Шальной ветер

Родители Тиарнаки в панике взглянули на Карея, а потом переглянулись и заторопились выйти из дома Коллумов. Удивлённая — почему сначала они посмотрели на Карея? — Алекса сначала было хотела вдогонку спросить, почему они так торопятся. Кажется, полицейскому тоже не понравилось, что скандальные родители Ферди поспешили смыться с места происшествия. Он пожал плечами и спросил:

— Так вы, барышня, настаиваете, что искомый похищенный… простите — беглец, — находится в муниципальной больнице для магов?

— Да. Если вы успеете до закрытия приёмного покоя на ночь, то сами во всём убедитесь, — сказала Алекса, всё ещё державшая мобильный включенным.

Полицейский кивнул и тоже поспешил на выход, призывая по телефону напарника вернуться к служебной машине.

Оставшиеся в гостиной молча переглянулись. Карей вздохнул и поднял на руки Венди. Алекса посмотрела на мелко подрагивающий в своих руках мобильный и снова прижала трубку к уху:

— Господин Клеменс, они все ушли.

— То есть нам ожидать приезда в больницу целой делегации? — уточнил Клеменс.

— Скорее — нет, — громко сказал Карей. — Родители вряд ли захотят огласки.

— Что ж, тогда я, пожалуй, пойду подготовиться к встрече с полицейскими, — спокойно сказал Клеменс. — Алекса, будь добра успокоиться, чтобы завтра быть в форме.

— Хорошо, успокоюсь. До свидания, господин Клеменс.

После минуты молчания, в которой Венди тянулась ручками к люстре, а Карей пытался перехватить малышку поудобней, мама Коллумов сказала:

— Пойду-ка я готовить ужин. Девочки, кто мне поможет?

Сестрёнки оглянулись на Алексу. Та так близко стояла к Карею, что стало ясно: оба хотят поговорить. И девочки убежали следом за мамой, предварительно забрав Венди у Карея. Люк, которому пообещали горячего шоколада, вприпрыжку помчался за всеми, громко напоминая об обещанном, чтобы не забыли. Отец Коллум благожелательно улыбнулся дочери и её парню и ушёл в свой кабинет.

— Они же должны были догадаться, что могут вмешаться журналисты! — с недоумением сказала Алекса, вопросительно глядя на Карея. — И почему они так посмотрели на тебя, прежде чем уйти?

— Боюсь, что мой дар сыграл в этом отношении решающую роль, — задумчиво сказал Карей, обнимая девушку. — Судя по всему, некоторые элементы дела, которое они пытаются прорицать, начинают ускользать от них, когда я нахожусь в эпицентре события. Одна из причин, кстати, почему меня так легко выставили из дома… У них же специализация, а тут родной ребёнок делу мешает… Успокойся, Алекса. Клеменс прав. Тебе надо успокоиться. Ферди из больницы никто не вытащит. А в дом Коллумов теперь больше никто не придёт с претензиями.

«Они даже не удивились, — с горечью подумала Алекса, — они оба ничуть не удивились, увидев выгнанного сына в чужом доме. Неужели Тиарнакам до такой степени наплевать на Карея? — Она осторожно просунула руки под руками парня, прижалась щекой к его груди, чтобы не просто обнять его, но быть так близко, насколько это возможно. — Неужели такое может быть, чтобы родители смотрели на сына, как на чужого человека? Ишь, делу он мешает…»

А потом её вдруг заинтересовало вроде бы даже как постороннее. Она подняла голову и озадаченно спросила:

— А как же ты в игре? За тобой ведь гоняются, передают пасы. Но как?

— Игра — это всегда расчёт, — вздохнул Карей. — Там всегда прогнозируется всё в зависимости от рисунка игры. На тренировках тоже отрабатываем примерные ситуации. И потом, если команда сыгранная, все уже знают, чего можно примерно ожидать от своих. «Саламандры» чужих берут редко и только по одному. И ребята сразу входят в команду. Поэтому, например, Рэд и вписывается у нас легко, что его только одного учат все. Ну и… Потому мой дар и не имеет значения… Алекса, давай перед ужином посидим у тебя?

— А если у тебя? — предложила девушка. — Тебе надо обживать комнату. Так что чем чаще там бываем, тем легче тебе в ней будет.

Уже в комнате Карей вздохнул и сказал:

— Я не верил, что твои родители так спокойно воспримут меня в своём доме.

