Огненное небо

И не прогадал, уже в тридцать шесть заняв должность технического директора Азиатской энергетической кампании, а в сорок получив предложение работать на министерство энергетики Земли. Министром он стал в сорок семь.

Выглядел Фоулер под стать своему происхождению. Грубое, обветренное лицо, виднеющаяся из небрежно распахнутой рубашки красная шея, короткий ежик седых волос. Вылитый работяга с орбитальных заводов. Положение не спасал даже накинутый на плечи дорогой пиджак от Карактере, на Фоулере даже он смотрелся не лучше спецовки.

- Госпожа президент? - вопросительно пробасил Фоулер.

- Министр, доложите о ситуации в Австралии и на восточном побережье Южной Америки?

Фоулер болезненно поморщился.

- Паршивые там дела, госпожа президент. Нам пришлось временно прервать подачу энергии с 'Дельты-7', и на это время мы задействовали резервные мощности 'Тукуруи', но они не обеспечивают и половины нынешнего уровня энергопотребления. Ну а в Австралии у нас классическое веерное отключение. Там из-за перегрузки вышла из строя узловая подстанция, и когда нагрузку перераспределили на соседние, они накрылись следом.

Слушая министра, аш-Шагури разглядывала обновляющуюся в реальном времени картинку потребления энергии. Некоторые районы планеты горели тревожным алым цветом, в Южной Америке чернота отключения протянулась вдоль всего восточного побережья, а в Австралии обесточенной оказалась добрая половина материка.

- Напомните мне, почему вы отключили 'Дельту-7'? - наморщила лоб аш-Шагури.

- 'Дельту-7' мы не отключали, - поправил Фоулер, - ее мощности нам пришлось перекинуть на обеспечение Резервного флота, у большинства кораблей еще не введены в строй реакторы.

- Хорошо, с Южной Америкой понятно, - сделала пометку аш-Шагури, - Что с Австралией?

- Там все хуже, - Фоулер задумчиво пожевал губами, - На побережье есть два завода по электролизу водорода, и после того, как мы потеряли заправочные станции у Юпитера, их запустили на полную мощность. Как оказалось, при проектировании электросетей, мои предшественники такую возможность не учли, сэкономили.

- То есть, вы валите все на предшественников? - нахмурилась аш-Шагури, - насколько я помню, свой нынешний пост вы бессменно занимаете уже девятый год.

С мрачной решимостью, Фоулер придвинулся вплотную к камере.

- Госпожа президент, осмелюсь напомнить, о доктрине разумной достаточности, исходя из которой, мне приходилось выбивать обоснование всех резервируемых мощностей. Удивительно еще, что подобного не случилось раньше!

Он говорил с такой затаенной яростью, что аш-Шагури ему поверила. Эта доктрина разумной достаточности не нравилась и ей самой, но сенат раз за разом отметал все попытки ее отменить. И это в условиях войны, пусть и вялотекущей по мнению многих идиотов из сената.

- Мистер Фоулер, - смягчилась аш-Шагури, - я лично прошу вас приложить все усилия к ликвидации аварий. И пожалуйста, сделайте все, что бы подобное не повторилось.

Министр энергетики ответил не колеблясь.

- А вот этого я вам обещать не могу. Мы превысили лимиты нагрузки, и...

- Мистер Фоулер, я не приказываю, я прошу. Земле нужна энергия, у нас и так слишком мало времени. - На консоли замигал огонек нового вызова, и аш-Шагури поспешила закончить разговор, - Ликвидируйте аварию, и доложите по инстанции о выполнении.

- Сделаем, - коротко ответил Фоулер.

Бросив на его обветренное, суровое лицо еще один взгляд, аш-Шагури переключилась на новый звонок. Опять Жак, ее новый, и уже ставший синонимом дурных вестей секретарь.

- Госпожа президент, через пять минут начинается совещание в Адмиралтействе.

- О боже, я совсем заработалась, - аш-Шагури помассировала виски. - Извинись перед министром финансов, перенеси его визит на час позже, и принеси чашку крепкого кофе.

