Страница 21 из 47
- Точно, Лепешки! - обрадовался Земсков. - Слышишь, Угольников - в Лепешки. Я и сам теперь вспомнил.
- Может и Лепешки, - не стал спорить Угольников. Но плечами пожал и отвернулся, в знак того, что он в этом не уверен и потому ответственности никакой не несет.
- Так оно и есть, - Земсков в одну длинную затяжку докурил "Беломорину" и уткнул окурок в землю. - Орудия в порядке, ни одно не зацепило. Машину зацепило, но на ходу. Боеприпасы: два комплекта. Какого черта еще нужно! Едем в Лепешки!
- Командира взвода нам нужно, - уперся Угольников. - Понимаешь!? Снаряды есть, и пулеметы есть. Все есть, а командира взвода нет.
- Нехорошо без лейтенанта, - признался Логунов. - Но не поворачивать же из-за этого.
- Может, с народом посоветуемся, - предложил Угольников. - Послушаем, что народ скажет.
- Ага, митинг устроим, - предложил Земсков. - Спросим у народа: выполнять приказ командира полка или не выполнять?
- Анархия - мать порядка, - подсказал Логунов.
- Чего вы на меня набросились?! Ничего я такого не сказал... Дай еще одну пшеничную. Забыл уже какой он, "Беломор", - Угольников закурил, сбросил левый сапог и стал перематывать портянку. - Сбилась, как бы ногу не натереть.
- Решили, - болела голова. Ни спорить, ни просто разговаривать Логунову не хотелось. - Принимай, Земсков, взвод. Веди нас в Лепешки.
- Почему я? - спросил Земсков.
- Как положено, старший по чину.
- Не сумею я командовать огневым взводом. Я же разведчик. С пулеметом - пожалуйста. А что касается орудий, то я, братцы, - ни уха, ни рыла. Не знаю с какого конца пушку заряжают. Кому-то из вас надо взвод принимать.
Прав был Земсков. Разведчики ребята шустрые, но что касается стрельбы из орудий, действительно - ни уха, ни рыла. А комвзвода, хоть сам и не стреляет, но должен знать, что к чему.
- Дела... - Логунов считал, что из Угольникова будет плохой комвзвода. А что делать? Ни Земсков, ни сам Логунов не могут. Остается Угольников. - Если кому-нибудь из нас, то Угольникову. Я сейчас на положении раненого. Вон какую чалму Трибунский намотал. И голова все время болит, раскалывается. Соображаю плохо.
- Ну уж, нет! - Угольников легко поднялся с земли, топнул ногой, проверяя, хорошо ли легла портянка. - Мое дело - орудие. Я за орудие отвечаю, а за взвод я ответственности не несу, здесь мое дело - сторона. Пусть кто хочет, тот и командует.
Земсков и Логунов переглянулись. Угольников всегда был немного с вывертом. Нервный он был какой-то и очень самолюбивый. Но такого они не ожидали. Потому что взвод сейчас надо было принимать ему.
- Чего переглядываетесь? - понял их Угольников. - Сказал - не буду, значит - не буду. И заставить меня вы не имеете права. Кто из вас командовать станет - мне все равно.
- Вот и решили, - спокойно подвел итог Земсков. - Оба мы с тобой, Логунов, убогие. У меня нога болит, у тебя голова. Но я разведчик, а ты артиллерист. Значит, принимай взвод. А мне помогите встать. Болит стерва. Ходить еще можно. А подняться не могу.
Они помогли Земскову встать и пошли к взводу.
- Построиться! - приказал Логунов.
Все быстро заняли свои места. Угольников и Земсков тоже встали в строй.
- Принимаю командование взводом, - объявил Логунов. - Продолжаем движение к месту назначения. По машинам!
3. Подготовка
- Кажется прибыли, - сообщил Птичкин. - Вот они, наши долгожданные Лепешки. Лепешки, к которым мы так стремились.
- Думаешь они? - усомнился Трибунский. - Что-то быстро мы сюда добрались.
- Мы и ехали не медленно. А местечко очень симпатичное. Сады... Возле каждого домика сады... Что, по-твоему, это может быть, если не населенный пункт с приятным и вкусным названием Лепешки?
- Не знаю... В этих местах люди густо жили. Здесь деревенек полно, на каждом километре.
- Пусто, - отметил Григоренко. - Ни людыны, ни скотыны...
