я выкинул в коридор шлюху, с которой он развлекался.

- Холера. Подцепит болячку и загнется к чертовой матери.

- Когда уйдем, из женщин рядом будут только Родоградские воительницы, но он их вряд ли заинтересует.

- Что же мне с ним делать… Дочь то моя… совсем другой человек, а он то почему такой… - король уселся на стул лицом ко мне.

- Он молод, с возрастом он поумнеет, если держать его в узде, – сказал я, стоя непоколебимо.

- Он не слушается меня, а я могу только ругаться и ударить, но ничего больше. На какое-то время он возвращается на свое место, а потом снова…

- Ему нужно чаще воевать. Армия это дисциплина.

- Разумно.

- А политике он научится, будь рядом верные советники, вспомните, как вы пришли к власти.

- Помню, я ведь дурак был, каких не сыщешь

- Ну это вы преувеличиваете. Просто вы были не опытны.

- А советники… пес знает, словом, верные они или нет. Советники на то и советники, что не советы давать, а советоваться, а советоваться хорошо только с другим советником. А мне их слушать, себе дороже порой. Тебе доверять только могу… старею уж, а наследник никудышный.

- Не вешайте нос почем зря, подрастет сейчас еще немного… да и образумится.

- Да, да… надеюсь на это… а что про островитян думаешь? Насколько это может быть правдой?

- Не знаю, государь, таких вестей не было, Лэтимор сомневается. Написал, что этот лорд скорее всего врет.

- Хм… я обдумаю это все и напишу тебе, так что пока оставим это. Что ж, ладно, ступай, и выдвигайтесь в путь немедленно.

- Слушаюсь и повинуюсь! – сказал я торжественно и удалился.

Родоград

Миднэй

4й месяц летнего солнца

На другой день после вечернего совета в городе уже проходили всеобщие сборы. В кузницах толпились воины, точа мечи и стуча молотами, выравнивая пластины на доспехах. Огонь и дым от него затмевали небо, а лязг метала о метал были ничуть не спокойнее грома небесного, хотя, если отойти от кузницы, то этот гром слышен был лишь в половину. Я стоял недалеко от нашего дома, глядя на то, как мой отец тащит ящик… по видимому с провизией.

- Сколько нас? – спросил отец у Коголлы, поставив в крытую телегу очередной деревянный ящик.

- Шесть сотен под Фрэилом, и две сотни кровоглазых,  – ответил воевода.

- Что ж, отлично, сколько остается?

- Столько же, но никого из моих.

- Оставь полсотни, – сказал отец, – плохое у меня предчувствие.

Вокруг царила суета. Кто-то носил ящики, кто-то седлал коней, а кто-то надевал доспехи. Еще было рано для этого, но многие уже занимались этим, как будто уже сейчас собирались выдвигаться.

Дома стало немного пусто, из-за того, что некоторые вещи мы взяли с собой. Сестра уже тоже подобно многим, ходила вооруженная и одетая в доспехи. Сказала, что привыкает. Доспех она одевала давно в последний раз. Я вышел на улицу вслед за братом, и положил в телегу сундучок, с точильными и смазочными принадлежностями, затем принес ящик с инструментами, затем топоры, пару мечей, метательные ножи, стрелы, дрова и шкуры. Когда я принес небольшой деревянный ящик с гвоздями, я услышал как с грохотом вышел из дома брат. Он  запнулся и упал потому что слишком много тащил и не видел, что подходит к ступенькам. На землю повалились его доспехи, меч, булава и щит.

Мать вышла из дому следом, одетая в кожаный доспех, с меховой пристежкой до пола окружающей ноги, а под пристежкой было видно кожаные штаны. На боку висел меч, а в руках она несла седло. Она посмотрела на то, как поднимается брат.

- Двадцать первый год от роду, а ходишь как коза беременная – посмеялась она.

- Ой, ха-ха. Ну как же смешно – поднявшись, пританцовывая, произнес он иронично.

Мать в несколько мгновений заседлала коня и заскочила на него даже не коснувшись стремян.

- Ай, мой хороший – похлопала она коня по шее.

Брат тем временем неуклюже надевал на узду.

- Сынок, ну чего ты его мучаешь. Не пихай ты в рот ему железяку, больно ж ему. Он сам ее возьмет, просто помаячь перед мордой – сказала мать.

Брату однако ничего не удавалось. Я посмотрел на это еще немного и не дождавшись триумфа брата, вышел со двора

Я решил пройтись по городу еще раз… попрощаться. Небольшие красивые деревянные домики, расписанные узорами и вырезанными из дерева щитами, так же наполненные орнаментами. Около домов находились деревянные чуры. Высокие, а на лицах их была, как мне показалось, тяжелая печаль… словно предупреждая о том, что быть беде. А может устали стоять…  но таков был обычай. Символы предков, и их духовного присутствия, а о том, что внимать их знакам, думали немногие. Я шел дальше, ощущая под ногами густую траву, а иногда грязь, иногда камни. А затем я подошел к въезду, и в то же время выезду из города. Два громадных чура стояли по бокам дороги. Один из них муж, державший в одной руке щит, в другой меч, а второй женщина, державшая в одной руке ребенка, а в другой топор. Я подошел к ним… и поднял голову, что бы посмотреть им в глаза. Несмотря на то, что они были деревянные, они казались мне живыми.

Я искал в их глазах… ответа. Я во всем искал ответ. Что же нас ждало и все ли будет удачно. Я искренне желал, что бы все с моей семьей было ладно.