Вышибала

Не стоит отрицать очевидное. Ведь это может подтвердить водитель лимузина. Наверное, он и рассказал полицейским, что отвез пассажиров именно в «Глубокую глотку».

– Да, сэр. Они подъехали на огромной черной машине.

– Что они тут делали?

– Машину с водителем отпустили, затем постояли в фойе, немного посмотрели стриптиз, вызвали такси и куда-то уехали. Наверное, им не понравилось.

– Они о чем-то говорили?

– Да, сэр.

– О чем именно?

– Я не прислушиваюсь к разговорам наших клиентов, сэр.

С подоконника поднимается невзрачный ушлепок.

– А почему это у тебя костяшки пальцев так сбиты? – Он подозрительно щурится на мои руки. – И кровь совсем свежая.

– Я работаю тут вышибалой, сэр. Публика не всегда адекватна. Иногда приходится прибегать к насилию, как, например, только что. Но все в рамках закона!

– Ладно, мы тебе верим. – Гориллоид складывает фотоснимки в папку. – Но скажи, ты не заметил ничего подозрительного?

– Эта парочка вела себя адекватно и ничего предосудительного не совершала, – отвечаю я как можно спокойней. – Что-то случилось, сэр?

– Случилось! – В его взгляде проступает интеллект малолетней торговки виагрой.

Этот коп даже взяток не берет, чего явно нельзя сказать о его напарнике.

– Еще как случилось. Это жена и брат Джеки Донована, председателя Верховного суда нашего штата. Они должны были вернуться домой еще полтора часа назад. Телефоны отключены, на связь не выходят. Получается, ты был последним, кто видел их живыми. Сам знаешь, что у нас за район. Сюда очень легко попасть, но вот выбраться обратно можно не всегда. Ладно, парень. Если что-нибудь вспомнишь – не сочти за труд, сообщи нам в участок.

4

Жаркий вечер, почти ночь. Я сижу в своей старенькой машине. Кондиционер давно сломан. Чертовски хочется пить. Я не могу даже выскочить в ближайшую лавочку за минералкой, чтобы не разминуться с миссис Донован, хочу увидеть ее как можно быстрее.

Я позвонил ей полтора часа назад. Она назначила встречу на набережной, напротив второго пирса. Место малолюдное, с множеством темных переулков. Из одного из них и должна появиться Алиса.

Вечерняя набережная безлюдна. Камни, нагретые за день, источают жар. За темными деревьями слева светится Бельвю – единственный приличный район нашего города. Наверное, она живет именно там. Человеку, обитающему в любом другом районе нашего поганого Бейсин-сити, не на что надеяться в жизни. Справа, у пирса, белеет списанный теплоход, до которого давно никому нет дела.

Я прекрасно понимаю, что наша встреча не ограничится возвращением зонтика. Его запросто можно было отослать и по почте или вовсе не отдавать – у нее таких зонтиков сотни. Никакая женщина не станет назначать встречу в половине девятого вечера, чтобы забрать такую мелочь. А тем более в темном и малолюдном месте.

Алиса опаздывает на пятнадцать минут, выходит из такси на остановке, поспешно поправляет волосы. Ее прекрасный профиль хорошо освещен. Спустя минуту она усаживается в мою машину.

– Поехали, – произносит женщина торопливо, даже не поздоровавшись.

– Куда?

– На пирс, к теплоходу.

Удивительно, но я повинуюсь, не спрашиваю, почему именно к теплоходу, даже не напоминаю о зонтике. В теперешней ситуации любые мои реплики прозвучат просто нелепо.

Сходни уже спущены. Нас встречает какой-то вертлявый малый, по виду – сторож. Ни слова не говоря, он проводит нас на палубу, дает Алисе ключи от каюты и незаметно удаляется.

Теплоход давно стоит на вечном приколе, но каюта ухожена. В ней хорошая мебель, свежее белье, букет цветов в вазочке. Сквозь мутноватый иллюминатор видна набережная. Волны ритмично бьются о камни. Водяная пыль распахивается радужными веерами в лучах прожекторов, осыпается на блестящую гальку.

Я смотрю на нее, а она – на меня. Пристально, не мигая. Ее голова чуть склонена налево, матовая кожа источает манящее тепло, золотые волосы небрежно раскиданы по плечам. Я явственно ощущаю аромат ее духов, сладкий, дурманящий, гипнотический.

