Кровавый закон

Когда Лекс вернулся, девушка вдруг вскинула голову и спросила:

— Только скажи мне одну вещь. Твой меч. Зачем он тебе?

Лекс недоуменно перевел взгляд на искусно расписанные ножны.

— Ты ведь им все равно не пользуешься, — вспылила Олиф, когда поняла, что он не знает, что сказать.

— Он заржавел. — И для наглядности чуть приподнял меч за рукоятку. Послышался свербящий звук, жестко резанувший по ушам так, что даже зубы свело.

— Тогда зачем он тебе? — недоумевала девушка.

Секунду мужчина молчал, а затем нарочито бодро ответил:

— Воров отпугивать.

Не стоило особого труда догадаться: врет. Даже сейчас он не в состоянии сказать правду. И в глубине души Олиф понимала — почему. Этот меч напоминал ему о доме, о том, что мужчина оставил за Песчаной Завесой. Это было его воспоминанием. Последним воспоминанием. А у нее, Олиф, от прошлой жизни не осталось ничего. Ни-че-го. Как будто бы и не было этих шестнадцати лет.

— Откуда ты столько знаешь про Песчаников?

— Книжки читаю.

Девушка раздраженно закатила глаза.

— Ты уже был там, да?

— Да, — спустя несколько секунд честно ответил Лекс. Скрывать уже не было смысла, это и так было понятно.

— И как там?

— Холодно.

— И это все, что ты можешь сказать?

— А что ты еще хочешь услышать? Там холодно, сыро и темно.

Олиф злилась. Больше на себя, чем на него — за наивность.

— А… что они сделают со мной? — сухо спросила девушка. Он хотел попасть туда за ее счет — он туда попадет. Но ей тоже нужна информация.

Лекс оценивающе оглядел фигурку девушки.

— Не знаю, — в конце концов, соврал он.

— Здорово. О Берегини, ведь я даже не знаю, как мне себя с ними вести! — мученически воскликнула Олиф и судорожно провела грязными ладошками по лицу.

На секунду мужчина задумался, а затем оценивающе прищурился, словно в уме уже составил какой-то план.

— Для начала тебе нужно как можно сильнее измазать лицо, — наконец, сказал он.

— Что? — опешила девушка, посмотрела на серьезное лицо мужчины и ворчливо отозвалась: — Оно и так все пыльное.

— Ты хочешь выжить или нет? Бери песок и мажь!

— А ты что, решил помочь мне?

— Будем считать это равноценным обменом. Ты помогла мне, а я помогу тебе. — Как бы тяжело не было мужчине это признавать, но за свой поступок он непроизвольно чувствовал вину.

Олиф тяжело вздохнула и принялась выполнять его приказание. Песок был горячий, жесткий и все время высыпался из рук, но ей все-таки удалось кое-как превратиться из просто пыльной, в песчаный кокон.

— Отлично. Теперь то же самое делай с плать… со своими лохмотьями.

Девушка зло взглянула на мужчину, но ослушаться не посмела. К тому же, ей было без разницы, как она выглядит. Если Лекс решил превратить ее в песчаную страшилу — пускай. Если он решил снова обмануть ее — тем более пускай. Ей все равно одна дорога — прямо в лапки к Песчаникам.

— Ладно, сойдет, — остановил ее мужчина. — Нож свой ты, естественно, потеряла.

— Это ты выбил его из моих рук, — буркнула в ответ Олиф.

— Вот, возьми. — Мужчина наклонился к сапогу и вытащил маленький, складной ножик.

— Сколько их у тебя? — изумилась девушка.

— Много. Бери.

Он протянул ей металлический предмет. Она нерешительно его приняла, и по привычке хотела уже спрятать в рукаве.

— Нет, — покачал головой Лекс. — Они будут тебя обыскивать и заберут его. Спрячь там, где никто не будет искать.

Олиф недоуменным взглядом обвела свою песочную фигуру. Единственное, в чем она могла что-то спрятать, было платье, но, похоже, в этот раз и оно ее не спасет.

— Если только во рту, — сокрушенно сказала девушка.

— Не только, — ответил Лекс, и его тон очень, очень не понравился Олиф.

— Что ты задумал? — испугалась она.

— Спрячь его там. — С совершенно серьезным лицом он ткнул в нее пальцем, чуть ниже живота.

— Нет! — замотала головой девушка, когда поняла, о чем он говорит.

— У тебя нет выбора.

