Страница 29 из 31
Надо спешить. Надо успеть достигнуть экватора к сентябрю и поймать осенние ветры. Только этими ветрами можно успеть к самой хмурой части Южноамериканского континента примерно к Новому году, когда там лето, а океан не слишком свиреп. Если запоздаешь, то будут отменные шансы близко познакомиться с «ревущими» широтами, которые если и не проглотят, то уж отведают непременно...
26 августа эскадра около благоухающей Сьерра-Леоне. Здесь хозяевами считались португальцы, которые подчинялись испанской короне, и англичане решили быть начеку. Но все же люди сошли на берег, одни растянулись на песке, другие отправились в лес. Узнав, что прибывшие — враги их хозяев, негры доброжелательно сообщили о португальском судне, стоящем где-то неподалеку. «Галантный Хью» тут же отправился на поиски, но ничего не нашел. Вечером на берегу матросы пели, плясали, а с неба на них умильно смотрел Южный Крест... Идиллия была нарушена на другой же день. В скалах был захвачен португальский лазутчик. Кембриджская образованность сэра Томаса помогла быстро найти аргументы в пользу пытки, после чего португалец поспешил рассказать о негритянском городке, откуда англичанам следует ждать нападения. Кэвендиш, решив, что настала пора «поразмяться», во главе семидесяти головорезов ворвался в городок и поджег его. Португальцев в городке не оказалось, а негры, увидев свои дома горящими, пустили в ход стрелы и ранили многих англичан.
Вернувшись после «разминки», моряки начали готовиться в дорогу...
6 сентября корабли вышли в море. Несколько дней эскадра крутилась около островов Зеленого Мыса. Моряки, призывая всех чертей на этих сухопутных ученых крыс с их латынью и пергаментом, вечно заставляющих бравых ребят заниматься пустяками, мерили глубины и уточняли течения — то, что в португальских лоциях было записано уже лет сто назад, теперь делалось и английским достоянием. Секретная география — сокрытие от других стран островов, проливов, мелен, выгодных якорных стоянок — в то время процветала.
Весь остаток сентября и октября три корабля пересекали Атлантику.
10 октября с мачты «Дизайра» раздалось: «Земля!» Первый океан остался за кормой.
Два месяца суда медленно двигались вдоль мрачных скалистых берегов Патагонии. Шестьдесят шесть лет назад здесь впервые прошел Магеллан, мечтая о вожделенном проливе и не ведая, где он. Кэвендишу было легче: маршрут в общих чертах известен, хотя сам по себе ничуть не стал проще. О пути мимо мыса Горн в то время еще не знали.
Новый, 1587 год принес первую бурю. Однако шквал не успел обрушиться на корабли Кэвендиша — зоркие наблюдатели увидели высокий мыс, за которым берег резко уходил на запад, — Магелланов пролив!
Атлантический океан рассвирепел, не желая упустить добычу, но корабли успели скрыться за мысом, где нашлась хорошая якорная стоянка. Три дня бесновался океан, а едва утих — эскадра проскользнула в Магелланов пролив.
Не успела скрыться за кормой Атлантика, не успели моряки привыкнуть к тому, что берег и слева и справа, как к ним донеслись выстрелы и крики. Несколько людей махали руками, кричали, палили в воздух. Вскоре на борт поднялись двадцать три человека, опухших от голода, оборванных и ошалевших от радости. Это были испанцы, оставленные здесь три года назад: после того как Френсис Дрейк вторгся в Тихий океан, испанцы решили «запереть» единственно известный вход в Южное море, и возник в Магеллановом проливе форт Филипп, охраняемый четырьмя сотнями испанских солдат. Высокое начальство в Мадриде было уверено, что солдаты прокормят себя сами — на то они и солдаты, — и вскоре король Филипп II и его американские наместники просто-напросто забыли о самом южном в мире поселении европейцев: у короля и так хватало забот — в Европе шла война, бунтовали нидерландские гёзы, против Англии снаряжалась «Непобедимая Армада»... И обитатели форта оказались в отчаянном положении: дичь и рыбу достать было почти невозможно, одежда превратилась в лохмотья, большую часть года свирепствовали бури и морозы.
