Страница 10 из 147
— Подожди, — попросил русский и подошел к Ломаксу. Тот стоял, уставясь в землю. Негр тем временем вытащил нож из горла покойника и закинул далеко в кустарник.
— Курт, — осторожно позвал Нефедов.
Профессор искоса посмотрел на русского. В глазах Ломакса и впрямь читалось безумие.
— Курт, зачем вы это сделали?
— Он оскорбил меня, — промямлил профессор. — Этот ничтожный, дрянной алкоголик, которому в другом месте я не подал бы руки, меня оскорбил.
— И вы убили его? За это?!
— Я? — Ломакс вытаращился на Нефедова, рот профессора был приоткрыт, по подбородку текла слюна. — Разве? Нет, я не убивал, как можно… Впрочем, я не помню… Да, вот же он лежит, в самом деле…
Ломакс уставился на разбросавший руки труп так, словно увидел его впервые.
— Как интересно, Нефедов. Зачем я его убил? У меня целый ряд научных работ… Статьи в бюллетене Археологического института, книги… Я не должен был…
— Успокойтесь, профессор, — твердо сказал Нефедов. — Успокойтесь, пожалуйста. Вы хотите есть?
— Да… Да, я очень хочу есть…
— Только после меня, — возразил морпех и принялся пить из горшка прямо через край, быстро прожевывая куски рыбы и овощей. Насытившись, он сунул горшок Нефедову, который достал из рюкзака ложку, вытер о большой лист и протянул Ломаксу:
— Ешьте. Кажется, вечером мы договоримся насчет лодки.
— Лодка… Это хорошо, хотя меня укачивает на воде, знаете ли, — бормотал Ломакс, помешивая суп. Чтобы не мешать профессору обедать, Нефедов отошел в сторонку и тихо обратился к негру, снова чистившему винтовку:
— Лафонсо, он, кажется, действительно не в себе. Но не думаю, что опасен.
— В таком случае я сейчас буду спать, а ты, русский, стереги этого идиота, раз не хочешь его прикончить, — буркнул Ченнинг, заложил руки за голову и закрыл глаза.
Нефедов некоторое время сидел рядом и бездумно рассматривал выцветшую татуировку на бицепсе чернокожего здоровяка. «Semper fidelis» — «Всегда верен», девиз Корпуса морской пехоты США. За спиной неряшливо чавкал Ломакс; русский подумал, что надо бы держать его в поле зрения, и повернулся. В следующий момент его стошнило, потому что профессор ел вовсе не суп. Он стоял на четвереньках над трупом и глодал развороченное, окровавленное горло Чарли Роулинсона.
…Старик с подозрением смотрел на приближающуюся троицу. Рядом с хижиной стоял облезлый фордовский автофургон темно-голубого цвета, слегка покосившийся набок. Заднее правое колесо накачивал мускулистый мужчина лет сорока в клетчатых шортах и футболке «Лос-Анджелес Лейкерс». Тут же вертелась давешняя собака. Пришельцам она явно доверяла куда меньше, нежели ее хозяева, и снова поспешно спряталась под причал.
— Хай! — сказал болельщик «Лейкерс» по-английски, оставив свое занятие и приветственно подняв руку. — Я Херардо. Эль вьехо[11] сказал, вас должно быть четверо.
Говорил он чисто, почти без акцента.
— Один расхотел ехать, — угрюмо произнес Лафонсо Ченнинг. — Понравилось ему тут у вас в Мексике.
Херардо с уважением посмотрел на бельгийскую винтовку, висевшую у негра на плече, и кивнул на профессора:
— А с этим что?
Руки Ломакса были связаны, а конец веревки держал Нефедов. Сумка с кувшином висела за плечами сумасшедшего.
— Заболел, — коротко сказал морпех.
Херардо пожал плечами.
— Не мое дело, приятель. Заболел так заболел. Эль вьехо сказал, вы хотите в Лос Эстадос Унидос[12]?
— Да, — вступил в разговор Нефедов и поставил на крыльцо давешний горшок из-под супа. Сам он так и не смог съесть ни ложки. — Мы хорошо заплатим.
— Мы можем ехать на машине, — Херардо пнул колесо автофургона. — Плыть морем очень долго и опасно. Береговая охрана.
— А перейти Рио-Гранде — не опасно?
— Меньше опасности. Я много раз ходил туда-сюда, есть человек, который встречает на другой стороне. К тому же вам легче, на той стороне вы уже у себя дома. Это мексиканца могут пристрелить и бросить обратно в реку, а вы — граждане Лос Эстадос Унидос.
