Потеряшка

— «Арх», возвращаемся. Приём.

— «Шмайсер», понял тебя, приём. Хорошего — много?

— Устал тараканить! Отбой.

Уходим на участок цеха с самолётами. За собой закрываем дверь на засов. Уже проходя обратно, отметил — на «самолётном» участке все окна заделаны листовым металлом. Только несколько оконных проёмов было застеклено. На этих окнах решётки. Подхожу к створкам ворот, стучу, как договаривались.

— «Арх», «Горец» — мы у ворот, входим. Отбой.

Входим, вижу Николая, машет нам рукой. Пропускаю девушку и закрываю за собой ворота. Видимо, видя моё чрезмерно радостное выражение лица, он кричит — «Бобёр! Ты выдыхай, выдыхай!» (финальная фраза из одного анекдота).

— Не спать, не спать, косить, косить! — отвечаю цитатой из другого анекдота.

Внезапно Николай подходит ко мне, приподымает мне веко…

— Таксссс, молодой человек! У вас крайне тяжёлая стадия опасного заболевания! Амфибиотробная асфиксия!

Смотрю на него крайне изумлённо…

— Чи шо ты мэнэ чичаз такое сказал? Как понять этот твой спич? Про грудную жабу я понял! Только вот не пойму, это наезд или повод для драки? Вот за что я тебя возлюбил, друг Николай, так за способность культурными словами крайне некультурно выражаться! И ещё, меня не жаба душит, у меня по груди стадо диплодоков с бронтозаврами топчется!

Улыбаемся, вроде и на душе полегчало. У нас всё в порядке, у них всё в порядке. Все в сборе, довольны и здоровы. Обмениваемся информацией. У всех глаза горят. Усталости, как ни бывало.

— Ну, чего, командир! По стакашику коньячка? — Николай заговорщицки подмигнул.

— Простите, мужики и леди! Не стоит. Ночка впереди, не дай бог, забава какая приключится. Вроде как на коне, а неспокойно. — отвечаю я.

— По пиисят, согласен, приедем к себе, да хоть по ведру! Извиняйте!

Быстро на сухом горючем приготовили поесть, перекусили. Решили — Ахмед и Николай спят по очереди в броневике. Мы с Ванессой, так же по очереди, спим в кабинете.

— Серый! Мы этот хренов череп, того, похоронили. Положили в металлическую банку бог знает из под чего и закопали недалеко от ворот у стенки. Так что за вами там никто подсматривать не будет!

— Коль! Ценю твою предусмотрительность! Язва же ты! Мы будем читать дневник найденный. Может, чего поймём. И не пошли!

Странное ощущение. В броневике тесно, неудобно, зато родным стал. А здесь, вроде и под крышей, вроде как лучше, чем под открытым небом. Зато мысли разные лезут, всякие жутики вспоминаются. Особенно не даёт покоя момент один. Почему в единственном числе пребывал «крылан»? Понятно, такие большие по размерам животные не могут жить стаями в сотню голов. Десяток-два. А остальные где? Убили последнего вымирающего? Сумнительно, Устим Акимыч! Ох, как сумнительно! Ладно, думай не думай, поживём — увидим!

Обговорили все моменты, если вдруг тревога. Посидели, побалагурили. На улице установилась власть ночи. Почти темно. На башню броневика прицепили дополнительные фары. Пару фонарей установили на перилах ограждения второго яруса. Ванесса взяла тепловизор и снайперку. Я как всегда, с FG. Прихватил МР 28, посмотреть — почистить, смазать.

