Акапулько

— Я хочу вернуться в свой отель.

— Тебе повезло, что я нашел тебя. Пойдем, я знаю местечко, где ты сможешь согреться. — Он взял ее за руку.

Шелли дернулась, вырывая руку, на четвереньках бросилась прочь.

— Оставь меня в покое!

— Эй, не психуй! Ты же не можешь все время бежать, как ты бежала. Кто-нибудь может натолкнуться на тебя и тогда…

Шели вскочила на ноги, пустилась бежать. Он моментально кинулся вслед, быстро догнал. Блузка Шелли затрещала в его руках, превращаясь в лохмотья, он отбросил их в сторону. Шелли упала, покатилась куда-то, тщетно пытаясь снова встать и бежать, но Лео был слишком быстр для нее. Его руки впились в грудь Шелли, и он, прижавшись губами к ее шее, забормотал, заверещал, настойчиво зашептал какие-то непристойности.

— …запах, исходящий от тебя… другие девочки заставляли меня вспоминать… ходил, искал тебя везде… нашел… наконец… теперь я собираюсь получить…

Она боролась. Била кулаками и пинала его. В безмолвной (как будто для того, чтобы сберечь силы) ярости она снова и снова нападала на него, и это неожиданное для Лео неистовство заставило его отступить. Высвободившись, Шелли побежала снова. Лео опять настигал ее, она кинулась в сторону…

Он бросился вниз, схватил ее за ноги, и Шелли рухнула вперед, обессиленная и задыхающаяся. Сильный удар словно вышиб из нее боевой дух, волю, сопротивление. Лео перевернул ее лицом вверх, вцепился в ее трусы, разорвал, отбросил. Голова его заскользила вниз, лицо прижалось к бедрам, раздвигая их. Шелли выбросила руку, ее ногти впились в щеку Лео. Он встал на колени и ударил ее в живот. Она рыгнула, колени ее взметнулись вверх. Он уклонился от них и выругался, снова ударил ее. И еще раз. Бил и бил, не переставая…

Глава 18

На следующее утро, в девять часов пятнадцать минут, Тео Гэвин доставил Полу Форману пятьсот тысяч песо. Форман быстро завел свой «фольцваген» и покатил в горы, направляясь к хижине, где содержалась Саманта Мур. Он вручил Эстебану деньги, потом мужчины обменялись рукопожатием и серьезно, важно поблагодарили друг друга.

Менее чем через час после этого Саманта уже вернулась на Виллу Глория; спустя несколько минут она была раздета и сидела в личной сауне, где вместе с потом из нее уходили и все мерзкие воспоминания о недавно пережитом приключении. Когда процедура была закончена, Саманта приняла душ и на резиновом плотике отправилась в плавание по своему Римскому бассейну, пристав к берегу только тогда, когда на нем материализовался Бернард, который привез с собой врача, шефа полиции и местного, весьма пронырливого журналиста (сотрудничающего попутно и с «Юнайтед Пресс Интернэшионал»), каждому из которых не терпелось поскорее обследовать жертву, хотя и разными, для всех трех, способами. Саманта заставила их подождать, пока она должным образом не оденется и не сделает подобающий случаю макияж. Но это не заняло слишком много времени.

САМАНТА! ПОКОИ ГОСТЕПРИИМСТВА

Вход только для прессы

Так извещала небольшая табличка с аккуратными буквами, прикрепленная к двери. За дверью простирались наиболее роскошные апартаменты отеля «Роялтон», сейчас превращенные в оперативный (другими словами — работающий и пьющий) штаб для членов всемирного братства журналистов, газетчиков, репортеров и пр. Телефонная связь была выше всяких похвал: после того как были соблюдены приличествующие случаю любезности, служащий мексиканской телефонной компании «Телефонос де Мехико», коему ассистировали четыре помощника, подключил целые батареи телефонных аппаратов. Три секретарши, свободно говорящие как на английском, так и на испанском языке, дежурили на телефоне круглосуточно. Одетые в красные куртки официанты всегда были готовы подать кушанья и напитки. Рассыльные ожидали в коридоре, когда они понадобятся. Укомплектованная представительницами прекрасного пола служба развлечений для пишущих и пьющих гостей отеля работала безотказно; заказ можно было сделать по телефону.

