Вторжение

Терт глянул на нее ошарашенно, затем на его лице расцвела широкая улыбка. Немного смущенная, но вполне довольная, судя по всему, и Вайра, и шутка ее воину нравились. Эльф едва заметно усмехнулся. Элей- ни почувствовала, как слегка вытягивается в удивленно-веселой гримасе ее лицо и как мысли, бесцельно шатающиеся в ее голове, постепенно разбредаются кто куда, оставляя ее в пустоте и в относительном покое.

Но тут в ней мелькнула одна догадка.

— Вы читаете их мысли, госпожа Вайра? — вежливо, пытаясь не показать своего волнения, спросила она.

Женщина кивнула, и во внимательном взгляде ее Элейни ощутила скрытое напряжение. Словно Отверженная ожидала от нее какого-то подвоха.

— А мысли того, который ученик вашего Братства, вы не читаете? — Каждый из нас умеет скрывать свои мысли, — ответила Вайра, и в четкой речи ее слышалась некоторая взвешенность, осторожность, словно у ученицы, отвечающей на экзамене отлично выученный предмет, но опасливой из-за каверзы, вполне возможной от этого экзаменатора. — Прочесть его для меня не составляет особого труда, но сил на это потратится все же больше. Поэтому я не читаю его.

— Просто, — слегка порозовев, борясь с пронизывающей ее нерешительностью, Элейни попыталась объяснить, — если вы умеете читать мысли, может, и он умеет... Может быть, он уже знает, какой приказ получил капитан.

Сказав это, девочка быстро опустила глаза и утерла выступивший на висках пот. В мыслях она была храбрее, чем на деле.

Отверженная несколько мгновений смотрела на нее, и девочка чувствовала этот сосредоточенный, сфокусированный, пронизывающий взгляд. От самой Вайры не исходило в этот момент ничего. Совсем ничего. Словно глухая стена отделяла ее от Элейни.

— Хорошо, — ровным голосом сказала она, — это интересная мысль. Может быть, я недооценила его, и он уже овладел этим умением. Сейчас посмотрю.

— Только быстрее, — заметил Ллейн, наблюдавший за приближающимися воинами границ, до которых оставалось сейчас уже не более пятисот шагов, — минуты через две мы с ними сойдемся.

Женщина кивнула и, закрыв глаза, опустила голову. Поплотнее закуталась в плащ. Черные волосы, убранные в хвост, свисали с ее плеча справа, падая ей на грудь.

— Что мне делать, если будет... столкновение? — неожиданно спросил Герт, внимательно присматриваясь к вооружению и доспехам приближающихся людей, полуросликов и дварфа.

— Возьмешь дитя и поскачешь обратно, — тут же не раздумывая ответил Ллейн, — ярдах в двухстах будешь дожидаться нас.

— Ясно. — Воин кивнул.

Элейни посмотрела на Герта, и вдруг в ней возникло яркое и сильное желание радости, нежности, дружбы, если уж для них невозможен покой. Ей захотелось сказать ему что-то хорошее, но она не знала что, а потому она просто смотрела на него и почти улыбалась; воин встретил взгляд и немного печально улыбнулся в ответ. В этот момент он выглядел взрослее и казался очень похожим на того телохранителя, который вошел на поляну в темном лесу, зычным, уверенным гласом сказав: «Теперь можно встать, господин. Пойдемте», — и который так понравился ей...

Девочка кивнула ему, затем повернулась в сторону Вайры и посмотрела на нее, зная, что Отверженная этого не увидит, но надеясь, что почувствует; потом обернулась и взглянула на Ллейна, который задумчиво разглядывал кого-то из шедших навстречу. Он был в этот момент так красив, что Элейни, не удержавшись, не успев даже осознать свой порыв, коснулась его щеки дрогнувшей рукой и нежно погладила его.

Тут же девочка поняла, что она сделала... снова испугалась, опустила голову, покраснела, словно предчувствуя, как насмешливо рассмеется кто-то бесчувственный и жестокий, указывая на ее чувства тонким и длинным пальцем.

Эльф никак не среагировал на ее движение, будто его и не было вовсе, но Элейни, подумав, уверилась: этим лучник показал, что он понял его значение. Она глубоко вздохнула, приводя в порядок взволнованные чувства, взглянула вперед и неожиданно улыбнулась снова. Противоречивые, привычно-сложные, мысли раздирали ее.

