Страница 28 из 95
– Непобедимый, я рад, что ты решил посетить мой шатер и послушать наши
мнения по поводу крепости Козелеск, которую мои тумены не смогли взять
сходу, – нарушил тишину Гуюк-хан. Он повел ладонью вокруг себя. – Ты можешь
занять среди нас место там, где тебе захочется.
Старый полководец, в ответ на запоздалое приглашение, едва заметно
наклонил голову и пробурчал:
– Сиятельный, я признателен тебе за оказанную честь присоединиться к
членам твоего военного совета, – он махнул здоровой рукой, показывая, что не
стоит о нем беспокоиться. – Но я хотел бы предложить тебе проехаться со мной
до крепости и на месте обсудить вопрос о ее штурме.
– Ты нащупал в ее стенах брешь! – подскочил на ковре Гуюк-хан, не в
силах справиться с нетерпением, охватившим его. – С какой стороны ты решил
нанести удар?
– Не спеши, Сиятельный, талые воды не сошли и сойдут еще не скоро, к
тому-же, даругачи-начальник не успел подтянуть сюда камнеметные машины, вместе с этими требюше из страны Окситании, – остановил его Субудай. – Пока
мы только примеримся, где лучше разместить машины и самострелы, чтобы одни
пробили наконец в стене урусутской крепости нужную брешь, а работа вторых
принесла наибольшую пользу нашим воинам.
– Пусть лучше требюше разобьют ворота Козелеска вдребезги, чем они
будут бесполезно долбить дубовые бревна вокруг него, – воздел Гуюк-хан руки, он поднялся со своего места. – Тогда нашим воинам не придется карабкаться на
его стены.
Царевичи и темники повскакивали вслед за ним на ноги, ожидая, кого из
них возьмут с собой два лица, наиболее влиятельных в орде, все они были
нацелены только на победу, а какой ценой она достанется, их мало
интересовало. Зато за эту победу на поле брани можно было получить право
быть первым в разграблении побежденного города и захвата в плен лучших его
жителей – мастеровых людей, молодых женщин и детей, не доросших до оси
колеса. А еще в награду от курултая принять в свое управление после
возвращения из похода богатый улус и власть, настоящую и безграничную. Это
было куда лучше, нежели путаться под ногами у своих же удачливых
родственников, успевших прорваться к подножию трона, и чувствовать себя
всегда униженным, тем более, выпрашивать у них милостей. Но старый
полководец, не спрашивая согласия Сиятельного, поманил за собой только
царевича Бури, внука Джагатая, еще двух царевичей, внуков хана Тули, и
темника Бурундая с двумя его сыновьями. Избранные вышли вслед за Субудаем из
шатра, вскочили на коней и надели на левые руки китайские металлические щиты
с умбонами, украшенные иероглифами, которые до этого были приторочены сбоку
седел. Царевичи и темники ждали, пока старый полководец с помощью своих
кешиктенов заберется в удобное седло с изодранными попоной и потником, служившими с тех времен, когда он совершал набеги на южные и восточные
страны вместе со своим другом Священным Воителем. Поезд неспеша тронулся к
выходу из леса, за которым раскинулась равнина, наполовину затопленная
полыми водами. Это была пойма реки Жиздры, ее нужно было объехать кружным
путем, чтобы приблизиться к стенам крепости с южной стороны на максимально
близкое расстояние.
– Сиятельный, мне рассказали, что когда река была под снегом, один из
твоих десятников повел воинов на штурм Козелеска, – переходя на крупную
рысь, с издевкой напомнил Субудай скакавшему рядом с ним Гуюк-хану. –
Говорят, что за ним едва не последовали остальные сотни.
– Ему сразу же отрубили голову, – поморщился Гуюк-хан, для которого
этот случай стал началом позора в неудачной осаде города. – А его десяток
разоружили и приставили к машинам, чтобы они тащили их через леса вместе с
боолами-рабами.