— Нет! — Олиф даже на шаг отступила. — Это… это мерзко!

Лекс стиснул челюсти. На препирательства у них не было времени.

— Спрячь. Его. Там. Живо! — И видя, что девчонка противится, он злорадно добавил: — Или я сам это сделаю.

— Не надо! — еще больше испугалась Олиф.

Мужчина хмыкнул. Она считает, что он над ней снова издевается, и даже не догадывается, какое одолжение он делает на самом деле. Лекс развернулся, подошел к сумке и вытащил оттуда первую попавшуюся рубашку. С видом настоящего ценителя, принялся разрывать ее на несколько частей, а затем одну из них протянул нахохлившейся девушке.

— Отвернись, — проворчала та.

Лекс не заставил себя ждать.

Олиф все боялась, что он начнет подглядывать, но ему было совершенно не до этого. Ему было прекрасно известно, что Песчаники любят женщин. Очень любят, особенно молодых. И красивых. Но самое главное — невинных. И вот теперь Лекс пытался сделать так, чтобы они не увидели этого в плебейке.

Как только холодный металл коснулся горячей кожи, у Олиф вырвался то ли вскрик, то ли стон, то ли все сразу. Со стороны Лекса послышался смешок. Ей стало отчего-то стыдно. Вопреки словам мужчины, она спрятала нож в складках порванной рубашки, и практически не чувствовала его.

— Все, — буркнула девушка.

Она ожидала, что Лекс начнет задирать ее, но он повернулся с таким лицом, словно неминуемый конец уже наступил. Почему-то в этот момент Олиф окончательно поняла, что шутки кончились. Похоже, вляпались они по самое не могу. Она ведь даже представления о Песчаниках не имела, только все на словах слышала — сперва от Хэнка, теперь от Лекса. Видимо пришло время и самой убедиться в том, что лучше воткнуть себе нож в сердце, чем встретиться с ними.

Лекс подошел к растерянной девушке.

— Если хочешь выжить, слушай и запоминай, — сурово сказал мужчина.

Олиф слабо кивнула. В конце концов, он лучше знает, что делать. Наверное.

— Тебе нужно научиться защищаться.

— Ты же не хотел меня учить, — не без иронии напомнила девушка.

— Очень часто, обстоятельства вынуждают нас идти вразрез с нашими желаниями, — туманно отозвался Лекс.

Он схватил Олиф за локоть и поднял ее руку к верху. Чуть-чуть согнул и еще немного приподнял.

— Если кто-то будет замахиваться на уровне твоей головы, выставляй руку вот так, поняла? Так ты блокируешь удар. Вот этой рукой, — Лекс взял ее за вторую руку и вытянул ее на себя, — бьешь противника в живот. Плебейка, — хмуро обратился к ней мужчина, — запомни раз и навсегда: бить нужно со всей силы. У тебя не будет второго шанса. Если на тебя нападают, закусываешь губу и бьешь. Собираешь в кулак всю злость и ненависть, иначе, поверь мне, с тобой могут сделать такие вещи, что… В общем, ты поняла меня?

Олиф кивнула.

— Отлично, теперь ударь меня.

— Что?! — опешила девушка.

— Что слышала, давай быстрее.

— Я… я не могу!

— Ты ни черта не поняла. — Лицо у Лекса стало таким суровым, что Олиф тут же пожалела о своих словах.

— Я не могу бить тебя в живот! — жалостливо исправилась она.

— Ладно, — вздохнул мужчина и отпустил ее руки.

Он чуть отошел от нее и поднял растопыренные ладошки вверх, на уровне груди.

— Бей меня по рукам.

Олиф устало вздохнула. Она прекрасно понимала, что он в любом случае заставит ее бить, и лучше, если это будет добровольно.

Девушка замахнулась и треснула его небольшим кулачком, стараясь вложить в это движение всю свою силу. У Лекса лицо так и вытянулось от удивления.

— И это по-твоему удар?!

— Я бью со всей силы! — обиделась Олиф.

— Ребенок и то сильнее бьет! Давай еще раз.

Она вздохнула и сосредоточилась. Сфокусировала взгляд на ладошках. Ладно, ей все лишь нужно ударить так, что бы даже Лекс сдвинулся с места. Это же не сложно. Просто нужно представить, что ладошки — это тот самый Перводружинник, из-за которого она попала в пустыню. Но как можно сопоставить эти ладони и сального мужика? А ведь ладони, кстати говоря…