— Он верно говорит, — нехотя согласился Ченнинг. — На море могут быть серьезные неприятности, да и плыть на такой калоше, что болтается у пирса, придется дня четыре.
— На машине мы доедем за сутки, — пообещал Херардо. — Это хорошая, почти новая машина.
Старик утвердительно закивал. Еще бы, судя по всему, он и купил этот рыдван еще в годы своей молодости.
— Сколько вы хотите за услугу? — спросил Нефедов.
Херардо назвал сумму. Она вполне укладывалась в имевшийся бюджет, но русский на всякий случай набавил пару сотен, сказав, что им понадобятся продукты и вода.
— И немного выпивки, — встрял Лафонсо Ченнинг. — В этой коробке будет чертовски скучно ехать.
Профессор Ломакс в разговоре не участвовал: стоял, потупясь, и что-то еле слышно бормотал себе под нос.
Когда морпех обнаружил, что тот вытворяет, то хотел прикончить профессора, но Нефедов не позволил. Труп Роулинсона они с горем пополам зарыли на холмах, сделав отметку на стволе сосны, однако оба были уверены, что вряд ли когда-либо вернутся на это место.
— Да-да, мы дадим вам еду, — закивал Херардо.
Лафонсо Ченнинг привязал профессора к перилам крылечка и ушел вслед за Херардо в дом — собирать припасы. Старик внимательно таращился на Нефедова, затем вынул из кармана рубахи самодельную сигару, помахал ею — мол, не хочешь ли? Нефедов покачал головой, старик пожал плечами и спрятал сигару обратно в карман.
— У тебя необычный акцент, — сказал он. — Ты откуда?
— Россия.
— О, советский! Я знал одного советского, когда был совсем еще молодой, моложе тебя, и жил в Мехико. Только он был не русский, его звали Хайме Рамон Меркадер дель Рио Эрнандес. Да и про то, что он советский, я только потом узнал — после того, как Хайме Рамон стукнул ледорубом по голове сеньора Троцкого. Его потом посадили в тюрьму, этого Хайме Рамона. Сеньор Троцкий тоже раньше был советский, но потом что-то наворотил, и Сталин его выгнал сюда. А там уж и Хайме Рамон появился со своим ледорубом.
Нефедов присвистнул.
— Сколько же вам лет?!
— Девяносто три, — самодовольно ухмыльнулся старик. — Я работал у сеньора Троцкого на вилле, в саду. Когда его убили, я потерял работу, пришлось уехать из Мехико. Поэтому я был очень сильно рассержен на Хайме Рамона.
Вероятно, эль вьехо мог болтать еще долго о делах минувших дней, но из хижины вернулись Ченнинг и Херардо с картонными коробками и зеленой пластиковой канистрой литров на двадцать.
— Еда, — сказал Херардо. — И вода. Сейчас я закончу накачивать колесо, залью бензин, и мы можем ехать.
— Окей, — сказал морпех. — И не забудь остановиться, чтобы купить выпивку. А главное — без шуточек. Если вы с дружками хотите нас ограбить, я вас перебью к чертовой матери. Я был в Заливе и в Ираке, я видел, как хренова Саддама достают из его норы. Это были серьезные противники. Поверь, парень, вам до них очень далеко.
— Нет проблем, сеньор, — ответил мексиканец, прикладывая ладонь к сердцу. — Нет проблем. Но половину денег — вперед.
…Внутри фургона было жарко, а почти все свободное пространство оказалось завалено разнообразным хламом, от старых фанерных ящиков до полиэтиленовых упаковок с рулонами туалетной бумаги.
— Я ей немножко торгую, — с гордостью сообщил Херардо, как только открыл дверцу, и упаковки посыпались из фургона на песок. — Вы, наверно, думаете, что мы здесь подтираем задницу листиками агавы, хе-хе?!
Свет в фургон проникал сквозь узкие плексигласовые оконца под самым потолком. Но в целом, развалившись на мягкой бумаге, ехать можно было даже с известным комфортом. Херардо обещал, что до границы довезет пассажиров без инцидентов, правда, придется обогнуть пару крупных городов вроде Сьюдад-Виктории и Монтеррея. Ченнинг на всякий случай, невзирая на протесты русского, заткнул профессору рот кляпом из пары носков, сказав:
11
Старик (исп.)
12
Соединенные Штаты (исп.)