Вышибала

Впрочем, так оно отчасти и было. Несмотря на свое состояние, Алиса демонстрировала чудеса акробатики. У меня было ощущение, что мы сливаемся в каком-то первобытном экстазе, где нет понятий о морали, благопристойности или чопорности. Мы в другом, свободном и счастливом мире. Любое действие, которое приносит радость и удовольствие тебе и любимому человеку, здесь прекрасно и оправданно. Мне кажется, Бог придумал секс, чтобы иногда напоминать нам, что такое рай.

Голова Алисы покоится на моем плече. Я слышу стук ее сердца. Сейчас есть только мы. Два человека, которых свел случай в этом проклятом, забытом Богом городе.

После небольшого перерыва мы продолжаем. Удивительно, но после стольких побоев эта женщина способна самозабвенно отдаваться страсти. Ее стоны, уж поверьте, не от боли. Обессиленные и опустошенные, мы на какое-то время проваливаемся в блаженное забытье.

Я открываю глаза с первыми лучами солнца. Алиса лежит рядом и смотрит на меня. Знакомый момент. Почти все женщины по утрам вот так пялятся на своего мужчину. Они это называют «любоваться». Мы продолжаем лежать, не произнося ни слова. Близкий человек – это тот, с кем есть о чем помолчать.

Алиса берет с ночного столика сигарету, закуривает. Белая змейка дыма поднимается к потолку. Любовница прижимается ко мне словно кошка.

Внезапно в комнату без стука заходит Саманта.

– Доброе утро. Не спите? – спрашивает она как ни в чем не бывало.

Алиса абсолютно не стесняется дочери и даже не поворачивает головы в ее сторону. Я изумленно и смущенно смотрю на Саманту, поражаясь ее бесцеремонности. Мы лежим голые. Все, что я успеваю, – прикрыть бедра шелковой простыней, которая валялась у кровати.

Видимо, у них в семье принято относиться к подобным вещам без лишнего смущения. Все-таки я старомоден в интимных вопросах.

– Тебя будто поймали на воровстве, – с улыбкой произносит Алиса. – Расслабься, Саманта тебя не съест.

В прямом смысле, конечно, не съест. Но я замечаю, с каким восхищением и интересом она рассматривает мое тело. Я, признаться, успел отвыкнуть от такого.

Ее глаза блестят. Шестнадцатилетняя девочка с восхищением рассматривает рельеф моих бицепсов, кубики на торсе. Достаточно одного женского взгляда, чтобы понять, насколько она видит в тебе мужчину. То, что Саманта позитивно оценила мои физические данные, – слабо сказано. Мне не по себе от этого взрослого взгляда, хочется накрыться одеялом с головой. Такой взгляд я встречал лишь у опытных женщин, профессионалок из Старого города. Причем девушку нисколько не смущает, что рядом лежит ее мать и что мы с ней… Вы поняли.

Я покосился на Алису – ноль реакции, ни малейшей толики ревности. Лежит, прикрыв глаза. В руке догорает сигарета.

Я аккуратно беру окурок, тушу в пепельнице, не выдерживаю и спрашиваю как можно раскованнее:

– Ну что, долго еще будешь стоять? Скоро дыру на мне прожжешь.

Алиса лениво проводит пальцем по моим выступающим мышцам и протягивает:

– Ах, как ты мил в своей наивности, Роули. Ты нравишься девочкам. Пора бы привыкнуть. Тебе должно быть лестно ее внимание. Как психоаналитик говорю: то, что она заинтересовалась таким мужчиной, как ты, куда лучше, чем если бы она восхищалась женщиной. Явная гарантия, что не вырастет лесбиянкой. В последнее время в городе пороков царит увлечение однополой любовью среди молодых девушек. Похотливых самцов хватает, а настоящие мужчины в дефиците. Их понять можно, но все-таки…

Саманта улыбается и спрашивает, принести ли кофе. Она подмигивает мне от двери и уходит. Алиса грубо притягивает мое лицо к себе и жадно целует. Моя кровь начинает быстрее бежать по венам, дыхание учащается. Что делает со мной эта женщина!

Я хочу, чтобы этот поцелуй длился и длился, но в мозгу зажигается красная лампочка. Стоп, есть куда более насущные проблемы! Нужно избавляться от Джеки.

Я мягко отстраняюсь, целую Алису в ухо.

– Хочу у тебя кое-что спросить. По делу.

Женщина приподнимается на локте и внимательно смотрит на меня.

– Короче, есть небольшая проблемка. Где можно найти баллон сжиженного газа? Лучше, конечно, два.

