Оттенки полуночи (ЛП)

- Отец…я сожалею.

Кир громкими шагами спустился по ступенькам в снег. Он остановился перед Кейдом и Алекс, протянул дрожащую руку, чтобы приподнять одеяло в месте, где оно укрывало лицо Сета. – О, Христос. Нет. – Слова застревали в горле, смешиваясь с тоской. Он вновь посмотрел, теперь дольше, как будто заставляя себя в полной мере рассмотреть лицо Отверженного, скрытого покрывалом. – Я молился, чтобы это не повторилось. Черт побери, только не с одним из моих сыновей.

- Кир! – Кейд взглянул на свою беременную мать, которая выскочила на крыльцо, поверх ее шелкового халата была одета куртка, которую она, видимо, наспех накинула в доме. Ее шаги прекратились, когда она увидела стоящего в снегу Кейда, руки которого были заняты телом. – Боже мой. О, нет. О, Господи, нет! Пожалуйста, скажи мне, что это не…

- Отойди, - рявкнул отец Кейда. Затем сказал осторожным и мягким голосом. – Виктория, прошу тебя…не подходи ближе. Пожалуйста, любовь моя, возвращайся внутрь. Делай, как я говорю. Тебе не нужно видеть это.

С рыданием, она тихонько вернулась к двери, чему помог Максим, который только что вышел на улицу. Макс взял ее за руку, чтобы успокоить, пока возвращал пару своего брата обратно в Темную Гавань.

- Отдай мне его, - сказал отец Кейда, когда дверь закрылась, и Макс и Виктория скрылись внутри. – Позволь мне взять своего мертвого сына.

Кейд передал Сета ему, и наблюдал, как отец переносил тело, босиком по толстому слою снега, к часовне, что стояла неподалеку от центра. Там, как было принято, труп Сета будет подготовлен к похоронному обряду, который должен будет пройти в следующий восход солнца.

Кейд почувствовал, как руки Алекс оборачиваются вокруг него, утешая, но он мало что делал, чтобы облегчить ледяное сожаление, что пожирало его, как стервятник падаль.

И не более чем через пару часов только горстка опаляемого солнцем пепла останется от его брата – или места Кейда в семье.

А в Хармони, воины передвигали свои задницы, чтобы разрешить ситуацию с местными жителями, что начали делать некоторое время назад с задачей избавиться от нескольких трупов в охлажденном ангаре на взлетно-посадочной полосе и в крошечной городской клинике.

- Единственная хорошая вещь, которая есть во всем этом снегу и диких просторах, так это наличие здесь чертовой уймы снега и диких просторов, - сухо заметил Тиган, когда Чейз и Хантер встретились с ним на снегоходах, держа путь в поселение.

Они выбрались из Хармони с семьей Томсов, Большим Дэйвом и Лэнни Хэмом на буксире, переместив последних жертв Древнего в пещеру в горной области. Несколько точных выстрелов разрушили лед и скалу на входе в пещеру, заблокировав его и гарантировав, что мертвые не будут найдены после следующего ледникового периода.

- Есть еще указания Гидеона о второй фазе операции? – спросил Тиган Чейза, который отвечал за координацию и разрешения списка задач на день.

- Здесь мы закончили, - сказал Чейз. – Гидеон поговорил с неким Сидни Чарльзом, мэром Хармони, сообщая мистеру Чарльзу, что отряд патрульного подразделения Аляски, отправленный из Фэрбенкса, должен прибыть в течение часа, чтобы собрать всех людей и опросить.

- И смею предположить, что порядочный мэр согласился с этим?

Чейз кивнул. – Он сказал Гидеону, что лично позаботиться о полной явке граждан. Он будут ждать нас в церкви Хармони, как мы и предложили.

Тиган низко хохотнул себе под нос. – Как плохо с нашей стороны. Мы совершили взлом и проникновение, сфальсифицировали показания, нанесли ущерб на месте преступления, выдали себя за полицейских, очистили примерно сто человеческих голов одним махом и сделали все это до первого луча солнца.

Чейз ухмыльнулся. – Все дело в дневной работе.