— Они доверяют мне, — пожала плечами Алекса и присела к нему на кровать. — Если я привела, то это серьёзно. Я вот что хочу сказать: у тебя ведь номер Регины есть? Позвони ей. Мне кажется, она ещё у Ферди? Как там у него?

Разговор был короток. Воздушница успела побегать по магазинам, закупая для Ферди самые необходимые для проживания в больнице предметы. Старший брат Карея успел пережить время острой тоски по дому, из-за чего едва не сбежал из больницы, но пациент, из самых молодых, вдруг начал вспоминать игры с участием Тиарнака-старшего и сумел заинтересовать парня своим анализом происходящего сейчас в современном баскетболе. Прямо сейчас Ферди играл в шахматы, а Регина «любовалась» им, как иронично выразилась сама воздушница.

Регину предупредили, что вскоре в больнице будут полицейские, и рассказали о нашествии старших Тиарнаков.

— Переживу, — сказала девушка, имея в виду, что, возможно, ей придётся пережить допрос. — Главное, что Ферди сидит и балдеет от шахмат. Я ж сказала, что он кабинетный!

Алекса слушала разговор, прислонившись к Карею. Когда он отложил в сторону мобильный и задумался, обняв её за талию, она спросила:

— Ты ведь наврал мне тогда, да? Про то, что не знаешь, почему Ферди перегорел?

— Врать не умею? — усмехнулся он, касаясь губами её волос.

— Умеешь. Только я попробовала представить, как всё происходило. Не думаю, что у Ферди произошло всё ни с того ни с сего. Ты сказал, что он сгорел на второй половине игры. Значит, что-то произошло на первой. Или между ними, в перерывах. Карей, не вредничай. Мне не только интересно, но и пригодится для работы с ним. Он ведь теперь официально будет моим пациентом!

— Я думал, ты уже сама догадалась, — пожал плечами Карей.

И рассказал.

Когда проводятся городские соревнования по огненному баскетболу, в раздевалку обычно запрещено допускать посторонних, а у баскетболистов-огневиков отбирают мобильные.

Но есть личности, которые умудряются передавать записки с техническими служащими. И одну такую записку передали Ферди.

Алекса слушала и будто видела всё воочию.

Карей сидел у шкафчиков, вытираясь полотенцами после быстрого душа. Оставалось ещё поменять промокшую от пота форму на сухую, благо большой перерыв. А там — третья четверть игры. Команда выигрывала, и все «саламандры» в раздевалке не могли просто разговаривать, а только кричали громко и радостно, постепенно остывая и готовясь к новому витку игры, которая должна закрепить успех.

Кто-то прошёл мимо — не в форме. Карей непроизвольно поднял глаза и увидел, как служащий повертел головой, явно кого-то разыскивая, и подошёл к старшему брату. Тот, разгорячённый, как и все, говорил слишком громко, обсуждая стратегию третьей четверти с тренером. Служащий терпеливо выждал, когда тренер отойдёт от баскетболиста, и протянул тому записку. Когда Ферди прочитал (служащий к тому времени исчез из раздевалки), он сморщился, словно куснул от кислого яблока.

Карей подошёл и кивнул.

— Что? От кого? Если не секрет…

— Какой секрет?.. — сердито пробормотал старший брат, глядя на бумагу с уже хорошо известным Карею мучительно-плачущим выражением на лице: «Ну не хочу-у!» — Мать. Пишет, что ждёт меня за дверями раздевалки.

— Не ходи, — посоветовал Карей. — Испортит настроение напрочь. Передай ответ с кем-нибудь, что тренер засёк записку и не выпускает. Пусть, если что-то срочное, снова напишет или выждет, пока игра закончится.

— А то ты не знаешь, — безнадёжно сказал Ферди. — Она сюда передаст мобильный и заставит говорить с нею. Нет, придётся идти. Сколько времени до выхода?

— Минуты две.

— Успею. Так даже лучше, что разговаривать долго не придётся.

— Зря, Ферди, — уже в спину брату сказал Карей.

Он постоял на месте, потом решил, что лучше на всякий случай ждать брата ближе к дверям раздевалки. Ферди вернулся быстрей, чем Карей ожидал. Наверное, прошло всего с полминуты, как дверь открылась, и Ферди, даже не прячась от укоризненных глаз заметившего его тренера, вошёл в помещение.