Страница 30 из 31
Несколько дней прошли тихо. Но вот один из пленников — португалец, захваченный еще в Сьерра-Леоне, — идет за водой под охраной часового, вдруг прыгает в море и, проплыв больше километра, исчезает в прибрежных зарослях. Прошло еще два дня. Кэвендиш торопит с ремонтом, посты удвоены, и все-таки испанцы сумели подкрасться... Девять матросов убиты, трое попали в плен, но Кэвендиш успел оценить силы неприятеля: сотня испанцев и две сотни индейцев с ними. Адмирал принимает отчаянное решение. Он берет семьдесят человек и под прикрытием корабельных пушек атакует вчетверо превосходящего противника. Атака была столь яростной и неожиданной, что испанцы в панике бросились в горы, молк бога спасти их от английских дьяволов, а сами дьяволы сожгли несколько городков, потопили еще четыре корабля и выиграли нужное время. Пока курьеры испанцев скакали в Лиму и вице-король рассылал приказы, «Дизайр» был уже в порядке, вода набрана, паруса подняты. Правда, погибло более трех десятков матросов — почти четверть экипажа эскадры. И адмирал решил затопить один корабль — сняв шапки, матросы смотрят, как идет ко дну бравый малыш «Галантный Хью»...
12 июня второй раз пересечен экватор, эскадра движется в сторону Новой Испании (Мексики), колонии, завоеванной еще Кортесом.
Три недели не видно берега, океан тих и ласков, в Мексике и не ведают об опасности, потому что почта из Перу идет слишком долго.
Однажды Кэвендиш созывает офицеров на тайное совещание и объявляет, что принял важное решение. Он только что беседовал с одним из пленных, провансальцем Михаэлем Санциусом. То был искатель приключений, испытывающий почтение только к тому монарху, чье изображение видел на золотых монетах своего кошелька. И когда Кэвендиш быстро доказал ему, что королева Елизавета выглядит на золотом фоне ничуть не хуже короля Филиппа, Санцнус согласился быть лоцманом англичан, так как хорошо знал берега Новой Испании. Санциус не только открыл Кэвендишу тайные пути испанцев, но присовокупил, что вскоре в этих водах должен показаться большой испанский корабль «Санта Анна», на котором — годовая добыча золота и драгоценностей, переправляемая из Манилы в Мадрид... И Кэвендиш объявил, что не уйдет из этих вод, пока лично не переговорит с капитаном «Санта Анны».
С июля по ноябрь Кэвендиш дожидался своего часа. Между делом перехватили небольшой корабль, команда которого спаслась на берегу, атаковали крупный порт Акапулько и сожгли его...
4 ноября рано утром вахтенный завопил «Сэйл! Сэйл!» — то показались паруса «Санта Анны». Кэвендиш очень боялся потопить драгоценного противника и поэтому дал несколько предупредительных залпов, галантно предлагая выбор между жизнью на берегу и могилой на дне. Через несколько часов благоразумные испанцы согласились на первое и подняли «флаг верности».
За свое «добросердечие» Томас Кэвендиш взял с испанцев сущую безделицу: 120 тысяч песо золотом, драгоценные камни, изысканные восточные товары, шелк, атлас. Добыча была неслыханной, и тут же начались споры при дележе. Благородный лидер забрал по обычаю восьмую часть. Остальное было долей команды, но, видимо, предпочтение было оказано людям флагманского корабля, потому что на «Контенте» было больше всего недовольных. «И в следующую ночь, — записывает Фрэнсис Притти, — мы потеряли «Контент» и более не видели его». Больше «Контент» никогда не упоминается в документах экспедиции. Вероятно, недовольная дележом команда заставила своего капитана ловить другой ветер удачи...
Между тем «Дизайр», последний из трех, с полусотней людей на борту быстро несся к западу, и однажды расстояние от родины достигло двадцати тысяч километров, а поскольку больших расстояний на свете не бывает, то с этого момента Англия стала приближаться.
1 марта показалась Ява. Сначала гигантский остров казался вымершим. Ни одна лодка не подплыла к судну: торговля с иностранцами считалась на Яве привилегией правителей, и кто начинал думать иначе, мог считать, что думает в последний раз. Раджа Баламбоам, узнав о пришельцах, послал для переговоров личного секретаря. Секретарь недолго оставался трезвым на борту «Дизайра», его доклад был составлен в самых выгодных для англичан тонах, и вскоре прибыли каноэ с королевским товаром. Даже видавшие виды моряки были ошарашены: живые быки, гигантские, неведомые, райского вкуса плоды, пальмовое вино, столь же чистое, сколь и сокрушительное, и вдобавок чудесная приправа к слиткам и драгоценностям «Санта Анны» — приличный груз перца и гвоздики...