– Боолов надо беречь, они дороже урусутских хашаров, не желающих
работать на новых нойнонов.
– Непобедимый, как только их пригонят живыми в монгольские улусы, с них
уже никогда не снимут цепей и деревянных колодок, надетых здесь наспех, –
сын кагана передернул плечами и постарался замять неприятную для него
тему. – Сначала нам нужно расколоть крепкий орешек, тогда мы пополним ряды
хашаров, погибших во рвах и на валу от стрел своих же соплеменников, новыми
их толпами.
– Это так, – согласился Субудай, поджимая морщинистые губы. Отряд вырвался из леса на поле с южной стороны крепости и поскакал к ее
стенам, под копытами лошадей чавкала не просохшая земля, успевшая покрыться
зелеными ростками травы. Они стремились вверх под лучами подобревшего солнца
как тесто для лепешек в глиняном горшке, замешанное сброженным молоком. Но
на удивительно синем низком небе, в отличие от степного, бледно-голубого и
высокого, продолжали ворочаться темные космы туч, обремененные морями воды и
прошиваемые насквозь огненными всполохами. Урусутские дыбджиты и мангусы
копили ярость, чтобы обрушить ее в один прекрасный момент на воинов орды и
заставить отступить в степи. Но многочисленные шаманы, состоящие при каждой
тысяче и сотне, не прекращали камлания ни днем, ни ночью, они били в бубны и
катались по земле, исходя потоками пены, призывая степных лусутов разогнать
тучи и вешние воды, и осушить земляной покров, чтобы тумены коней с
всадниками на них не вязли копытами в урусутской грязи, а скакали по зеленым
равнинам как по желтым степям с каменной землей. Результата пока не было, страна урусутов не спешила признавать силу орды, сопротивляясь не только
каждой крепостью, но и маленькой весью. Субудай подскакал к земляным
укреплениям, направил коня вдоль них к городским воротам, стараясь держаться
подальше от башен и заборол с лучниками. Пробоина в доспехе на груди
заставляла коситься на нее, наводя на мысль, что защитники успели
обзавестись ордынскими луками, делая вылазки не только ко рву с валом, заваленным трупами нападавших, но и вглубь войска. Он остановился напротив
воротной башни, оглядывая в который раз мощные ряды дубовых стволов, плотно
лежащих друг на друге. Это было единственное место, достойное внимания, потому что сюда можно было согнать много воинов, чтобы они вели непрерывную
атаку, подкрепив боевой порыв работой камнеметательных машин, бросающих
огромные валуны по воротам. В то время как защитникам мешали бы нарастить
численность рядов узкие проходы внутри стен и тесные башни с узкими
бойницами. Непобедимый подождал, пока Гуюк-хан с тремя царевичами и темник
Бурундай с сыновьями осмотрятся и в головах начнут зарождаться
самостоятельные мысли о штурме, чтобы было чем уравнивать в споре противные
стороны, и указал здоровой рукой на место перед рвом, через который был
когда-то перекинут мост:
– Там нужно установить два окситанских требюше, они мощнее стенобитных
машин, привезенных нами из страны Нанкиясу, и бьют камнями прицельнее, – он
потянулся пальцами к подбородку, украшенному редкими седыми волосами, и
продолжил. – А китайские камнеметы можно перестроить с помощью китайских
мастеров под метание горшков с горящей смолой, солнце начало пригревать
сильнее и мокрые крыши на избах внутри крепости стали сохнуть быстрее. Когда
начнется пожар, тогда защитники будут менее собранными из-за дум о своем
хозяйстве, а значит, менее сильными. Камнеметы можно будет разместить вдоль
стены на равном расстоянии, чтобы они навели среди населения больше паники.
– Ты прав, Субудай-багатур, нам нужно сосредоточить удары требюше
только на воротах, чтобы разбить камнями дубовые плахи, и чтобы обе
половинки развалились на части как можно быстрее. Тогда в прорыв бросятся
неудержимые сотни воинов и сопротивление защитников будет сломлено, –