Огненная буря (ЛП)

Оракул медленно наклонила голову, прислушиваясь. Я закрыла руками уши, но это не спасало - стоял такой гам, что пробивался прямо через барьер, миллиарды голосов кричали в моих ушах. Выли. Перепуганные.

И один из них сказал, - Послушайте.

Я знала этот голос. Этот низкий, спокойный голос, с его обволакивающей теплотой и уверенностью.

Льюис тоже говорил. Льюис, который также как и Джонатан, имел ключ к силе. Стоило мне только открыть линию, подобно созданию сети, и все, что ему оставалось сделать - это подключиться.

Я чувствовала его, как будто на самом деле он был в комнате со мной.

Возможно, так и было, в некотором смысле. Я увидела, как слепой пристальный взгляд Оракула перешел с меня на какое-то пустое место в часовне.

Голова Оракула вновь повернулась ко мне. Одна из ее рук поднялась в грациозном, медленном движение, и шум голосов прекратился.

И я услышала голос, один голос, и он был колоссальным, огромным и непостижимым.

Что-то в моей груди разорвалось с резким рывком, и на секунду я подумала «Вот и всё. Мы все умрем», но потом я почувствовала - или услышала - как спешащие внутренние часы замедлили свой ход.

Затем отмотались назад.

Вот теперь это было странное ощущение. Я ахнула и вцепилась в скамью, сглатывая подступающую тошноту, а затем, с тонким и шепчущим пульсом, все просто...

... вернулось в нормальное состояние.

Во всем мире, люди перестали чувствовать недомогание, остановили набор номера 911 или их местных аналогов. Перестали хвататься друг за друга в страхе. Почувствовали смутное смущение от этого чувства ужаса, что охватило их на долгие тридцать секунд вечности.

Мать остановила среднесрочную уборку дома.

Оракул рассматривала меня, а затем вытянула один указательный палец.

Я почувствовала, как нечто перемешается внутри и растет. Волны тепла и ощущений пронизывали меня, били, как крылья. Каждая последующая сильные предыдущей, сотрясала мою плоть. Обжигающее золотистое давление проникало сквозь мой разум, растворяя меня в потоке, волнах и импульсах экстаза. Я отпустила и поплыла на этих волнах накаливающейся красоты.

Оракул улыбнулась и опустила свою руку, и я медленно вернулась в свое тело.

Когда все закончилось, кое-что осталось. Медленный, богатый, глубокий пульс силы. Связь. Ритмы, которые я никогда раньше не чувствовала или хотя бы подозревала о их существовании внутри собственного тела.

Оракул отвернулась и снова заняла свое место, созерцая ярко-красные скалы снаружи, очищенное голубое небо, раскаленное солнце.

Она казалась спокойной. Такой умиротворенной.

Я повернулась, чтобы вернуться в мир.

В часовне стоял Ашан. Уставившись на меня с убийственной, кровавой яростью. Я отступила на шаг и быстро взглянула на Оракула, но она вновь была запечатана в том молчаливом созерцание. Как если бы она находилась в тысяче миль от стычки, происходящей в трех футах от нее.

- Все кончено, - сказала я. - Отвали, Ашан.

- Нет, - прорычал он. Он был далек от того отшлифованного, самостоятельного джинна, каким я его знала и боялась - этот был примитивным, опустившимся до своих самых основных инстинктов, чтобы причинить боль и ужас. - Не ты. Я не буду твоим рабом!

Да я и не прошу, чтобы ты...

Я бы сказала это, но он не дал мне шанс. Он рванул вперед, точно также, как он бросился на Имару, и я была рада видеть его приближение ко мне, рада, потому что я желала этому монстру смерти больше, чем когда либо было в моей жизни.

Я потянула силу, намереваясь закончить это раз и навсегда, но я была не достаточно быстрой. Он схватил меня за голову и держал ее обеими руками, и я знала, что была в одной миллисекунде от сломанной шеи, и я была бы мертва, как и мой ребенок, о, Боже, Имара…

Вместо этого, он по-прежнему держал меня и смотрел мне в глаза, и я почувствовал, как что-то происходит. Я боролась, пытаясь освободиться, но он был слишком силен, и, чем бы это ни было, он проделывал это и на эфирном уровне тоже…

Что-то во мне разрывалось, что-то важное и незаменимое, и я почувствовала поток жидкого тепла, мчащегося сквозь мою голову, сжигающего, стирающего, забирающего меня от мира...

