Страница 77 из 111
- Раз такое дело, можно и не калечить, - рассудил Мичигран, - Надавал бы им как следует, чтобы запомнили надолго. Ты ведь с ними как-то управился. - Он оглядел демона. - Голову они тебе, как я вижу, не отрезали. Я не ошибся?
- Уверяю тебя - не отрезали, - подтвердил демон. - А я не стал их убивать и, даже, никого не ударил. Я им устроил такое, что они, несмотря на весь свой бандитский авторитет, стали посмешищем не только в своем племени, но и в соседних Эмиратах. Когда там узнали про то, что этот Халим-Барим и его головорезы...
Франт оборвал свой рассказ и прислушался.
- Разбойнички идут, - сообщил он. - Ладно, потом дорасскажу.
Мичигран тоже услышал далекие шаги. Конечно, это шли разбойники. В Геликсе, после полуночи, коме разбойников, редко кто осмеливался ходить по улицам. Да и разбойники после полуночи по одному не ходили. Опасались. Если повстречается одинокий разбойник с двумя-тремя горожанами, непременно ограбят. И без хорошего фонаря не обойдется, а то и двух.
- Побудем немного невидимыми, - предложил Франт, - Посмотрим, как они будут брать Индивида.
- А не уведут? - высказал свои опасения Мичигран. - Среди разбойников есть очень опытные конокрады. Самую норовистую скотину увести могут, да так, что не только хозяин, но и сама лошадь, не заметит.
- Нет, - Франт был уверен. - Индивида им не взять. Я же говорю, наш жеребец с юмором. Лошадиный юмор явление редкое, для любого конокрада неожиданное и, даже, опасное. Он им сейчас представление устроит, что-нибудь вроде веселого балаганчика. А мы посмотрим. И если понравится - поаплодируем. Этот жеребец самолюбив тщеславен, ему нравится аплодисменты.
- Давай посмотрим, - согласился Мичигран.
Франт прошептал заклинание, сделал плавное движение правой рукой, щелкнул пальцами левой, и собеседники, на крыльце, стали невидимыми.
Разбойники, между тем, приближались. Им-то, целой шайке, прятаться ночью было ни к чему, и бояться некого. Шли они не таясь, громко топоча, и громко разговаривая.
- Сколько я жеребцов повидал, а такого, ни разу в жизни не встречал. Глянешь - сердце замирает, - рассказывал кто-то из разбойников. - Черный он, как безлунная ночка. И шерсть блестит, будто ее только что маслом смазали. Шея, как у лебедя, а ноги высокие, сухие и на каждой, чуть выше копыта, небольшой белый чулочек. Идет, как танцует. На таком жеребце, шаррам, до конца-края земли скакать можно, не устанет.
Это и был Улюй-конокрад. Самый уважаемый конокрад в Геликсе. Лошадей воровать - это вам не разбойничать. Разбойником может стать почти каждый. Если совести нет, и от вида крови не тошнит, бери в правую руку дубину, в левую нож, и разбойничай. Главное - святого драконоборца не забывай: чтобы никакой ереси. И налоги плати. Конокрад - совсем другое дело. Конокрадом надо родиться. Увести хорошего коня это не воровство, и не разбой, это искусство. Конокрад должен в самую узкую щель пролезть, должен семь секретных замков открыть, должен ночью видеть лучше волка, должен по открытому месту ужом проползти. Много еще чего должен уметь конокрад. И с конем сердечно договориться, чтобы тот хозяина забыл, пошел за конокрадом, как жеребенок за кобылицей. И хозяину, того коня, в руки не попасть. Поймает - убьет. И соседи набегут, помогут. Разбойник попадется, ему харю начистят, ребра покрушат, кости поломают, но отпустят. А конокрада убьют. Так издавно принято.
Улюй был потомственным конокрадом. И прадед его лошадей угонял, и дед и отец. Маленькому Улюенку было у кого учиться, с кого пример брать. А когда вырос, сам стал мастером. И если он что-то говорил о лошадях, то верить ему следовало.
Но, как утверждал Хитрый Гвоздь, в каждой банде найдется не меньше трех дураков. У Зубастика банда была маленькой, больше чем на одного дурака не тянула. Хотя Балаг, вполне возможно, дураком вовсе и не был. Просто думал редко. Говорил часто, а думал редко.
- Ты скажешь... - не поверил Балаг Улюю. - У вас, у конокрадов все лошади - как лебеди. Наверно, обычная коняга полудохлая.