Когда пресс-центра достигла новость, что Саманта благополучно вернулась на Виллу Глория, в комнате раздались негромкие и, по всей видимости, несколько ослабленные алкоголем одобрительные возгласы и аплодисменты. Два писателя-европейца заказали разговор со своими офисами; один австралийский репортер попросил Джерри Баумера устроить ему интервью с Самантой, остальные вернулись к своей выпивке.

В это самое время Тео Гэвин, в своих собственных апартаментах, по телефону выспрашивал Бернарда Луиса Фонта:

— Как там Саманта? Что они с ней сделали?

— Сделали? — переспросил Бернард, явно чрезвычайно удивленный. — A-а, понятно! Позвольте мне уверить вас, Тео, что до нее никто и пальцем не дотронулся, как я понимаю. И это весьма интересно, не так ли? Я имею в виду тех дикарей. Определенно, у них совершенно не развит вкус и понимание красоты.

— Позвольте мне поговорить с Самантой.

— Это невозможно, дорогой друг. В настоящее время ее осматривает врач, а потом наступит очередь шефа полиции. Бедная Саманта, эта пытка так ослабила ее. Она истощена и боится за свою жизнь.

— Но все кончено. Я заплатил выкуп, полмиллиона песо.

— И это так немыслимо благородно с вашей стороны. И какое везение, что хоть у вас оказалась в наличии такая сумма свободных денег. Я сам, естественно, поступил бы аналогичным образом, если бы мне позволило это сделать мое финансовое положение. Однако, если мне будет позволено поправить вас, — еще не все кончено. Шеф полиции говорит о том, что нужно собрать достаточно мощный и вооруженный отряд военных и прочесать все горы, деревня за деревней, пока, наконец, бандиты не будут арестованы. Он настаивает на том, что Саманта должна будет опознать их.

— Хорошо! Хотел бы я добраться до этих разбойников!

— Дорогой Тео, постарайтесь уловить смысл сегодняшней ситуации. Подобная процедура повлечет за собой лишь дополнительное расстройство для Саманты. А стоит опознать и заключить в тюрьму похитителей, их родственники, друзья, соплеменники, естественно, затаят злобу и обиду, будут жаждать мести. Пол Форман понимает это: в своих показаниях он настаивает, что не запомнил достаточно ясно ни одного лица.

— А та девушка, эта Грейс, или как ее там?

— Она исчезла. Наверное, вернулась опять к своим Чинчауа. Но никто точно не знает.

— Хорошо, а почему Саманта не может заявить, что не помнит, как они выглядели?

— Дорогая Саманта — хрупкое создание. Она страстно хочет как можно скорее завершить все это дело. Раз и навсегда. Только таким способом она может быть уверена в том, что ее жизнь вернется в нормальное русло, вновь станет такой же спокойной и мирной, как…

Тео не дал ему договорить.

— Но если закон обязывает ее…

— Небольшое предложение, если позволите.

«Осторожно!» — напомнил сам себе Тео.

— Я слушаю, — произнес он вслух.

— Этот шеф полиции, у него откровенная тяга к деньгам. Несколько тысяч песо, предложенных в частном порядке, без сомнения, покончат со всеми стрессами и трудностями, вся грязь и мерзость останется, наконец, в прошлом, и…

— Сколько тысяч песо? — снова оборвал Бернарда Тео; теперь в речи американца явно слышалось раздражение.

— Десяти тысяч будет достаточно.

Тео быстро подсчитал. Шеф полиции обойдется ему всего лишь в восемьсот долларов — Баумер без труда сможет списать их на представительские расходы.

— Хорошо, сказал Тео в трубку. — Я сейчас выезжаю к вам. Не давайте шефу увидеться с Самантой.

Он повесил трубку, позвонил в «Покои гостеприимства», разыскал там Джерри Баумера и сказал, что хочет его видеть. Через несколько минут на пороге номера Гэвина возник вездесущий рекламный агент, как всегда оживленно болтающий.

— Мы действительно сорвали отличный куш, мистер Гэвин. Как главный выигрыш в «Колесе фортуны». Все обязательно окупится. У меня куча заявок на интервью, я договорился со всеми телевизионными шоу, которые работают с приглашенными в студию, и я…