Если Жак окажется достаточно расторопным, выпить кофе до начала заседания она успевала. Желание попросить у Жака что ни будь более эффективное, чем кофе, Салия отвергла сходу, за последние дни она и так злоупотребляла стимуляторами, и опасалась, как бы организм не выработал к ним привычку. Она и без того начала упускать из памяти второстепенные детали, наподобие ждущего аудиенции Банча.

В двери неслышно проскользнул секретарь с подносом, на котором дымилась чашечка 'копе лювак'. Салии нравился вкус напитка, и она сталась не вспоминать, как именно производят зерна для этого сорта кофе.

- Спасибо, Жак, - поблагодарила она, принимая чашку. - Можете быть свободны.

Обычно она наслаждалась необычайно мягким вкусом экзотического кофе, чьи зерна перед обжаркой скармливают мелким зверькам лювакам. Но эту чашку она обжигаясь, опорожнила за три глотка, ей хотелось, что бы адмиралы видели ее предельно собранной, и внимательно следящей за ними хозяйкой.

За все время нахождения на посту президента, лично в подземных штабах Адмиралтейства ей бывать не приходилось. Как верховный главнокомандующий Лиги, аш-Шагури выслушивала ежегодные доклады Комитета Начальников Штабов, да с начала войны пару раз посещала Генеральный Штаб. Но зал заседаний, где собрались флотоводцы, был ей знаком по бесчисленным совещаниям, которые она просматривала и онлайн, и в записи.

По сути, весь зал строился вокруг одного большого круглого стола. Вокруг него, с равными интервалами стояли три десятка мягких кресел, две трети из которых пока оставались незанятыми. И судя по тому, как неумолимо приближалось время начала, отсутствующие примут участие в виде голографических копий, или же просто глядя на зал с экранов. Оно и понятно, большинство флотских торчали сейчас наверху, готовя к бою старые корабли.

Голограммы аш-Шагури недолюбливала еще со времен своей модельной юности. Ей отчего-то казалось, что любая, даже самая совершенная голограмма не отражает внутренней сущности человека. Читать эмоции она предпочитала со старых добрых плоских экранов. А умение читать эмоции много значило в политике, где почти все владели искусством скрывать истинные чувства.

Ее предположение оказалось верным, за пару минут до начала в пустующих креслах стали появляться неотличимые от настоящих фигуры старших офицеров флота. Неотличимые лишь на первый взгляд, Салия каким то внутренним чутьем всегда могла определить, голограмма перед ней, или живой человек. В этом она не ошибалась, что бы не вещали рекламные ролики топовых голографических систем.

В виде голограммы проявился и адмирал Флота Масори. В честь сегодняшнего заседания он предстал в парадной адмиральской форме, сменив на нее пустотный скафандр, из которого, казалось не вылезал уже три недели. Но даже в парадной форме Масори выглядел не лучшим образом, впрочем, как и все собравшиеся на это совещание. В преддверии битвы штабы работали на износ.

При виде возникшей на экране аш-Шагури, голограмма адмирала встала с кресла.

- Госпожа президент, мы готовы!

- Я тоже, - кивнула аш-Шагури. - Надеюсь, план, который мы сегодня выработаем, поможет отстоять Землю. Давайте приступать.

Быстро пересчитав собравшихся адмиралов, Масори демонстративно сел, и аш-Шагури с неудовольствием отметила, как голограмма адмирала зависла в нескольких сантиметрах над креслом. Видимо сиденье в кабинете Масори было немного выше, и аппаратура не сумела полностью подстроиться под окружение. Именно из-за таких мелочей ее и раздражали голограммы.

- Господа, все в сборе, - руки Масори забегали над невидимым пультом, и над столом загорелось схематичное изображение Солнечной системы. - Кларк, начинайте.

Немного помедлив, Аш-Шагури повесила над своим столом точную копию схемы. Алое пятно флота аспайров уже преодолело половину расстояния от Юпитера до Марса, а разбросанные по всей системе зеленые искорки человеческих кораблей оттягивались к Земле. На первый взгляд их было очень много, и даже вычленив из общей массы чисто военные корабли, аш-Шагури поразилась, насколько же больше у них сил. Ах, если бы все эти зеленые точки были новейшими, построенными уже в ходе войны судами. Тогда они могли рассчитывать пусть не на победу, но на достойный отпор.