Страница 8 из 70
…Да… Мечты — мечты…. А если мы этого чужака и дальше не поймаем…. Так и будем идти на юг, и дойдем до самого моря! Никто еще из медведей моря не видел. Ну, по крайней мере, память о таком не сохранилась. Я буду первым!
Оу Игиир Наугхо, десятник.
Путь чужака пересекся с путем каравана…. Оу Игиир, специально приказал Хееку и Раасту, как можно тщательнее обследовать местность, где это произошло — следов боя обнаружено не было. Не было и признаков того, что чужак пытался спрятаться от караванщиков. Наоборот — Хееку утверждал, что он добровольно вышел навстречу людям, а потом, следы чужака были найдены на месте следующей стоянки каравана. И судя по всему — пленником он не был. По крайней мере — обувку у него не отобрали, Хееку уверял, что в них по — прежнему ходит человек того же роста и веса. А уж Хееку‑то, в подобных вопросах можно было верить. А судя по странной подошве — обувь эта, наверняка довольно таки дорогая. Коли уж так поизгалялись, прорезая рубцы и даже буквы и цифры на подошве, то даже страшно представить как разукрасили остальную часть сапог или ботинок. Уж пленнику — рабу, такую обувь точно бы не оставили. У местных вообще есть традиция, сразу снимать с пленников обувку. Считается, что с голыми пятками, они далеко не убегут.
И из всего этого, вытекает следующий вопрос — Была ли эта встреча случайна, или запланирована заранее? — Вот главная загадка, из целого созвездия других загадок, что крутились сейчас в голове у молодого десятника. — Специально ли чужак, проделал такой немалый путь из леса, чтобы встретиться с конкретно этим караваном? Если да — то отыскать его дальше может быть очень непросто. Караванщики, это, считай, отдельный народ. Очень непростой народ, беспрестанно кочующий по всему континенту, живущий по собственным законам и обычаям. Границы других стран они пересекают, словно бы и не ведая что такие существуют. Между двумя державами может идти затяжная жестокая война, но караванщики по прежнему будут возить свои грузы, разве что изменив слега привычные маршруты, чтобы на пути не спотыкаться о трупы погибших солдат. Да, у них свой, отдельный мир, и сдавать чужакам своих они не станут. Даже за деньги. Даже под угрозой пыток. А сведения, полученные в результате пыток, мягко говоря, не достоверны.
Да и достаточно будет чужаку сменить обувь… — он растворится среди других караванщиков как капля в море. А больше, мы о нем, считай, ничего и не знаем. Рост — вполне обычный. Комплекция, судя по всему, тоже. Ни худой, не толстый. Судя по походке — молодой, здоровый, и вроде как боец… Так таких, среди караванщиков, большинство. И кого, тогда спрашивается, вообще тащить на пытки?
Нет. Сам караван будет вычислить несложно. Ну сколько караванов за последние десять дней, пришли в Лоориг? — Три — четыре, максимум — шесть. Судя по направлению следов, шел караван из Кредона, это, думается, еще отсеет два — три варианта. Ну а дальше — Хееку без проблем найдет нужный караван по следам верблюдов и людей. Он это может. Но что дальше?
Если караван кредонский…. Хотя сейчас республика и изрядно получила по зубам, однако лишний раз связываться с ней никто не захочет. И если попытаться без всяких доказательств арестовать главного караванщика, а уж тем более — отправить его на свидание с палачом — скандала не избежать. А если караван из Сатрапии — скандала будет еще больше — местные купцы и покрикливее будут, да и на предмет «кого подмаслить» у них уже все дорожки проложены. И даже если потом выяснится, что арестован правильный человек — такая грубая работа, поставит крест на карьере оу Наугхо. В Бюро не любят тех, кто машет топором там, где надо работать иглой….А чужак, тем временем, просто присоединится к другому каравану, потому что эти бродяги всегда прикрывают своих. А чем дальше вглубь Сатрапии он будет удаляться, тем сложнее станет его искать, — больше народу, пестрее смесь обычаев, одеяний и говоров.
А если чужак, — чужак и для караванщиков? — Как он смог уговорить взять себя с собой?
Нет, в принципе, такое возможно. Рабство в Сатрапии под запретом, и коли караван направляется в глубь страны, то пленник становится лишней обузой, так что чужака проще взять пассажиром, если у него есть чем заплатить, или даже работником на время перехода до ближайшего населенного пункта, за грошовое жалование, или вовсе, за еду….Хотя конечно, — запреты — запретами, но коли есть нужные связи, сбыть пленника можно не то что в Лоориге, но хоть и даже в самой Мооскаа! А у караванщиков, наверняка такие связи есть.