Итак, второй океан позади. В конце марта нагруженный, крепкий и хорошо обкатанный волнами двух океанов и бесчисленных морей «Дизайр» вышел в Индийский океан и по старой португальской карте начал прокладывать курс к мысу Доброй Надежды.
Начало зимы в южном полушарии угрожало страшными бурями, но день шел за днем, и вот уже на адмиральской карте сделана отметка в 600 километрах от Африки, а море оставалось спокойным. Еще дней пять, может быть неделя, пути, не больше. Но грянул шторм, и «началось ужасное»... А на второй день бури вдруг в просвете туч на горизонте мелькнула земля — это показался много раньше предполагаемого срока гористый берег Африки: португальская карта сильно преувеличивала расстояние между Явой и Африкой — в XVI веке такие открытия были не редкостью.
Ураганный ветер пронес «Дизайр» мимо мыса Доброй Надежды. Шел третий месяц беспрерывного плавания, оставалась последняя бочка протухшей воды, еды уже не было совсем. И тут счастье снова улыбнулось Кэвендишу — показался остров Святой Елены...
20 нюня запасшиеся свежим мясом, свежей водой, отдохнувшие, довольные, распрощались с островом. Вскоре «Дизайр» в четвертый раз пересекает экватор. Два месяца корабль, ловя ветер, зигзагами шел к северу.
3 сентября неожиданно повстречали старое, обветшалое фламандское судно. Когда корабли поравнялись, с фламандца криками и знаками начали поздравлять англичан.
— С чем?
— Господь дунул, и они рассеялись...
Ко всем далеким морям понесся слух о страшном разгроме «Непобедимой Армады» Филиппа II у английских берегов, о том, как английские капитаны, и среди них сэр Френсис Дрейк, топили и выбрасывали на берег испанские фрегаты и галеоны, о том, как страшная буря разметала остатки армады... Господь дунул, и они рассеялись...»
На «Дизайре» ликуют: добрые вести, родина близко, полсотни отборнейших портовых бродяг возвращаются богачами...
9 сентября 1588 года «в ненастную дождливую погоду мы достигли столь давно вожделенного Плимутского порта». Теперь уже весь Плимут высыпал на пристань, и перед изумленной толпой предстали бородатые загорелые матросы, одетые в драгоценные шелка, со сверкающими перстнями на грязных руках. Мачты «Дизайра» были обернуты в золотистые ткани, а алые паруса сшиты из тонкой восточной материи...
Третье кругосветное окончилось...
Оно продолжалось всего лишь два года и пятьдесят дней, что было рекордом, побитым лишь через два века. Из ста двадцати трех моряков на родину вернулось полсотни. Это было вторым рекордом — рекордом благополучия.
А англичане получили добытые кровью и разбоем карты с уточненными расстояниями, очертаниями берегов, проливами, течениями, ветрами, якорными стоянками... Карты, по которым спустя малое время поведут свои корабли другие адмиралы ее величества, создавая на крови и разбое неохватную Британскую империю...
Эпилог
Кэвендиш быстро промотал громадное богатство, и безумная мысль — совершить четвертое кругосветное путешествие — овладела им: еще не было на Земле человека, дважды обогнувшего ее... Королева одобрила план большой диверсии на Яве, Филиппинах и в соседних краях: мечта о Британской Индии уже родилась. На этот раз судовладельцы охотно предоставляют адмиралу четыре судна. Один из них был старый счастливчик «Дизайр».
26 августа 1591 года Кэвендиш снова в море. Он поднимает паруса всего на месяц позже, чем в первый раз, но это роковой просчет. В пути выясняется, что продуктов взято мало, и это второй просчет. Начинается голод. Кэвендиш решил пополнить трюмы старым испытанным способом — он грабит бразильский город Сантос. Город сожгли, припасов не достали, а несколько драгоценных дней было потеряно. К Магелланову проливу подошли с большим опозданием. Началась зима, разыгрались невиданные бури, в проливе моряки страдали от невыносимых морозов и голода. Кэвендиш снова возвращается в Атлантику. Половина матросов уже умерла от лишений, а ведь экспедиция, по существу, только началась. Вдобавок ужасная буря раскидывает корабли, и они с трудом, каждый сам по себе, пытаются пробиться на родину. Ни в один бразильский порт зайти нельзя, ибо там ждет месть за сожженный Сантос. Кэвендиш на «Дизайре» мечется по океану, но не может уйти от ураганов, голода и болезней. И смерть обрывает путь Кэвендиша к третьему рекорду. 20 мая 1592 года воды Атлантики сомкнулись над завернутым в парусину телом сэра Томаса, адмирала и пирата...