Ей было не по себе. Казалось, шестое чувство предупреждает ее об опасности, но в последние два дня, с тех пор как она побежала к реке, все только и говорили о надвигающейся грозе. Элейни почувствовала, что очень устала. Ей хотелось скорее уснуть и забыть о напряжении, окружающем их всех. Но еще неизвестно было, чем закончится встреча с десятью, сошедшими с холма.

Пока они подходили, Элейни молчала, устало прикрыв глаза, все время пытаясь услышать и постоянно ощущая где-то совсем далеко, на грани своей странной чувствительности какую-то невысказанную, повисшую в воздухе тревогу, невидимый звездный свет, неслышимый шепот духов времени, предвещавших миру что- то непонятное, неразборчиво-темное, неясное. Она печально опустила голову, закусила губу. Снова вздохнула, отчетливо ощущая свою крошечность, свои ничегонезнание и бессилие...

Но чувствуя одновременно, как крепко и вместе с тем ласково руки эльфа сжали ее плечи, как появилась и медленно крепнет в сердце надежда на «все-будет- хорошо» и как в солнечном сплетении мерцает теплый, добрый и хороший огонек, а потому желая, перед тем как всколыхнется, пропуская пришедших, завеса серого, непрозрачного и холодного тумана, ждущая впереди, дать своим спутникам хоть что-то, кроме страха и печали, дать каждому миг от своей радости, искорку своей любви.

«Я люблю вас, — подумала она, чувствуя, как колышется впереди туманная завеса, как приближается невидимый порог, переступив через который они, Прошедшие сквозь Врата, пришедшие к Камню и чужой волей посланные сюда, смогут хоть что-то понять, вместе с тем что-то иное теряя навсегда... — Я люблю вас»,

— Вот! — внезапно сказала Вайра, выпрямляясь широко раскрывая глаза, и в голосе ее слышалось торжество; Элейни, вскинувшей голову и успевшей внимательно рассмотреть ее лицо, показалось, что в глубине ее угольно-черных зрачков мелькнуло, угасая, ярко-синее сияние, краткий отблеск таящейся Силы. Ллейн и Герт сразу же повернулись к Отверженной, ожидая ее слов, которые сейчас значили, возможно, очень многое.

— Во всех Великих Княжествах военное положение, уже примерно неделю. В Империи что-то серьезно изменилось, но я пока не поняла что. Почему мои и твои собратья не отвечают нам, не знаю. Ученик не смог полностью разобраться в мыслях капитана, но понял, что приказ касался постоянного наблюдения за границами Хельтавара. Он что-то подозревает, но ученик так и не узнал что. Весь лагерь подозрителен, испуган и напряжен. Соответственно солдаты злы и агрессивны, у каждого по этому поводу свои теории, каждая из которых глупее предыдущей, — и никто не знает правды... Кроме всего прочего, ученик подозревает, что действия Гаральдских войск и, в частности, этот отряд направляются прямо из Империи. Так что дела вокруг очень и очень запутаны.

— Значит, Император объявил военное положение, — услышав это, ответил Ллейн, глаза которого немного сузились, словно он поймал и ухватил за хвост какую-то весьма щекотливую и скользкую мысль. — Иначе даже у Военного Диктатора не было бы на это никаких полномочий.

Меж тем расстояние до приближающихся десятерых неуклонно сокращалось, и между двумя шедшими друг к другу группами было уже примерно триста шагов. Ллейн кратко буркнул что-то, и кони пошли тише. Они переглядывались, косясь на людей. Негромко, но, кажется, осмысленно фыркали, словно вели разговор из кратких, отрывистых слов-фраз. И в фырканье их Элейни расслышала опаску.

Вайра продолжала, не обращая на них никакого внимания, обращаясь в основном к Ллейну:

— Что все это значит и что происходит на континенте, я так и не поняла. Нет ни крупной войны, ни одного серьезного бедствия. При этом все напряжены и чего-то постоянно подсознательно ожидают. Но, главное, я узнала время.

«Ну?!» — спрашивали взгляды остальных, потому что эта новость была, возможно, даже важнее других. Даже Малыш обернулся и озабоченно заглянул женщине в лицо, словно названные день, месяц и год могли бы лишить его жизни или спасти.