Двадцать три человека, оставшиеся в живых из четырехсот, недолго протянули бы, не появись здесь англичане — злейшие враги их повелителя. Кэвендиш принял умирающих от голода и лишений испанцев на борт, смекнув, что это капитал, который пригодится при будущих столкновениях с кораблями Филиппа. Место же, где остался полуразвалившийся форт, англичане переименовали в «Порт голода».
Пролив петлял, грозил туманами, островками, скалами, приходилось часто останавливаться, разведывать путь, мерить дно. Встреча с патагонцами, начавшаяся мирно, кончилась залпами... Матросы с ужасом глядели на пролив. Казалось, ему не будет конца, и не видели они никогда на земле места, более похожего на преддверие ада!
3 февраля, через месяц после прощания с Атлантическим океаном, англичане приветствовали Тихий. Приветствия, правда, умолкли, когда с запада задул ветер. Пришлось снова укрыться под защиту скал пролива. Океан смягчился лишь через двадцать дней.
Четыре дня все шло хорошо, южный ветер подгонял флотилию к тем краям, куда она стремилась, но затем грянул невиданной свирепости шторм: то настали равноденственные бури. Корабли разметало в океане. Фрэнсис Притти, находившийся на «Галантном Хью», признается в своих записях, что никто не спал три дня и три ночи — выкачивали воду, молились богу и не надеялись на спасение.
Счастливая звезда, однако, не заходила над мачтами Кэвендиша, и три потрепанных корабля через две недели сошлись у острова Святой Марии (ныне остров Чилоэ).
Здесь, на берегах Чили и Перу, испанцы обосновались уже полвека назад. Вице-король Перу управлял громадной территорией бывшей империи инков с помощью изрядного количества солдат, но совсем не нуждался во флоте: все морские баталии происходили в Атлантике, и там король Филипп не жалел средств на пушки и фрегаты. Здесь же, близ узкой береговой полосы, за которой, словно гигантские часовые, стоят Анды, англичан не ждали Правда, бушевали недавно в этих водах молодцы Дрейка. Но Френсис Дрейк казался каким-то демоном, случайно залетевшим из Атлантики.
И вот теперь здесь, на краю света, у далеких дремлющих портов, показался еще один страшный хищник... Один за другим горят неповоротливые, пузатые испанские «купцы». Несколько залпов — и они сдаются. Иногда команда и пассажиры успевали доплыть до берега, чаще не успевали... Драгоценности, золото — вот цель сэра Кэвендиша.
Медленно плывут три пирата на север. На востоке еле видна полоска берега, за которой поднимаются фантастические, невиданные горы.
Около Арики впередсмотрящий «Дизайра» вдруг видит легкую барку, несущуюся вдоль берега на север. Догоняют, захватывают. На барке нет груза. Почтенный старый фламандец и три испанца отказываются сообщить, куда и зачем они плыли. Кэвендиш дает сигнал — фламандца подвешивают на вывернутых руках, но он молчит. Подвешивают испанцев — и после долгих пыток один из них, еле шевеля окровавленными губами, признается, что они должны были предупредить вице-короля Перу об опасности...
По берегу уже несется слух о пиратах. Все гавани закрыты. Войска на страже. На крупную добычу в этих растревоженных водах уже трудно рассчитывать, и три корабля, обходя слишком сильные перуанские крепости, все дальше и дальше забираются на север...
20 мая штурмом взят городок Пайта. Трофеи — 25 фунтов серебра в слитках и множество товаров... Через пят дней у берегов нынешнего Эквадора с эскадры замечают легко скользящий по волнам бальсовый плот. Индеец, управлявший им, после не слишком деликатных расспросов признается, что следил за чужеземцами по приказу своего касика, который владеет огромными богатствами. Англичане ринулись к островку, где находился дворец касика, но тот успел ускользнуть от них со всем своим золотом и серебром. Англичане в сердцах разорили дворец, а в придачу разнесли и церковь.
Выясняется, что адмиральский корабль нуждается в починке. Эскадра тайком входит в тихую бухту, и, выставив стражу, моряки принимаются за плотницкую работу.