И наступило лето

И вот уже восемь лет Варя каждый день уходила в скважину, в землю жарящего солнца и горячего воздуха, и приносила с собой обратно охапки самых разных трав. Восемь лет дядька Савка упорно сгонял к каменной трубе подрастающих ребят в надежде, что вот-вот появится, как положено, скважник-парень и займёт, наконец, место девчонки. Восемь лет хмурился, щурил светлые глаза из-под пушистой меховой шапки, ворчал, принимая душистые снопы из Вариных рук, и сетовал об одном и том же:

— Девчонка-скважница, а! Ничего из этого хорошего не выйдет. Ох, чует моё сердце, быть беде.

О своей неожиданной встрече Варя никому не рассказала. Только теперь старалась не уходить далеко от скважины и стала брать с собой охотничий нож. Пусть она и не умела им пользоваться, но тяжёлый острый нож придавал уверенности и успокаивал.

После встречи с Данко прошло две дюжины дней — в привычной тишине и спокойном безлюдии. Варя стала надеяться, что истории маленького лозоходца про встреченную среди каменных руин незнакомку — а он непременно про неё рассказал! — либо не поверили, либо не приняли всерьёз. В поисках новых трав девушка снова начала удаляться от скважины и уже не вздрагивала при каждом шорохе. Расслабилась. Успокоилась.

И потому в один прекрасный день не заметила приближения постороннего до тех пор, пока он, бесшумно ступая по россыпи нагретых солнцем камней, не оказался совсем рядом с ней.

— Надо же, а Данко не врал, — услышала Варя чей-то насмешливый голос и снова, как и в прошлый раз, вскрикнула от неожиданности и рассыпала все срезанные травы.

На сей раз это был не любопытный мальчишка, прячущийся за кучей щебёнки, а худощавый парень, на вид — её ровесник, может, чуть постарше, такой же загорелый, как и Данко, в так же лихо повязанном на голову платке, с размахрёнными концами, спускающимися на голую спину. Только в руках у него была не смешная деревянная лоза, а угрожающего вида копьё. Правда, судя по тому, как расслабленно рука держала древко, парень не собирался немедленно нападать на незнакомку.

— Варя, — не то спросил, не то уточнил он, и девушка молча кивнула, встречая изучающий взгляд светлых, почти прозрачных глаз.

— Ты — из зимы, — снова то ли задал вопрос, то ли сообщил он, и девушка удивлённо подняла брови.

— Из зимы? — переспросила она.

— У тебя белая кожа и много лишней одежды. Значит, ты — из зимы. Ну, или как вы называете свой дом?

— Никак не называем, — напряжённо отозвалась Варя.

— Ты умеешь проходить в скважину, которая ведёт от вас к нам, так ведь?

Девушка нервно сглотнула и оглянулась. Ох, зачем, ну зачем она так далеко отошла от скважины?

— Да не бойся ты, — лениво ухмыльнулся парень и сделал шаг к ней навстречу. — Не съем я тебя. Мне просто было очень интересно посмотреть на ещё одного человека зимы. Меня Арсен зовут.

— Ещё одного человека из зимы? — медленно переспросила Варя, отступая на шаг.

— А что тут такого? Он ведь, кажется, от вас пришёл. Лет, наверное, семь или восемь назад. Высокий такой, светлокожий, как ты, и с чёрными глазами. Толий.

— Так он жив! — ахнула девушка, забыв отступать от медленно приближающегося к ней Арсена.

— Конечно, жив, — нахмурился парень и остановился. — Погоди, так вы не знали?

— Нет. Мы вообще не знали, что здесь кто-то живёт. И что случилось с дядей Толием — тоже.

— Интересно, — парень нахмурил выгоревшие брови и задумчиво дёрнул за размахрённый конец перевязывающего голову платка. — А нам он сказал, что он там со всеми вами попрощался.

— Попрощался? — непонимающе переспросила Варя. — Нет, он не прощался, — медленно произнесла она. — Просто однажды не вернулся из скважины. А другого скважника у нас тогда не было, так что никто не мог пойти вслед и узнать, что случилось… Тётя Цвета сидела у трубы целыми днями. Надеялась, что он всё-таки вернётся.