- Сам ты коняга полудохлая, - обиделся за жеребца Улюй. - И соображаешь, хуже водовозной клячи. Я хороших лошадей украл больше, чем у тебя зубов. Вот дам тебе по башке, шаррам, узнаешь, какой это жеребец.
- По тихому надо это дело провернуть, - вмешался третий голос. - Тут маг живет. Этот купец, чей жеребец, говорят, к нему в гости приехал.
- Ты что, Халдай, мага испугался? Да все маги в Геликсе нас бояться. Мы, машшаррам, и этому магу наложим, если вмешиваться станет, - сообщил басок.
- Хитрый Гвоздь этого мага пасет, - не сдавался Халдай. - Ты, Сатар, против Гвоздя не выступай. Видел, как он ножи бросает? Шаррам! С двух рук. Он тебе бороду обрежет вместе с головой.
- Скажем магу, чтобы сидел тихо и не шебуршился, - решил басок. - С Хитрым Гвоздем связываться не станем.
- Что нам Хитрый Гвоздь?! - раздался противный тонкий голос, и Мичигран сразу узнал Зубастика. - Мы самого Бритого Мамонта приказ выполняем. Если маг не в свое дело полезет, я его, машшаррам, на куски порву. Бритый Мамонт за этого мага не держится.
- Хитрый Гвоздь не любит, когда ему дорогу переходят, - напомнил Халдай.
- Ты не боись. Шаррам! Мамонт в обиду не даст. Хозяин у нас не Гвоздь, а Бритый Мамонт.
- Может и так, а может и не так, - продолжал сомневаться Халдай. - Они между собой всегда разберутся. А мы крайними будем.
- Тут Зубастик идет, - сообщил Мичигран Франту. - Он меня сегодня ногами по ребрам бил. Ты этого урода не трогай, я его сам приголублю.
- Бери всех, мне не жалко, - ответил Франт.
- Все мне не нужны. Они идут тебя убивать и твоего жеребца красть. Вот и разбирайся с ними. А Зубастика оставь мне.
Разбойники, тем временем, подошли к Индивиду, который с интересом разглядывал их. Он действительно был прекрасен, и разбойники, на какое-то время, застыли, любуясь благородным животным.
- Да-а-а, - протянул Сатар. - Этот не для нас. И даже не для Гвоздя. Этот для самого Бритого Мамонта.
Остальные молчали. Они окружили жеребца. Каждому хотелось дотронуться до него, погладить блестящую шерсть, потрепать по крупу, перебрать пальцами волосы длинной черной гривы.
Индивид купался в лучах восхищения и получал от этого удовольствие. Даже грустные его глаза, кажется, потеплели. Он поворачивал голову, давал разбойникам любоваться точеным профилем, грациозно переступал ногами. Улюй достал из кармана кусок сахара. Индивид благосклонно принял его мягкими розовыми губами и аппетитно захрустел. Калага предложил сухарь, жеребец и сухарь схрупал. Другие разбойники тоже зашарили по карманам, каждому хотелось угостить чудо-лошадь. Индивид неторопливо и с достоинством принимал подношения, как будто делал этим одолжение.
- Твоему Индивиду нравится, когда вокруг него так увиваются, - отметил Мичигран.
- Кому это не нравится? Он сладкое любит, а я его не балую, - объяснил Франт. - Пусть полакомится.
- Так уведут ведь.
- Никуда его не уведут. Скоро он им представление устроит. Шуточки у него не слабые. Разбойники нашего Индивида, на всю жизнь запомнят.
И верно, вскоре началось представление.
Переступая с ноги на ногу, и поворачиваясь, чтобы дать возможность обступившим его разбойникам полюбоваться собой, Индивид будто бы случайно наступил передним левым копытом на ногу длинному тощему разбойнику, который разинув рот разглядывал добычу. Тому самому Балагу, который говорил, прежде чем подумать.
- Э! Ты чего?! Зараза! - заорал разбойник. Он ударил жеребца по холке и попытался выдернуть ногу.
- Не трогай коня! - заступился за Индивида Зубастик.
- Я тебе стукну! - поддержал его конокрад и съездил Балага кулаком о спине.
Жеребец обиженно вздохнул, с укором посмотрел на длинного разбойника, освободил его, и, тут же, наступил копытом на ногу, самому Зубастику.
- Э-э-э! Ты-ы! Шар-р-рам! - заверещал Зубастик и попытался выдернуть ногу, но Индивид стоял твердо, как скала.