А может, чужак пригрозил своим жутким оружием, и заставил караванщиков себе подчиняться? — Но ведь всякому человеку надо спать, а оружие спящего человека спит вместе с ним. На первом же привале, заснув, проснулся бы чужак уже в цепях.
Нет. Определенно, надо исходить из того, что чужак заранее знал о проходящем в этих краях караване, и заранее имел договоренность с его главой, о том, что его подберут и доставят вглубь Сатрапии.
Игорь Рожков, лейтенант.
Двинулся я на юг. Почему на юг? Потому что мне в моей хэбэшке и так не жарко, так что двигаться на север, желания нет ни малейшего. Восток или запад? — Слишком сложно делать выбор. В том смысле, что так и будешь идти день за днем, думая о том, что вот пойди я в противоположную сторону, уже давно бы наткнулся на людей, которые накормят, напоят и в кроватку к сисястой девице уложат. Да и мудрость веков и преподавателей учит нас, что население на юге гораздо более плотное, чем на севере, потому как прокормиться проще, так что на людей там наткнуться шансов гораздо больше….Это конечно, если ты не в южном полушарии очутился. Ну да пошли они…, эти мысли. Начнешь их думать — вообще с места не сдвинешься. Так что — мы пойдем на юг!
Шел три дня. В первый — прошел всего ничего — километров пять, не более. Сначала надо было «вжиться в ландшафт», да и вообще — инструктора нас обучали, передвигаясь по незнакомой местности, да еще и на вражеской территории, выбрать самую медленную скорость из возможных, а потом идти еще медленнее. Сделал пару десятков шагов, внимательно огляделся, выбрал следующий ориентир, дошел до него, огляделся. Смотреть надо и под ноги и до самого горизонта. Изучать траву, деревья, небо, землю, и конечно же живность. Приучать свой глаз к местным краскам, характерным особенностям ландшафта и растениям, научившись реагировать на любой нехарактерный для данной местности объект или явление. Вдумчивое такое занятие, почти медитация. Но это, пожалуй, единственно возможная манера поведения, в подобных условиях полной неизвестности.
Уже ближе к вечеру, сумел добыть местного сурка. Зверь тут был совсем непуганый, и едва ли не сам шел ко мне в руки, так что я, экономя патроны, просто подбил его палкой….Убивать зверушек, и даже есть их сырыми, нас научили во время тренировок на специальном полигоне, где‑то на границе с Казахстаном. Но я извращаться не стал, и поскольку там же, на околоказахстанском полигоне нас приучили всегда таскать с собой источники огня — просто собрал хворост, чиркнул зажигалкой и зажарил зверушку на вертеле. Съел, и понял, что жить тут можно….Вот только с водой был напряг, в том смысле, что носить ее с собой мне было не в чем, и я всегда пребывал в неуверенности, смогу ли я найти ее в месте ночлега. Это еще больше сдерживало скорость моего движения.
Так и шел три дня, и — Бинго! Возле ручья, как раз недалеко от удобного схода к воде, наткнулся на костровище. Старое, возможно еще год, или даже более назад, тут кто‑то останавливался. Вроде и не много, но это уже внушало немало надежды, и развеяло множество страхов. В том смысле, что костер явно разжигали люди, а мудрая история учит нас, что в одну геологическую эпоху, люди и динозавры не живут! Ну а главное — что люди тут все‑таки есть, а значит…. М*да…. Конечно, слышал я, что на земле были народности, весьма гостеприимно встречавшие чужаков — те же вон полинезийцы, говорят, приплывших к ним европейцев и кокосами накормили, и местной кокосовкой напоили, и местных девиц с сиськами как зрелые кокосы, им в кроватку положили. Но куда чаще, бывало наоборот — в том смысле, что чужаку били морду и обращали в рабство лишь за то что он чужак, и это в лучшем случае. А могли ведь и того…, кокос в жопу запихать, дубиной по голове, и запечь на угольках…. Те же вон, полинезийцы, говорят, были людоедами, и Кука скушали не из‑за «большо — о-ого уважения», как пел какой‑то древний бард. А потому что чужой — он навроде свиньи, не человек, а кормовая база человека.