Кейд не был уверен, что его визиту в часовне Темной Гавани будут рады, там собрались все жители, чтобы попрощаться с Сетом в оставшиеся минуты до рассвета. Он намеревался полностью пропустить ритуал, расхаживая перед Алекс в своей комнате, как зверь в клетке, пока время подкрадывалось все ближе и ближе к полудню, когда зимнее солнце, наконец, показало свои предрассветные лучи. В конце концов, он не смог больше этого выносить.

- Я должен быть там, - выпалил он, останавливаясь перед тем местом, где Алекс сидела на диване. – Все равно, думают ли они, что я ощущаю себя виноватым перед ними или нет, я должен быть там. Ради Сета. И ради себя. Проклятье, они все должны услышать то, что я собираюсь сказать.

Он выбежал из своих покоев и пошел через замерзший грунт. Легкий голубоватый снег, освещенный приближающимся восходом солнца, хрустел под его ботинками с каждым длинным шагом, что он делал к часовне.

Окна небольшого здания уже были плотно закрыты ставнями в ожидании рассвета. Когда Кейд приблизился, то услышал тихий ропот голосов, читающих молитвы, смешанный со звуками скорби.

Даже раньше, чем он протянул руку к защелке двери, он почувствовал запах восьми парафиновых свечей, которые горели у алтаря, и приятный запах ароматизированного масла, которым было обмазано тело Сета для подготовки к бесконечным обрядам, которые захватили это место.

Восемь унций масла, чтобы благословить и очистить его. Восемь слоев девственно чистой белой шелковой ткани, которым будет окутано его тело, прежде чем его поглотят солнечные лучи. Восемь минут палящего солнечного света для того, кто будет избран для личной и конечной части похорон Сета.

- Черт, - прошептал Кейд, остановившись у дверей часовни, когда реальность настигла его.

Его брат был мертв.

Его семья была в трауре.

И Кейд чувствовал себя виноватым за все это.

Он открыл дверь часовни и вошел внутрь. Почти каждый из присутствующих обернулся в его сторону, некоторые смотрели на него с жалостью, другие глядели на него, как на незнакомца, которым он стал за последний год работы с Орденом.

Все собрались в часовне в традиционных одеяниях – женщины были закутаны в длинные черные платья с капюшонами, а мужчины в подпоясанные длинные черные одежды. Он обнаружил своих родителей в первом ряду скамеек, где они стояли с Максимом и Патрис, каждый из них был одет в черное, их лица побледнели от шока, а глаза были красными и влажными от слез. Если бы Сет признал Патрис как свою пару, как его вдова, она была бы облачена в алые одежды, чтобы показать их кровную связь. Его тело, обернутое в кокон белых шелков, получило бы последний кровавый поцелуй от своей Подруги, которая прижала бы свои губы к его, в последнем, финальном прощании.

Когда Кейд осматривал все традиционные приготовления своего вида, он не мог не думать об Алекс. Он не мог удержаться от представления будущего, в котором он также лежал на погребальном алтаре, его лицо было трансформировано, как у Сета, искажено Кровожадностью под слоем белого шелка. Будет ли тогда любить его Алекс?

Неужели он сейчас просил любить его, после всего, что она о нем узнала? После всего, что она увидела и услышала за последние несколько часов, он ожидал, что ее доверие и привязанность сохранятся?

В таком случае, как насчет людей, собравшихся в этой часовне? Будет ли его семья в Темной Гавани испытывать к нему что-нибудь еще, кроме презрения после того, что он расскажет?

Кейд не знал. В настоящее время, он не особо об этом беспокоился. Он направился к центральному проходу, зная, что выглядел не к месту в своей окровавленной боевой экипировке, с оружием, выступающим из-за пояса, а его ботинки на рифленой подошве глухо ступали по полированному полу.

Глаза отца мрачно сузились, когда Кейд начал приближаться к передней части часовни. Когда он проходил мимо рядов заполненных скамеек, он услышал тихие молитвы и слова одобрения за его брата.

- Он всегда был таким очаровательным мальчиком, не правда ли? – сказал кто-то еле слышным голосом. – Как трагично, что произошло нечто столь ужасное.

- Сет был прилежным и ответственным, - напомнил шепотом другой. – Он мог бы стать хорошим лидером Темной Гавани однажды.