Акапулько

Он протянул руку и схватил полотенце. Оно легко уступило его руке. «Фантастика, ну и тело! И груди, полные тяжелые… А эта кожа, без единого изъяна, такая юная, совершенная.»

— Я не из тех однозарядных хлыщей. Я пришел за большим.

— Добро пожаловать. Я люблю ездить первым классом.

— Роскошным классом, — поправил он. — Ничто не может быть слишком хорошим, ничто не может быть слишком дорогим. — Он хлопнул ладонью по кровати рядом с собой. — Залезай сюда.

Вместо этого она встала на кровати, прочно утвердив ноги по обе стороны туловища Тео, руки на бедрах.

— Нравится мой вид?

— Садись, — ответил он; голос его был хриплым и гортанным.

Она повиновалась, и Тео ощутил прикосновение ее теплых ягодиц к своим бедрам. Ее ладони легко коснулись его живота.

— Я хочу дать тебе все, Тео.

— Все сто центов из каждого доллара.

Пальцы Бетти скользящим движением прошлись по всей длине его мужского естества, потом еще раз. Тео почувствовал, как твердеет его член, он почувствовал гордость.

— Могу ли я положиться на тебя, Тео? На то время, пока ты здесь, в Акапулько? Как хорошо знать, что ты сюда придешь ко мне, а потом снова и снова… — Ее руки задвигались быстрее, опытные пальцы заплясали на чувствительной плоти.

— Можешь на меня положиться, — ответил Тео, приподнявшись на локтях и внимательно наблюдая за действиями Бетти. Он протянул к ней свою руку.

— Нет, — сказала она. — Просто расслабься и наслаждайся. — Она изменила положение, опустилась на четвереньки, ее маленький животик выгнулся вниз, а налитая грудь терлась о его полностью вставший член. — Это тебе премиальные, милый, потому что я знаю, каким добрым ты будешь со мной. Потому что ты такой потрясающий парень, и я сделаю тебе то, что никогда не делала.

— Никогда.

— Никогда. Сейчас первый раз.

Она открыла рот, ее голова подалась вперед, язычок выпрыгнул изо рта, и губы прикоснулись к его плоти.

Пальцы Тео вцепились в нежную кожу ее спины, он изгибался и вертелся, приподнимаясь ей навстречу. Ее голова продолжала стремительно двигаться вверх и вниз. Бетти Саймонз не воспринимала ни слов, которые шептал ей Тео, ни женских имен, которыми он ее называл. Не потому, что это не имело значения, — просто все это она уже слышала раньше…

Тео одел плавки и рубашку из махровой ткани. Он отсчитал несколько купюр, быстро в голове переводя доллары в песо, потом бросил их на высокий комод. Пошел к двери, обернулся.

— На бюро я оставил немного денег.

Она неподвижно лежала под простыней, глаза были закрыты.

— Это очень мило с твоей стороны, дорогой. А я для тебя все подготовлю к следующему разу.

— Будет что-то особенное?

— Непременно.

— Дай мне знать, когда все будет готово.

— Может быть, завтра.

— До встречи.

— До встречи.

Чарльз развалился в кресле на балконе своей спальни, куря травку и борясь с концепцией расширяющейся вселенной. Словив кайф от самой этой идеи, он в конце концов отбросил ее и сосредоточился на сигарете, пока она не стала жечь ему пальцы. Он щелчком отправил ее за борт и рассеял остатки добрых людей внизу.

— Чак!

Тео вернулся, он был в гостиной.

— Ты на балконе, мальчик? А, вот ты где! Тебе не следует все время сидеть одному. Это же Акапулько.

— Посмотрите на небо, Тео. Такого неба в Нью-Йорке не увидишь.

Тео взглянул вверх.

— Полагаю, что да. А что ты делаешь здесь, в темноте?

Чарльз дотронулся до книги, которая лежала у него на коленях.

— Думаю об этом. Путешествую к Андромеде и обратно. Фантастика!

Тео нахмурился.

— Тебе не стоит читать в темноте. Ты испортишь глаза.

Чарльз, округлив глаза, воззрился на отца.

— Что ты там читаешь? — спросил Тео, чувствуя раздражение и досаду от того, что не в состоянии вести беседу с сыном. Разговаривая с Чарльзом, Тео всегда ощущал себя так, как будто сделал что-то не то, что-то неправильное.

— Давай зайдем в номер. Поговори со мной, пока я буду принимать душ.

Чарльз последовал за своим отцом в ванную комнату и обосновался там на унитазе. Из душа вырвалось облако пара, и Тео с удовольствием сказал:

— Ничто так не возвращает мужчину к жизни, как горячий душ.

— Возвращает откуда?

— А, да. Та девушка в бассейне. Бетти Саймонз. Мы с ней немного выпили. За приятной беседой время летит быстро. Прости, что мне пришлось тебя оставить там одного.

