Страница 47 из 72
«Держись за них!»
Мелузина докричалась до меня сквозь шум бурлящей воды и заставила очнуться. «Но как?» — хотелось мне спросить, но голос Мелузины уже исчез. Я попыталась последовать ее совету. Отец берет меня за руку в дождливый день, мы вместе поднимаемся по мраморным ступеням музея Метрополитен. Джей вытаскивает пластинку Эллы Фитцджеральд из потертого бумажного конверта. Волосы Бекки развеваются на ветру. Я выхватывала воспоминания и фокусировалась на каждом из лиц — моей матери, Джея, Бекки, отца, Зака Риза, Сан Леона и даже Уилла Хьюза. Я принялась складывать себя, как пазл. Теперь я не могла потеряться и исчезнуть.
Наконец металлическая пасть вышвырнула нас в неглубокий бассейн под стальным куполом. Желтоватый свет проникал сквозь отверстие в центре.
«Ты здесь целиком?» — спросила Мелузина.
«Да», — ответила я и засомневалась. Кто знает, может, мои частицы еще плавали в туннеле и направлялись к Бруклину? Мои размышления о том, что моими молекулами поливают герань в Кэрролл-Гарденс, и потом они стекают в канал Гованус,[73] прервало шипение наставницы.
«И что? Думаешь, я за века не потеряла куссочки ссебя? Проссто нужно держаться за ссамое главное. От некоторых сслагаемых ты ссама захочешь избавитьсся. Ссоберись, нам нужно выбиратьсся».
Мы поплыли к поверхности, преодолели грязно-желтую пленку — и испарились. Воздух был очень влажен, мы легко поднялись вверх и очутились в пещере… или зале с мраморными стенами. По форме он напоминал раковину наутилуса изнутри. Правда, декорированную в стиле Джанни Версаче образца девяностых годов прошлого века. Полы с тяжелыми персидскими коврами, резная мебель красного дерева, обилие всевозможных древностей — от греческих амфор до римской бронзы. На стенах сверкали золотые прожилки. Везде висели картины, в которых я узнала похищенные из разных галерей шедевры. «Леда и лебедь» Леонардо да Винчи, «Поклонение пастухов» Караваджо, «Концерт» Вермеера, «Портрет доктора Гаше» Ван Гога. Среди всей этой роскоши — как раз над камином — я обнаружила неброский портрет женщины в платье с завышенной талией. Что-то в ней показалось мне знакомым. Я зависла рядом с полотном, глядя в нежные миндалевидные глаза женщины…
— Красавица, верно?
От испуга я чуть не превратилась в лужицу воды на полу. Я этот голос слышала лишь однажды, но тогда его обладатель умело скрывал свое могущество. А теперь, глядя на Джона Ди, я чувствовала, что воздух вокруг него пропитан силой. Такой ауры я до сих пор не встречала ни у кого. Контуры ее оказались резкие и зазубренные — точь-в-точь как солнечная корона во время затмения. Ди был одет в тот же малиново-коричневый кардиган, в котором я его видела в магазине, но теперь жилет не скрывал мощи телосложения колдуна. Он развалился в красном кресле с высокой спинкой, но уже приготовился атаковать. Пальцы одной руки с желтыми ногтями, лежащие на подлокотнике, напоминали паука-сенокосца. В другой руке Ди держал сигару. Он поднес ее к губам и затянулся. Выпустил на меня струйку дыма. Края моих молекул захрустели и обуглились. В воздухе запульсировала Мелузина.
«Убирайсся из моих вод! — прошипела она. — Тебе здессь не мессто!»
— Неужели? — язвительно произнес Ди. — А я-то облюбовал это пристанище — или правильнее было бы сказать «причал». Я тут квартирую более пятидесяти лет, а ты меня даже не замечала. Наверное, тебе тут не место, Мелузина? Не слишком ли… солоно на твой вкус?
Невесомое облачко, которое сейчас представляла собой Мелузина, уплотнилось и превратилось в длиннокрылую змею. Рептилия свернулась кольцами над головой Ди. Замелькал раздвоенный язык, клыки щелкнули в нескольких дюймах от мага. Он окинул Мелузину холодными янтарными глазами, стряхнул пепел с сигары в пепельницу, стоявшую на столике у кресла. Рядом что-то блеснуло. Серебряная шкатулка! Ди усмехнулся и положил ладонь на ее крышку.
— Ты за ней явилась, Гарет Джеймс? Хочешь опять заглянуть внутрь?
