Слезы Тесс (ЛП)

Я наконец встретил женщину с пылом и страстью, соответствующими моим собственным и все, что я хотел — это сломать ее. Я хотел, чтобы она была моей каждым возможным человеку способом.

Я извращенный, больной ублюдок и отправлюсь прямиком в ад за свои фантазии.

Поле двенадцати лет борьбы с монстром, он выпрыгнул из своей клетки и отказался вернуться обратно. Стойким желаниям невозможно было отказать. Они настигли меня, взяли в плен, я так легко вжился в роль Господина, как будто это был истинный я. Настоящий я. Монстр.

Она была моей.

*Настоящее*

Она покачала головой, уставившись прямо в мою черную душу своими сизо-серыми глазами.

— Nous sommes les uns des autres. — Мы принадлежим друг другу.

Две эмоции боролись в моей груди. Жестокость рванула вперед, готовая принять ее предложение причинить боль, пока другая хотела нежно обнять ее и истратить каждый пенни, который у меня был, на нее.

После всего, что я сделал. После того, что сделал Лефевр... мое сердце бешено заколотилось. Тот мерзкий подонок. Гнев вновь собрался внутри меня от одной только мысли, что он насиловал ее. Я хотел разрыть его безымянную могилу и расчленить на части. Один выстрел — это было слишком хорошо для этого мудака.

Но Тесс выжила. Она стала сильнее. Она не сломалась.

Я прижался к ней снова, шипя из-за жжения в моем члене. Я так сильно хотел ее трахнуть, но мне все еще нужно было усмирить иные желания.

— Nous sommes les uns des autres, — повторил я, глубоко целуя ее. Ее тихий стон вывел из-под контроля всё мое здравомыслие. Как мне удалось отослать ее? Выкинуть из комнаты после того, как она позволила мне отхлестать ее практически до крови? Я был гребаным святошей с ангельской силой воли.

Я пожертвовал всем, потому что отказался ломать такую идеальную женщину. Женщину, которая с огнем ворвалась в мою жизнь, угрожая сжечь все мое существование в пепел.

— Не могу поверить, что ты вернулась, — прошептал я. Мое сердце скакало галопом, по-прежнему неспособное поверить клятве на крови, которую мы дали. Я размазал остаток крови по ее шее к ключице, ласково проводя пальцем.

Я опустил взгляд к татуировке на ее запястье. Черт возьми, что она делала со мной? Она общалась с темнотой внутри меня и, несмотря на свой страх, противостояла мне. Я хотел втоптать ее в землю, заставив подчиниться, но ее неповиновение было также моим уничтожением.

Я никогда не освобожусь от нее.

Тесс Сноу.

Тесс Эсклава.

Моя.

Вся моя.

Я не мог больше ждать. Она вернулась на своих собственных условиях. Теперь была моя очередь.

Я встал, запихнул свой член в штаны, вздрогнув из-за того, каким твердым он был. Чертова женщина околдовала меня. Тесс моргнула, наблюдая за мной своими опьяняюще невинными глазками, умоляя трахнуть и причинить ей боль.

Я застонал. Если бы я сделал это, не было бы пути назад. Она стала бы всем, что мне нужно. Мне следует доверять ее клятве. Обещанию, что она будет достаточно сильной. Я надеялся, что она была права, потому что я перестал бороться.

Монстр взревел, ударил в грудь кулаком, истекая слюной от одной мысли того, что произойдет.

Я покончил со всем, и она была моей в полном смысле слова.

— Пошли, — схватил ее запястье, на котором была татуировка, и вытянул из библиотеки. Проходя по коридору, я слышал ее тихие вздохи, которые посылали мою похоть в царство безумия. Бл*дь. Я нуждался в ней. Чтобы она кричала, извивалась и истекала кровью.

Какой мужчина нуждается в том, чтобы женщина истекала кровью? Однозначно ненормальный. Я был заражен. Отравлен. Предназначен аду.

Я ударил кулаком по потайной двери под лестницей, с яростью выдвигая скрытую деревянную панель.

Тесс вздрогнула, но не отшатнулась, не отошла.

Я вопросительно приподнял бровь, предоставляя ей последний шанс отступить, давая последнюю возможность признать, что она совершила огромную ошибку. Но даже если бы она и признала ее, это ничего бы не изменило. Потому что меня уже не волновал ее ответ. Зверь внутри жаждал ее, жаждал ее боли, жаждал ее слез, чувств... потому что я был больным придурком. Очень больным.