— Нет проблем.

Повисла долгая тишина. Из душа, оживленно растираясь, вылез Тео.

— Ты вроде собирался рассказать мне о книге, которую читаешь?

— Разве?

— Если ты предпочитаешь не говорить об этом…

— О, я не возражаю против того, чтобы поговорить о книге. На самом деле, я хочу поговорить о ней.

— Как она называется?

— «Сиддхарта»[44].

Тео повторил это название.

— Никогда о такой не слышал? Она что, очень новая?

— Не очень.

— Кто ее написал?

— Герман Гессе.

Тео повторил это имя.

— Думаю, где-то я его слышал. А о чем эта книга?

— Она о человеке, который кое-что ищет.

— И он это находит?

— Важен сам поиск, а не то, найдется ли что-нибудь в результате этого поиска или нет. Мне кажется, Сиддхарта пытается найти ту самую единственную вещь, которая истинна только для него. Смысл бытия.

— Звучит интересно. — Тео прошел в свою комнату, одел банный халат и сел на край кровати. Чарльз устроился напротив, лицом к отцу; уголки рта юноши чуть приподнялись в слабой, едва заметной улыбке. — Да? — спросил Тео.

— Что?

— Я думал, ты хочешь что-то сказать, Чак.

— Нет.

Тео придал своему голосу твердость.

— Сейчас такое же хорошее время для серьезного разговора, Чак, как и всякое другое, если, конечно, ты не предпочитаешь отмалчиваться.

— О чем же вы хотели со мной серьезно поговорить?

— Мы разобщены, каждый сам по себе. Отец с сыном должны быть близки друг с другом, разве ты не согласен?

— Я согласен.

— Ничьей вины тут нет. Я хочу, чтобы ты это понял. Никто не виноват — ни ты, ни твоя мать. У нас есть проблема, а у каждой проблемы где-то имеется решение. От нас зависит найти его. Я знаю, ты считаешь это глупым, но я уверен, что мужчина может сделать практически все, на что нацелил свой разум, если будет достаточно хорошо стараться для этого. Ты согласен?

— Я подумаю над этим.

— Да, — настойчиво подчеркнул Тео. — Подумай над этим. А тем временем давай узнаем друг друга получше. Займемся чем-нибудь вместе. Знаешь, Чак, рыбалка здесь просто восхитительна. Почему бы нам не взять напрокат лодку…

— Конечно, но я не хочу ловить рыбу.

— Ага. А что ты скажешь тогда по поводу охоты?

— Я просто вообще никого не хочу ловить. Простите, если это показалось вам слишком категоричным.

— Ну, хорошо, а что ты скажешь вот насчет чего. Я говорил с Бетти Саймонз. У нее есть подруга, настоящая красотка, как говорит Бетти. Почему бы нам всем вчетвером не выбраться как-нибудь в город?

— Может, лучше не стоит, Тео.

На лицо Тео легла тень. Он почувствовал, что проигрывает сражение. Как отыграться, куда ему нацелить свой выстрел? Может, мальчишка действительно гомик? Ну что ж, если это так, может быть, для того чтобы парень выправился, ему и впрямь стоит провести ночь с каким-нибудь извращенцем?

— Чак, — продолжил Тео, придав своему лицу и голосу самое искреннее выражение, — я пообещал твоей матери, что буду присматривать за тобой. Я не хотел бы, чтобы ты потом сообщил ей, что я не обращал на тебя внимания.

— Не волнуйтесь. Я не скажу.

Тео нервно рассмеялся.

— Завтра, Чак, мы проведем весь день вместе. Ты и я, в бассейне. Мы поговорим — о том, почему ты не хочешь охотиться и рыбачить…

— Я вроде бы уже вам сказал…

— Да, — холодно перебил его Тео. — Но, может быть, ты сможешь помочь своему темному отцу понять… ладно, оставим это. Поговорим на эту тему как-нибудь в другой раз. Завтра Бетти может привести свою подругу. Если она окажется не в твоем вкусе, так и скажи. Мужчина имеет право выбирать. Я уверен, у Бетти не одна подруга. Не спеши, действуй медленно и спокойно. Запомни, Чак, это по-настоящему твой мир! — Он обнял Чарльза за плечи и повел в гостиную. — Для меня много значит наша сегодняшняя небольшая беседа. Может быть, мы становимся ближе друг другу. Помимо всего, мы с тобой одного поля ягоды, плоть от плоти и все такое. Выспись хорошенько. Завтра будет особенным днем. Для нас обоих.

44

«Сиддхарта» — роман Германа Гессе, немецкого поэта и прозаика, написанный им в 1922 г. «Сиддхарта» в буддизме буквально означает — «тот, кто достиг своей цели».