Ди погладил гравировку и привел ее в движение. Линии стали схожи с растревоженным змеиным гнездом. А меня неодолимо потянуло к шкатулке. Я следила за изгибами узоров… если бы только я могла пронаблюдать за ними еще немного, я бы узнала…
Я отпрянула. Что со мной?
— Ты бы обрела власть над стихиями и открыла тайну вечной жизни, — заявил Ди. — И, что гораздо важнее, поняла бы, как избежать бессмертия. Это жаждет получить твой дружок. А ты думаешь, он тебе помогает только за твои красивые глазки? Ему тоже нужна шкатулка. Только с ее помощью он снова станет смертным… хотя мне трудно представить, зачем ему такое понадобилось. Он рассчитывает, что ты приведешь его ко мне. Почему бы тебе не позвонить ему прямо сейчас — и он быстро примчится… О, я забыл. Ты пребываешь в особенном состоянии и твой чудесный трюк с огоньком у тебя никак не получится. Может, тебе надо материализоваться?
«Не сслушай его!» — зашептала Мелузина.
Я понятия не имела, что могу сама обрести человеческий облик. Но когда Ди заронил в меня эту мысль, мои клетки мгновенно отяжелели, и мне мучительно захотелось обрести плоть.
— Водная стихия всегда была для меня излишне мокрой и холодной, — притворно вздохнул Ди и поежился. — А тебе не хочется отдохнуть у огня и выпить стаканчик бренди?
Стоило ему произнести свои слова — и мне сразу стало зябко. И пусто.
— Нам с тобой следует о многом потолковать, Гарет Джеймс. Тебе нечего меня бояться. Ведь я не приказывал моим теням, чтобы они тебя прикончили, когда я послал их к тебе в дом.
«Но ты выстрелил в моего отца!»
— Нет, дорогуша, — Ди поцокал языком — ни дать, ни взять, добрый дядюшка, отчитывающий любимую племянницу. — Твой батюшка стрелял в себя сам. Печальный случай. Он очень испугался диббуков.
— Ты послал мантикору, чтобы она уничтожила меня — и она убила Эдгара Толберта!
— Кто тебе сказал? Вампир? Ему выпала удача — укус мантикоры позволил мистеру Хьюзу попить твоей крови, не правда ли?
Я покачала головой — точнее, пошевелила молекулами.
— Он спас меня…
Я не договорила. Мне вспомнились губы Уилла, прикасающиеся к моей шее… А прошлой ночью он чуть не сделал меня вампиром…
— Ты попросила его об этом, — продолжал Ди довольным тоном. — Он испортил твою кровь, и теперь ты чувствуешь жажду. Он тебя подсадил, как теперь говорят.
«Он пытаетсся засставить тебя материализоватьсся, чтобы он мог тебя убить, — произнесла Мелузина еле слышно. — Не забудь про ссильфов в парке».
— Конечно, маленький народец… Признаюсь тебе честно, что это была самозащита. Ты знакома с сильфами, дорогуша? Ужасные создания. Такие же, как и те, что жались по стенам, когда ты встречалась с Паком. А, кстати, ты в курсе, почему Оберона называют Принцем Теней? Он использует тебя, как и твой вампир. Оберон возится с тобой лишь для того, чтобы завладеть шкатулкой и обрести власть над человечеством. Полагаешь, подданным Оберона нравится быть изгнанными во тьму? Неужели твоя водяная подружка обожает жить в канализации? Некогда они правили миром и хотели бы вернуться к прошлым временам. И много ли места останется для людей?
«Он говорит правду?» — спросила я у Мелузины.
Она промолчала. Вместо ответа передо мной предстал образ мужчины в королевских одеждах и короне. Его лицо искажала гримаса отвращения. Он стоял посреди зала, залитого кровью. «Ты виновата! — прокричал он. — Твоя кровь течет в его жилах!»
«Это у васс, людей, для насс нет месста», — наконец прошептала она.
— А ты бы отомстила за вред, причиненный тебе и твоим родичам, Мелузина?
Она вильнула длинным хвостом и зашипела. За последние минуты она практически материализовалась. Гнев и горечь придали ее клеткам вес — так разлившаяся в море нефть утяжеляет крылья чаек. Мелузина была права: Ди искушал нас, разжигая в нас обеих злость. Я захотела уничтожить Ди — мне же подвернулся единственный шанс! Но я не чувствовала себя полностью готовой — тем более, что колдун имел полный доступ к моим мыслям. Вряд ли я могла застигнуть его врасплох.
73
Кэрролл-Гарденс — район в Бруклине. Гованус — канал в Бруклине, отличающийся сильной загрязненностью воды.