Она быстро подходит почти вплотную ко мне. Я переживаю момент естественной неловкости, почему-то вспоминаю о зонтике, но он остался в машине. Хочу рассказать о визите копов в «Глубокую глотку», расспросить ее о многом.

Но Алиса не дает произнести ни слова, обнимает меня за шею и говорит:

– Ты нужен мне. Я хочу тебя. Ты мой первый встречный!

5

У меня было немало женщин. У спортсменов их всегда много, а у боксеров – особенно. Женщины любят проявления грубой физической силы. Рельефные бицепсы, оголенные торсы, огромные кулаки. Женщины любят победителей. У меня сорок две победы, из них тридцать девять – чистым нокаутом. Мне было из кого выбирать.

Одни мои женщины были красивы, другие – умны, третьи – богаты, четвертые – доступны. Однако их всегда выбирал я, Фил Роули. Никогда прежде не было, чтобы женщина поманила меня пальцем и я пошел за ней безоглядно, ни о чем не задумываясь.

Мы лежим на огромной кровати в центре каюты. Глубокая вечерняя тишина ощущается во всем огромном корабле. Мы полностью обессилены, у нас не осталось сил даже пошевелиться. Мы любили друг друга яростно, щедро и будем заниматься этим еще, до самого утра. Только надо немного прийти в себя.

– А я знаю, что ты хочешь спросить, – произносит Алиса тихим и ясным голосом. – Что значит «первый встречный», правильно?

– Да.

Алиса приподнимается на локте. Тень накрывает половину ее лица словно козырек.

– За Джеки я вышла замуж в девятнадцать. Я не хотела этого брака, настояли мои родители. Я никогда не любила этого жестокого, мстительного и продажного скота. Иногда он даже поднимает на меня руку. Но я смирилась бы даже с этим, если бы он мне не изменял с проститутками последнего пошиба. Об этом знали все, даже Саманта, наша дочь. Но я не верила в его измены… до вчерашнего дня. Пока случайно не узнала, что он постоянно встречается с проститутками из Старого города. В «Башне», ты наверняка знаешь это место. Я вспылила, пообещала ему переспать с первым же встречным, хлопнула дверью и ушла из дома. Алекс бросился меня догонять. Я хотела оказаться в самом гнусном притоне самого отвратительного района. Остальное ты знаешь.

– Но почему именно я?

– У тебя честные глаза. Открытый лоб. В тебе ощущается надежность и уверенность, а еще – первобытная мощь, не растраченная для любви. Я ведь не просто женщина. Я еще и психоаналитик. Я очень хорошо разбираюсь в таких вещах, поверь мне.

Я смотрю на часы: уже половина третьего. Неужели мы любили друг друга так долго?

– Твой муж может искать тебя.

– Я сказала, что хочу немного пожить отдельно. Мол, нам надо отдохнуть друг от друга. Он не возражал. Но, наверное, его люди все равно будут отслеживать каждый мой шаг. Сейчас им, правда, не до меня. Все они ищут Алекса. Пусть!..

– Кто тот горбун в крематории?

– Мой друг, один из немногих в этом городе. Четыре года назад его обвинили в убийстве, которого он не совершал. Мне удалось по своим каналам замять дело. Он поклялся мне в верности и никому ничего не расскажет.

– Но почему бы тебе не развестись с мужем?

– Долго рассказывать. И вообще, я не хочу о нем говорить сегодня. Иди лучше ко мне.

Мы спускаемся со сходней в половине седьмого утра. Над заливом клубится туман – серый, словно живой. Алиса бледна, движения ее заторможены, на лице застыла странная улыбка.

– Не надо меня никуда подвозить, я вызову такси, – произносит она.

– Мы еще встретимся?

– Наверное.

– Когда?

– Завтра… или послезавтра. Как получится. Только ты не ищи меня. Я сама тебе позвоню.

6

Она не звонит мне ни завтра, ни послезавтра, ни в течение всей следующей недели. Я несколько раз хочу позвонить ей первым, но тут же вспоминаю свое слово. Не надо нарушать обещания, особенно те, которые даны после ночи любви. Да и навязывать себя тоже не стоит.