Страница 35 из 39
РОДНОЙ ПЛЕМЯННИК Под лавкой ночью в час мышиный Собрались все мышиные старшины. Они решили, что отныне В их родовой твердыне Лишатся полномочий И потеряют все посты Те, у кого окажутся хвосты Размеров установленных короче. И что в годину бед Они оставят просто Жестокой кошке на обед Мышей не долгохвостых. Хвосты, как видно, в их общине Явились знаком гордости как раз, Как составляют бороды у нас Понятие о месте и о чине. По той ли, по иной причине, А принят был такой указ И был приведен в исполненье. Но через пару дней Средь тех мышей, Чей хвост достоин удивленья, Мышонок без хвоста, склонясь над списком, Перечислял опальных с писком! Один хвостатый вытерпеть не смог, Толкнул соседа лапкой в бок: «Каким путем — понять я не могу — Он оказался в избранном кругу? Таких, как он, взашей мы гоним! И как молчишь ты, убеленный сединой?» «Молчу, ведь он — племянник мой родной. «Достаточно, я понял». Неужто даже в норках мелких Законны сделки?
АЛЕКСАНДР ХАЖДЕУ (1811–1874)
МОСКВА В 1812 ГОДУ[2] Века ты простоял, град сильный, величавый! Хоть разражался гром о белый камень твой, Ты уцелел в борьбе и с Польшей и с Ордой. Их следу нет! А ты, повитый древней славой, Все тот же исполин над бездной роковой Народов и времен. О, знает путь кровавый Назад, кто дерзко в брань вступал с твоей державой, Союзник божий, град Георгия святой! Но вот из Франции победы гордый гений Подвинул на тебя, как ангел разрушений, Мир вражий двадцати племен, с мечом, с огнем. И устоишь ли ты?… Пожар! Пожар! Но в нем Родное пламя: то не блеск Москвы прощальный, А тризна по врагам, их факел погребальный!Москва, 1830
МОГИЛА ВОЛОШАНКИ В МОСКВЕ Ввек не забыть Кремля! Он рассказал мне быль О жизни и судьбе Стефановой Елены. Я видел красные ее светлицы стены, Где в счастье дни вела, покуда царь любил Ее, как дочь, за ум и нрав ее смиренный; И мрачный терем тот, где Грозный заключил Ее, невинную, по проискам измены, Где север нежный цвет Молдавии сгубил! Опальный гроб ее я оросил слезою, И рассказал ему моей души мечтою, Как Русь для счастия Молдавии льет кровь. О, дорога для нас страдалицы могила: Она нас первая с царем Руси сроднила И завещала нам царей Руси любовь! АККЕРМАН Приветствую тебя, первопрестольный град Молдавии! Я на кладбище разрушений Средь лавы отыскал твой древний славы клад: След первой пристани, след первых поселений. И первый хлебный злак, и первый виноград. Но мне милей встречать среди полночных бдений, За городом, как с лимана веет хлад, То Святослава, то Назона славны тени. На Святослава зов приходит Вейсенштейн. На зов Овидия — дух Пушкина слетает. Герой герою быль гласит про вражий плен. Певец певцу про свой здесь жребий напевает, Герою пир — рассказ о новой русской славе, Певцу печаль — что жил не в русской он державе.ВАСИЛЕ АЛЕКСАНДРЕ (1821–1890)
ДОЙНА Дойна, дойница! Где ты, милая девица, В золотых цветах косицы, Губы — ярче заряницы? Хорошо с такою милой, С голубицей сизокрылой, С сердцем, полным гордой силой! С белокурой недотрогой, Схожей с ланью быстроногой, Нежной полною тревогой! Соловей неутомимый, Я в прохладе нелюдимой Спел бы дойну о любимой! * Дойна, дойница! Ружьецом бы мне разжиться Да с топориком сродниться, Не тужить — а веселиться! Под седло б не вороного, Что черней греха людского, — Горделивого и злого! Семерых бы мне с мечами, Братьев с гневными очами, На конях, чье имя — пламя! Мне б орлиный лет и зренье, Пел бы яростно весь день я Дойну гнева и отмщенья! * Дойна, дойница! Слышишь, милая моя ты, Всем клянусь, что сердце свято, Стать тебе роднее брата! А коню наказ мой краток: Ты лети быстрей касаток, Бурей вдоль лесов косматых. Братьям молвлю: — Вот что, братья, Клятву дам пред вашей ратью Басурманов убивать я! Гей, пошло на битву братство, Час настал освобождаться От языческого рабства! вернуться2
Стихотворения А. Хаждеу написаны по-русски.