Вторжение

— Двадцатое октября двести пятьдесят девятого... Камень Времени перенес нас всего на три месяца вперед!

Это было непонятно. Совершенно непонятно, но в то же время ответ скрывался так близко, что у Элейни, в первый момент, когда она это услышала, закружилась от волнения голова.

«Зачем, зачем? — прыгало в голове. — Зачем впе-г ред?» Почему не в прошлое? Что они могут сделать здесь? Что они могут здесь изменить? Что им вообще здесь делать?.. Ответа, разумеется, не было. И на мгновение все, что с самого начало происходило с Прошедшими Врата, показалось Элейни лишь пустым порывом не обладающих разумом стихий.

Десятеро тем временем приблизились примерно шагов на двести пятьдесят.

— Ясно, — ответил Ллейн, но, похоже, он сказал это лишь для того, чтобы хоть как-то отреагировать на услышанную дату, и по-настоящему ему так же, как и остальным, ничего ясно не было.

— Что будем делать? — спросил практичный Герт.

— Размышлять о загадках Камня будем потом, — в голосе эльфа впервые за время их знакомства Элейни услышала резкие и напряженные нотки; он не спускал взгляда с приближающихся десятерых, и в лице его проявилась тонкая, внимательная готовность. Он стал говорить быстрее. — Сейчас нам нужно устроиться где- нибудь в центре укреплений и отдохнуть до утра. Встанем, как рассветет, поговорим, узнаем все новости, и уже исходя из них решим, что будем делать.

— Значит, я не открываю ученику ничего? — спросила Вайра, взвешивающая решение эльфа.

— Думаю, да.

— Хорошо. Это разумно. Но в таком случае я не смогу попросить его войти в открытый транс, и мне придется цедить всю имеющуюся информацию у него из головы по каплям.

— Риск оправдан.

— Риск? Что за риск?

Черты его лица обострились, словно Ллейн вот-вот ожидал чего-то, словно он в этот момент чувствовал нависшую над ними смертельную опасность.

— Не может быть, чтобы мы оказались здесь случайно, — уверенно ответил он. — Если война не началась, не значит, что ее не будет. Кто знает, может, мы имеем дело с предательством внутри Империи... Мы обязаны быть готовы ко всему.

— Я бы очень хотела прочесть капитана. Может быть, он что-нибудь знает о твоих и моих... Что бы ни случилось, призрачная сеть не может молчать. Равно как и Тейо.

— Возможно, случилось что-то действительно страшное.

— Что могло случиться такого, чтобы...

— Тише! — приказал Ллейн. — Они уже слишком близко. Герт, возьми девочку к себе.

Элейни вздрогнула от перемены в его голосе: ранее светлый, напевный и мелодичный, сейчас он сделался тихим, вкрадчивым, глухим.

Воин послушно и торопливо направил Вихря к Грому, и Элейни, стараясь не помешать лучнику, неотрывно смотрящему на подошедших уже метров на пятьдесят людей, ухватилась за сильные и большие руки Герта, которые перенесли ее и усадили впереди.

— Держись за меня, — сказал Герт, и Элейни, не смевшая в столь напряженный момент возразить, вынуждена была подчиниться и соответственно развернуться к приближающимся спиной, уткнувшись носом в куртку Герта, пахнувшую потом, кожей и табаком.

Несколько медленных, долгих шагов спустя оттуда, спереди, раздался хрипловатый, но, в общем и целом, спокойный и весьма дружелюбный, хотя и явно настороженный вопрос:

— Здравия желаем нежданным путникам. Ответа просим: кто такие, откуда будете?

Несколько мгновений над полем висела странная, никем не нарушаемая тишина. Даже жеребцы перестали фыркать, закончив свой разговор.

Элейни показалось, что сейчас разразится гроза.

— Что сказать, солдаты, у нас есть, — громким и немного глухим голосом ответил Ллейн, поднимая голову и расправляя плечи. Голос его звучал величественно и сурово. Элейни, услышав его со стороны, не узнала бы светловолосого эльфа, не увидев его лица. — Но о наших делах мы расскажем вашему капитану, не вам. Вас же просим проводить к нему.

— Проводим, ясное дело, — помедлив, ответил все тот же голос, и Элейни, видевшая сейчас только рубаху Герта и отчасти, если задрать голову, его лицо, поняла, что воин отчего-то внезапно напрягся. Он с силой втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы, и внутри девочки что-то резко дрогнуло.