До двенадцати ночи пытались выудить из записей информацию. Писали разные люди, на разных языках. Из всего, что я понял: из 1944 года в это место перенеслось по 60 немцев, итальянцев и японцев. К ним на протяжении года присоединились румыны и венгры, по два десятка человек. Была огромная проблема, нет нефти и нет угля. Запас был, сразу же после переноса обнаружили, 5 тонн угля, 5 тонн бензина и тонну солярки. И всё. От идей нацизма излечились быстро. Установился режим военной демократии. Старшим стал немецкий майор. Его замами и советом — главные командиры каждого народа. Многие должности были выборные, все националистические настроения были под запретом. Все поняли, иначе не выжить. Начали освоение ближайших пространств. Экспедиции доходили, я примерно сопоставил, до Волги и Шпрее на западе. На восток, до Ганга. К морю выйти не смогли, на побережье обосновался «Скандинавский Союз». Из шведов, датчан, финнов, норвежцев. К ним присоединились ирландцы и исландцы. У них не было такого оборудования. Зато был консервный завод и с десяток рыбацких судов, плюс канонерка типа «Оркла», мизерная, всего 210 тонн. Без пушек. Вооружили, чем смогли. Однако ж бронированная. На Востоке образовался союз из французов, португальцев, чехословаков, австрийцев и швейцарцев. Попытки склонить австрийцев к новому аншлюсу провалились. На западе, за Волгой, был сложный конгломерат из кучи латиноамериканских народов. В общем — «дикий запад»! А вот север стал «красным». В тысяче километров от этого места на север, на берегу широкой реки, обосновались русские. Им достался город, каменные здания, крепостная стена. Город был достаточно большим. Назвали его, как ни странно — Мангазея. Союзниками русских были: монголы, китайцы, корейцы и испанцы. Среди попавших на платформу испанцев оказалось много республиканцев. А среди русских оказались воевавшие в Испании, взаимные симпатии сыграли решающею роль. У русских было богатство ресурсов — нефть, уголь, лес. Зато полное отсутствие промышленной базы. Небольшой цех деревопереработки — и всё. Далеко на северо-западе сформировался союз из американцев, англичан, канадцев и австралийцев. Шотландцы объявили свою независимость. Второй год прошёл в мелких стычках, притирке границ влияния. В большей степени это был «Золотой год». В каждом народе, в каждой нации есть такие, особо беспокойные. Которым везде надо пролезть, посмотреть, при случае пострелять. Короче, адреналинчику хапнуть. Вот они и развлекались. А в большей массе, никто воевать не хотел. Начали налаживаться связи, торговля. Настало самое время для кооперации в производстве. В середине третьего года пребывания в этом мире грянула война всех против всех. Из-за чего — так и не понять. Вроде англичане хотели принудить шотландцев вступить с ними в союз. Шотландцы рванули к норвегам, но латиносы их всех перебили. И пошло-поехало. «Вивисекторы», так немцы называли «смотрящих», устроили показательную порку. Один из кланов латиносов буквально за секунды стерли с лица планеты. Яркий свет с небес, и всё… ни людей, ни зданий. Одна земля. Никаких следов поселения. Дольше всех военным действиям противились русские и немцы. Но кто-то устроил провокацию и… в течение месяца всем закрыли донор-каналы. «Вивисекторы» испарили несколько поселений. А русским и немцам пришёл приказ — в течение недели всё законсервировать и покинуть места расположения только пешком. Остатки выживших из других народов присоединились к немцам. Все вместе пошли на северо-восток, на соединение с остатками союза русских. Примерно так было изложено в записях. Насколько это всё объективно? Не плод ли фантазии? Или специальная деза? Кто знает? Так вот, без глубокого анализа, просто принять на веру, едва ли. Хотя были моменты, которые казались очень логичными. Главное, этот блокнот в «Русский Союз» должен попасть, однозначно! А ещё, немцам не досталось жилых построек. Почти полгода жили в палатках и в частично восстановленных помещениях крепости. Это, по ходу — Нуранг. Поутру надо туда заглянуть. Не всё мы поняли, не всё, может, достаточно точно перевела Ванесса. Смутно всё это как-то! Время ноль часов, валюсь спать. С девушкой лежали под одним одеялом, согрелись. Оно вроде и не холодно, однако плюс десять — не жара. Наша боевая подруга уселась за стол, дальше читать блокнот. Меня принял в свои объятия сон, только голова коснулась валика из одежды вместо подушки.

Просыпаюсь от ощущения, как после пинка. Лихорадочно смотрю время, без пятнадцати три. Круто. Встаю. Ванесса за столом что-то выписывает из дневника. Показываю на «лежбище моржей», т. е на импровизированную кровать.

По рации…

— «Арх»! Смена пажеского караула. Приём.

— Понял тебя, пятый! Отбой. (условный сигнал, всё хорошо).

Потягиваюсь, разгоняю кровь. Блин! Спускаться вниз придётся. Давит на сливной клапан.

Рация…

— «Шмайсер»! У тебя всё нормально? Приём.