Нет.

Оракул пошевелилась. Невозможно, чтобы что-то настолько неподвижное могло двигаться так быстро, но Ашан оказался в ее руках, оттаскиваемый в сторону, все еще рычащий и сопротивляющийся.

Что бы он со мной не сделал, это все еще происходит. Я покачнулась, задыхаясь, и попыталась ухватиться за скамью. Промахнулась. Жестко упала на руки и колени.

Ашан тоже был на полу и с ним что-то происходило, что-то плохое... женщина, существо, склонилась над ним и оттуда лился чистый белый свет и раздавались крики, такие громкие крики…

... и когда все закончилось, она сидела на скамье, глядя прямо перед собой, словно она и не двигалась с места. И не собиралась.

Седовласый мужчина с бледным, юным лицом, перевернулся на бок, продолжая кричать. Что-то в нем изменилось. Он плакал, и его тошнило на каждом вдохе.

Больше не джинн. Просто мужчина. Человек.

Изгнанный из ангелов.

...что значит Джинн?

Я когда то знала его имя, так ведь? И это место, я его тоже знала... было такое навязчивое чувство дежа-вю, но я не могла вспомнить...

Не могла вспомнить.

Раздавался какой-то трещащий звук, как тонкое стекло, упавшее на камень, и без каких-либо дополнительных предупреждение, на полу возле алтаря появился голый мужчина. Золотистая кожа, каштановые волосы. Когда его глаза открылись, они были цвета расплавленной бронзы, жестокие, горящие и нечеловеческие.

Я вздрогнула и бросилась прочь с его пути. Ближе к другому человеку, который, по крайней мере, был человеком.

- Нет… - Тот с металлическими глазами протянул руку, пытаясь схватить меня, и я отстранилась. - Джо, что случилось…?

Я понятия не имела, кем он был, но он пугал меня. Картинки мелькали перед моими глазами, люди, которых я не знала, жизнь, которую я никогда не проживала. Ужасающе яркие, но они не имели ничего общего со мной, так? Я не знала этих людей, этих мест. Я не знала... все так сбивало с толку…

Седовласый человек закричал и оторвался от пола, протягивая руки к моему горлу.

Женщина на скамейке повернула голову в мою сторону и сделала крошечный жест, небольшое приподнимание пальца, и я закружилась в темноте.

Последним, что я увидела, был человек с каштановыми волосами, делающий выпад в мою сторону в попытке удержать. На лице его было мучение, и на мгновение… лишь на мгновение я подумала, что знала его.

Затем я ушла.

Глава 11

Я лежала на чем-то холодном и влажном, голая и трясущаяся. Напуганная. Со мной произошло что-то очень неправильное.

Я рефлекторно свернулась, максимально стараясь защитить себя, когда осознание мира накрыло меня горячими, пульсирующими волнами.

Жалящий, холодный ветер. Ледяной мокрый снег скользил томными пальцами по моей обнаженной коже. Я заставила себя открыть глаза и увидела свою руку, лежащую на земле перед глазами, ладонь вытянута, а кожа бледная, с голубоватым оттенком, красная на кончиках пальцев. Обмороженная.

Болело все, так яростно, что я ощутила слезы на глазах. И я чувствовала себя пустой, выпотрошенной и выброшенной, словно старая апельсиновая корка.

Я заставила себя взглянуть поверх своей собственной руки, и увидела, что лежу на куче холодных, скользких опавших листьев. Над головой, деревья в осенних тонах раскачивались и царапали небо, и то немногое, что удавалось разглядеть сквозь голые ветви, было серыми, низко висящими тучами. Воздух казался разряженным.

Я пыталась сообразить, где находилась, как здесь оказалась, но безрезультатно. А хуже то, что сама мысль об этом напугала меня. Я вздрогнула, но уже не от холода, задыхаясь, и снова крепко зажмурилась.

Встань, сказала я себе. Поднимайся. Я умру, если останусь здесь, раздетая и замерзающая. Но когда я попыталась распрямиться из позы эмбриона, то осознала, что не знаю, как это сделать правильно. Мои мышцы дрожали, сжимались и дико протестовали, и лучшее, что мне удалось сделать - это перекатиться на руки и колени, при этом постараться не упасть снова лицом на листву.