— А кто это — тётя Цвета?

Поглощённая воспоминаниями о неподвижной фигуре, словно примёрзшей к огромной каменной трубе, в которой скрывалась невидимая скважина, Варя не заметила, как изменился голос её неожиданного нового знакомого.

— Его жена.

— Он был женат?

Изумление в голосе Арсена оказалось настолько глубоким и неподдельным, что вывело Варю из задумчивости.

— Был, — кивнула она в ответ, уже догадываясь, что сейчас услышит. Догадываясь, но желая верить.

Арсен покачал головой и присел на торчащий из земли ржавый обломок.

— Я так понимаю, ты уже поняла, что здесь он остался из-за горячей любви к одной женщине в нашем посёлке, — криво усмехнулся он.

Варя устало опустилась на землю.

"Бедная тётя Цвета…"

О встрече с Арсеном Варя тоже никому не рассказала. Только стала ловить себя на мысли, что со всё большим нетерпением ждала каждый шестой день — Арсен старался приходить к скважине хотя бы раз в пол-дюжины дней.

И с каждой новой встречей знакомый Варе мир становился всё огромнее. Здешние жители знали о нём куда больше, чем люди её посёлка. Ещё недавно уверенная, что весь свет погружен в вечные холода, а скважина ведёт едва ли не в другой мир, Варя не без трепета узнавала, что на самом деле всё совсем не так.

Дядька Савка, кажется, начал что-то подозревать. Но пока молчал, только сверлил её красноречивым взглядом.

Варя пыталась напустить на себя беззаботный вид и не давать волю смущению. В конце концов, что тут такого? Свою работу она выполняла исправно, с пустыми руками не возвращалась. Что до Арсена — так это, в конце концов, её личное дело. Даже если в посёлке узнают, что в мире, в который ведёт скважина, оказывается, тоже живут люди, здесь ничего не изменится. Разве только Варе запретят туда ходить из опасения, не случилась бы с ней какая беда. Чужакам никогда не доверяли.

— У нас есть несколько старых книг, — рассказывал Арсен, лежа в тени каменных руин, а Варя, пристроившись рядом, смотрела то на него, то в высокое небо. — Там написано, что давным-давно холод и тепло менялись по очереди.

Варя тихонько вздыхала. Было бы здорово, если бы на смену вечной мерзлоте приходила не та весна, как сейчас — влажная и прохладная, а по-настоящему тёплая, даже жаркая. Чтобы успевали расцвести деревья, чтобы прорастала зелёная трава. Чтобы можно было выйти не улицу без валенок, тулупов и меховых шапок — как здесь.

— Если это правда, интересно, почему всё изменилось?

— Говорят, люди что-то натворили. Будто бы они дали земле такой сильный толчок, что как-то сдвинули её с той дороги, по которой она путешествовала по небу. И одна половина мира осталась в вечном холоде, а другая — в вечной жаре.

— Получается, мы с тобой живём в одном мире?

— Думаю, да. Только в разных половинах. А твоя скважина — это как дверь между ними.

Варя помолчала, пытаясь принять услышанное. Затем недоверчиво покачала головой.

— Но мир ведь такой большой! Люди просто не смогли бы сдвинуть его с места.

— Кажется, в те времена они могли очень много. Столько, что нам даже и представить невозможно.

— Пусть даже и могли. Но зачем? — недоумевала Варя, представляя себе всесильных людей, способных воздвигать гигантские сооружения, даже руины которых до сих пор поражали воображение, и обладающих силой сдвинуть с места весь мир. Неужели они не нашли своим способностям лучшего применения, чем обрекать потомков на вечный холод и вечную жару?

— Не знаю, — пожимал плечами Арсен и задумчиво предполагал: — Может, они просто ошиблись?

— Если они столько знали и умели, как они могли ошибиться?

— Но они же всё равно оставались людьми, так ведь?

Как-то раз Варя принесла с собой горсть снега.

— Холодный, — покачал головой Арсен, дотронувшись до тающего белого крошева, и вздохнул: — Да, было бы здорово получить перерыв от этого вечного лета.