— Je suis à toi, — выдохнула она

Я сильно стиснул зубы. Черт, да, она моя. И ничья больше. Она была счастливицей, потому что когда она ушла, когда я прогнал ее, я хотел пересечь полмира, но приехать за ней, забрать себе, а ее глупого мальчишку повесить и четвертовать... Идиот. Спал рядом с ней каждую ночь, прикасался к ней. И не смог рассмотреть, какое уникальное сокровище у него в руках. Моя грудь наполнилась гордостью. Тесс оставила его ради меня. Она была бы слишком роскошным подарком для него. Ей нужен был мужчина с дьявольским характером.

Я никогда не думал, что смогу повстречать женщину с таким звериным нутром, которая бы смогла сдерживать мои желания.

Но она нашла меня.

Мышцы спины напряглись, когда я потащил ее вниз по лестнице. Свет загорался автоматически, освещая темный бар, отделанный деревом, бильярдный стол; немного поодаль находилась музыкальная звукозаписывающая аппаратура и наконец сауна.

Тесс не произнесла ни слова, когда ее взгляд упал на бильярдный стол, грудь поднималась и опадала. Черт возьми, мне нравилось трогать ее в ту ночь. Я уже был на волоске от желания изнасиловать ее, попытаться прикоснуться к влажному желанию, но она так сопротивлялась, распаляла меня. Мне пришлось по вкусу, что в столь сильное желание можно привнести интригу. Я хотел немного помучить свое тело, свои ощущения, прежде чем смогу погрузить возбужденный член в ее лоно.

Я был горд своей силой воли в ту ночь. Если бы я взял ее силой, кто знает, смогла бы она выдержать все, что я сделал ей после.

Тесс споткнулась и вжалась спиной в меня, не в силах оторвать взгляда от бильярдного стола. Я обнял и прижал ее с такой силой, что кости захрустели в ее теле.

— Помнишь мои пальцы внутри себя, эсклава? Помнишь, насколько влажной ты была? Даже в тот момент твое тело уже понимало, чувствовало, что принадлежит мне!

Она вздрогнула, напряглась, но в то же время настолько покорно и женственно, что это сводило с ума.

— Ты собираешься закончить то, что у нас было в ту ночь? Хочешь взять меня на бильярдном столе? — ее нежные вишневые губы приоткрылись, розовый язык появился между ними, дразня и призывая погрузиться в ее сладкий рот.

Черт, я едва мог стоять, так сильно мой член ныл от желания.

— Нет. У меня другие планы.

Она втянула воздух в легкие, ее пульс ускорился, я почувствовал это, поскольку крепко держал ее запястье.

Здравомыслие взяло вверх над извращенным животным, которое притаилось внутри. Я запаниковал. Как это могло произойти? Как я мог причинять ей боль и затем... Как долго продлится желание причинять ей боль и пройдет ли когда-нибудь? Я словно смотрел со стороны на то, что совершил, и мне было чертовски трудно вспомнить... Я не мог превратиться в подобие своего отца. Ни за что.

Я развернул ее и прижал к груди, потираясь членом о ее живот.

— Твоя кожа слишком чиста. Я хочу пометить ее. — Я закрыл глаза, мне показалось, что я говорил, как больной извращенец, но мысли о том, как я оставляю на ее коже метки, шлепки, заводила меня.

Она качнула бедрами, потираясь о мою эрекцию, пытаясь взять надо мной верх, медленно сводя меня с ума. Настолько смелая и такая глупая.

— Ты уже пометил меня. Ты просто этого не видишь.

Я втянул воздух. Картина того, что ее душа испещрена шрамами, которые я нанес ей, была потрясающей, заставляла меня дрожать.

Отодвигая мысли подальше, я пробормотал:

— Так, давай уточним, я — твой Господин, ты — моя... моя эсклава. Я собираюсь причинить тебе боль. Я собираюсь жестко трахать тебя, и когда ты кончишь, то дам тебе то, чего ты хотела. — Я тяжело выдохнул, напрягаясь, чувствуя, как тьма поглощает меня миллиметр за миллиметром. — Но я не могу пообещать тебе того, чего не в состоянии сделать, чего не могу сказать, тех тайн, что не могу поведать. — Сохраняя человечный настрой, я решил потребовать ее конкретного ответа. — Скажи мне, ты все еще жаждешь этого? Зная, что я буду лишь брать и брать, не даруя ничего взамен. До того момента, пока тебе будет нечего предложить, пока я не осушу тебя до остатка.