Дверь открывается без стука. Саманта заносит поднос с тремя чашками дымящегося напитка.

Я замолкаю, но Алиса как ни в чем не бывало продолжает начатый разговор:

– Зачем они нужны? Впрочем, тебе видней.

– Это касается нашего общего плана. – Я не хочу вдаваться в подробности при девочке, но она пьет кофе и смотрит в окно.

Алиса массирует мне плечи и произносит:

– Прекрасно. Я знала, что ты что-нибудь придумаешь.

Она встает с постели, подходит к окну. Передо мной рядом стоят две идеальные женщины. Одна – красавица в пору расцвета, другая только обещает ею стать. Нет ничего совершеннее женского тела, этих грациозных изгибов бедер, плеч, шеи! Моя семья.

Алиса потягивается, оборачивается ко мне и говорит:

– Я знаю, где достать баллоны. Помнишь горбуна из крематория? Он тебе точно поможет.

11

В моем логове в Старом городе на удивление тихо. Если, конечно, не считать периодического воя полицейских сирен где-то вдалеке. Но, проведя всю жизнь в редкостной дыре, таких звуков уже не замечаешь. Полная темнота.

Неожиданно для самого себя я проспал весь день. Хотя чему тут удивляться? Предыдущая бессонная ночь с Алисой изрядно истощила мои силы. На часах почти полночь. Пора. Я быстро одеваюсь, выхожу на улицу.

К крематорию пробираюсь на старом арендованном «Бьюике» безлюдными и темными улочками. Несмотря на поздний час, неоновые рекламы призывно светятся всеми цветами радуги. У шлюх Старого города рабочий день, точнее ночь, в самом разгаре. Мужики, залившись алкоголем, снимают приглянувшихся ночных бабочек в стрип-клубах, барах, прямо на улице. Ее величество похоть царит здесь, и никому не улизнуть от ее липких чар.

Я подгоняю машину к заднему двору крематория. В предыдущий свой визит сюда я думал, что это мое первое и последнее посещение данного заведения. Но, как говаривала моя мама, никогда не знаешь, где тебя найдет судебный исполнитель.

Уже на подходе в нос мне ударил тяжелый, прибивающий к земле запах. Лилии, ладан и что-то еще. Сладковатое, приторное, внушающее почти животный ужас. Смрад подгнившей плоти, замаскированный «тяжелой артиллерией» церковных ароматов.

Я прикрываю рукавом нос и краем глаза замечаю, что у джипа, припаркованного рядом, на водительской дверце опущено ветровое стекло. В салоне пусто. Будь это авто горбуна, он поставил бы его на территории крематория. Значит, у него гости.

Это меня настораживает. Подхожу к ограде, пролезаю внутрь сквозь дыру в сетке, сливаюсь с шершавой кирпичной стеной. Недалеко отсюда «Глубокая глотка». Люди Джеки Донована рыщут в поисках моей шкуры. Не исключено, что они могут прямо сейчас прочесывать ближайшие кварталы.

Я продвигаюсь к служебному входу. У мусорных баков слышен шорох и писк. Это крысы. Их тут развелось видимо-невидимо. Истреблять грызунов некому, да и плодятся они в геометрической прогрессии.

Я останавливаюсь у двери и прислушиваюсь. Внутри тишина. Дергаю ручку – дверь бесшумно открывается. В конце узкого темного коридора – лестница, ведущая вниз.

Я бесшумно спускаюсь и попадаю в комнату техперсонала. Горит ночник. На деревянном столе в углу тарелка с остатками супа. В другом – продавленный диван. Видимо, горбун здесь и живет. Незавидная судьба – всю жизнь провести рядом с мертвецами. Хотя, впрочем, от них значительно меньше проблем, чем от живых.

Дверь в просторное помещение крематория приоткрыта. Жерло огромной печи урчит, как желудок голодного зверя. Двухстворчатый шлюз открыт, в нем мелькает адское пламя.

На транспортере стоит гроб, в нем лежит девушка, связанная по рукам и ногам. Она неподвижна. Блузка разорвана. Я замечаю идеальную, главное – хорошо знакомую силиконовую грудь. Внутри меня все холодеет: это же Кейт, черт побери!

Я еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться с места и не побежать туда. Неужели она мертва? Я делаю глубокий вдох, считаю до трех и беру себя в руки. Спокойно, Роули, не наделай глупостей. Присмотревшись, замечаю, как грудная клетка Кейт тихонько вздымается и опускается. Жива! Но как она здесь оказалась?

Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.