В голосе спустившегося с холмов не было теперь и намека на дружелюбие. Наоборот, он звучал резко, вызывающе, очень недоверчиво.

— Только сложите оружие, — громко продолжил он, — и спешивайтесь. — Тут говоривший позволил себе жестко усмехнуться: — Капитан вас уж полчаса ждет.

Девочке показалось, что сейчас Ллейн ответит что- нибудь резкое и гневное, а Вайра гордо вскинет голову и даже, быть может, едва заметно шевельнет рукой, показывая солдатам, кто здесь есть кто. Но вместо презрительного ответа Ллейн спокойно выразил свое согласие, а остальные вообще не шелохнулись.

Вспомнив только что прозвучавший резкий вздох Герта, девочка догадалась, что лучники и арбалетчик- гном держат их на прицеле.

Она, правда, не могла знать, что оба взведенных болта нацелены ей прямо в спину, хотя чувствовала неладное; но все же ответ эльфа вызвал в ней удивление. Девочка была практически уверена, что силы одной Отверженной хватит на то, чтобы в несколько мгновений поставить на колени всех солдат, а затем заставить их ползти на вершину холма на карачках...

— Конечно, — ответил Ллейн, соскакивая с лошади и снимая с себя перевязь, — возьмите. Мы пойдем сами. Совершенно спокойно.

Элейни услышала, как стоящие у нее за спиной негромко усмехнулась. Они, кажется, были весьма уверены в себе.

— Сымайте свое дитя, — приказал тот самый, так же усмехнувшись, — и давайте его сюда. Ялт, слышь? Очень аккуратно возьмешь девчонку за руку и станешь за ней присматривать, пока не дойдем. Понял?

Герт спрыгнул с Вихря, снял Элейни и поставил ее на траву. Она обернулась и широко распахнутыми глазами, в которых отражались удивление и страх, воззрилась на десятерых.

Мужчины стояли полукольцом, растянувшись шагов на шесть-семь, все внешне похожие, одинаково двухцветные: в кольчугах поверх нательных стеганок с нашитыми кожами, казавших края из-под верхних серо-коричневых рубах; все подпоясанные, без плащей, с перевязями, на которых висели у кого длинные, у кого широкие короткие мечи, у кого просто кинжалы. И трое из десятерых поразили девочку сразу же, как только она посмотрела в их сторону.

Справа замер, расставив ноги, кряжистый нечеловек — он был примерно в полтора раза ниже, чем не слишком высокий Венал, но намного шире его в плечах и мощнее телом; в руках сжимал направленный прямо на Элейни арбалет. Лицо его, грубое крупными чертами, цветом темное, даже бурое, обрамляли косматые волосы, вылезающие из-под шлема, и густая черная борода, заплетенная по краям в две аккуратные косички; сам шлем имел наносник и чешуйчатый спуск, прикрывающий шею. Левую щеку уродовал неровный, рваный шрам. Глаза его, выпуклые и масляно блестящие, с холодным безразличием осматривали девочку. Он стоял совершенно неподвижно, и арбалет в его руках не дрожал, — несмотря на то что был, наверное, весьма тяжел. В отличие от остальных, поверх кольчуги он носил еще и прикрывающий грудь пластинчатый доспех, раскрашенный серо-коричными разводами; верхней рубахи на нем не было, на перевязи сбоку висели два небольших ручных чекана, с короткими, чуть изогнутыми остриями-клыками, а за из-за спины казались небольшой, пока еще непонятной формы щит, и обмотанная темной кожей рукоять короткой двуручной секиры. Выглядел этот очень пугающе, сосредоточенно и круто.

Вторым и третьим, что удивили Элейни одним своим видом, так как не были людьми, оказались двое еще меньше ростом мужичков, бывших с ней примерно вровень, даже, пожалуй, на ладонь пониже, — плотненьких, добреньких, краснощеких, больше похожих на раздобревших и рано заматеревших пацанов, — с пухлыми физиономиями, которые выражали веселье и относительное спокойствие, вернее, средней степени равнодушие, так что девочке показалось, что оба они вполне миролюбивы и дружелюбны. По росту эти полукарлики были примерно как манханы, но тот же Иллам казался выше, потому что пропорциями своими больше напоминал людей, и не был столь пухловат.