- А дома стоят... - пробурчал Угольников, будто был недоволен тем, что домики здесь целы, не разрушены. - Ни одного разбитого. По этим местам фронт туда-сюда, наверно, раз пять проходил. Должны были все разнести.
- Так война еще не кончилась, - объяснил Птичкин. - Если мы здесь окопаемся, а потом фрицы припрут, то завтра к вечеру не будет здесь никаких Лепешек. Не сомневайся, Угольников. Но трубы от печей останутся. Как и положено. Одинокие печные трубы - одно из неприглядных лиц войны.
Машина шла по дороге, но дорога эта была, одновременно, и главной улицей деревеньки. Небольшой - десятка три домов. Каким-то чудом уцелела она в огне войны. Но жители давно покинули ее. Об этом кричали серые стены давно не беленых мазанок, покосившиеся прямоугольники плетней, болтающиеся на ветру распахнутые калитки, заросшие бурьяном огороды и одичавшие сады.
Машина медленно шла по пустынной улице.
- Должно быть - Лепешки, - прикинул Логунов. - Если по времени, что мы сюда добирались, то прибыли.
Долотов промолчал. Откуда ему было знать, Лепешки это или не лепешки? А просто так молоть Долотов не любил.
- Как думаешь? У вас, шоферов, говорят, чутье особое на дороги и на местность?
- Не знаю, - убедительно ответил Долотов сразу на все вопросы.
Ехали медленно. Логунов внимательно поглядывал по сторонам, прислушивался. Если Лепешки, то где-то здесь должны стоять танки. Пехота окапываться... Наверное уже окопалась. Ждут фрица. Пехоте что: ячейку вырыл, и готов. Орудие закапывать не надо, машину укрывать не надо. Живут же люди...
Добрались до окраины деревушки. Тихо. Ни людей, ни танков, ни пехоты.
"Значит, не Лепешки, - понял Логунов. - Значит, ехать дальше... Хуже нет, если не знаешь точно, куда... Можно и к фрицам залететь... И небо не для нас, - он глянул в бесконечную синь: проплывают белесые облака, но мало их. Считай - безоблачное небо. Значит опять под "мессера"... Не везет, так не везет".
От стены крайнего домика отделился человек: черный комбинезон, черный танкистский шлем. В руках автомат. Подошел к дороге.
"Танкист. Все-таки Лепешки", - обрадовался Логунов. - Вот и хорошо. Совсем другое дело. Значит прибыли".
Долотов тоже решил, что прибыли. Остановил машину.
- Куда двигаемся, братья-славяне? - поинтересовался танкист.
Логунов отворил дверцу:
- Лепешки? - ответил он вопросом на вопрос.
Танкист оглянулся на мазанки, будто хотел удостовериться. Удостоверился.
- Лепешки, самые настоящие... Вы к нам? Чего это вас так мало?
- Нам как раз в Лепешки и надо, - на второй вопрос Логунов отвечать не стал. Чего объяснять: сколько есть, столько есть. Сошел на дорогу. - Зови командира.
Танкист пожал плечами, повернулся в сторону дома:
- Товарищ лейтенант, вас спрашивают!
Из дома вышел еще один танкист, тоже в комбинезоне, но без шлема. Невысокого роста, голова, как и у Логунова, перевязана, а над потемневшим бинтом - копна соломенного цвета волос. Голубые глаза и веснушки, щедро рассыпанные солнцем по щекам, носу и подбородку, придавали ему легкомысленный вид. Не лейтенант, а мальчишка в комбинезоне танкиста.
- Прибыли! Ну, молодцы! - громко, так что его и на другом конце деревушки наверно можно было услышать, обрадовался танкист и расцвел широченной улыбкой, из-за которой стал выглядеть еще моложе. - Комбриг сказал, что противотанковая непременно подойдет. А мы ждем, ждем. Думали уже - забыли про нас. Было уже один раз такое, едва выкарабкались. Чего это вас так мало? Где остальные? Здесь пушечки, чувствую, ох как понадобятся. Скоро подойдут?
- Про остальных не знаю, - сообщил Логунов.
- Говори, сержант, погромче, - попросил танкист. - Плохо слышу. На той неделе шарахнуло по машине. Хорошо снаряд рикошетом пошел. А то бы концы отдали. А так - ничего, только кровь из ушей пошла. Небольшая контузия и слышать стал плохо. У нашего брата это бывает, пройдет со временем. Давай знакомиться: - командир танкового взвода лейтенант Иванов, - и протянул руку. - Так сколько еще орудий подойдет? Чего они тянут? Вам же окапываться нужно.