Страница 9 из 79
Покупателя директорша пока не трогала. Покупатель еще не был готов. Он еще должен созреть, возмутиться, повысить голос, вот тогда его и можно брать, тогда она ему и выдаст...
Но покупатель повел себя самым неожиданным образом.
-- Нас эти правила, э-э-э, не касаются, - совершенно спокойно произнес покупатель. Именно не сказал, а произнес! - Мы, знаете ли, экспедиция Академии Наук ССР, - и он с укором поглядел на заведующую.
Тут и произошла немая сцена, почти как у Гоголя в "Ревизоре". Остальные и раньше молчали, а теперь намертво заклинило заведующую. В работе заведующих магазинами свои сложности и трудности. Она понимала, что Академия Наук организация важная, следовательно, ее представителей следует всячески ублажать. Но покупатель нисколько не походил на академика. Заведующая не знала, как должен выглядеть академик, но не мог же он выглядеть как обыкновенный, простой человек. И если это самозванец, то его надо ободрать. А вдруг он все-таки академик?.. Ситуация оказалась настолько нестандартной, что она растерялась и лихорадочно пыталась сообразить, как следует поступить. В такие моменты и страдают нервные клетки, те самые, которые потом не восстанавливаются. Заведующая с надеждой поглядела на человека в темно-синем костюме. Тот же смотрел куда-то поверх ее головы, подчеркнуто демонстрируя, что все происходящее здесь нисколько его не интересует...
Но тишина длилась недолго, всего несколько секунд. Наша, советская, заведующая магазином оказалась более подготовленной к неожиданным поворотам судьбы, чем какой-то старорежимный городничий. Существует все-таки у этой славной когорты руководителей системы пищеторгов профессиональная находчивость.
-- Но ты же не знала, что они экспедиция Академии Наук! - продолжила она воспитательный процесс, теперь уже без визгливых нот, но по-матерински громко и строго. И с определенной долей недоверия, вполне допустимой в данном случае, посмотрела на покупателя и сопровождающую его молодежь.
Девица по-прежнему бессмысленно глядела на нее ничего не выражающими глазами-пуговицами.
Профессор по-прежнему был на высоте.
-- Вы считаете, что это трудно понять? - совершенно искренне удивился шеф. - Что ж, извольте убедиться...
Василий Иванович неторопливо, по-профессорски вальяжно, расстегнул свою полевую сумку, не глядя извлек оттуда "Открытый лист" и показал его заведующей.
Такие бумаги не читают, при виде подобных бумаг, как говаривали в старину, с почтением снимают шляпу. Заведующая посмотрела на солидно выполненный документ и готовая проникнуться глубоким уважением к его предъявителю, обратила свой взор в сторону человека в темно-синем костюме, явно испрашивая у него на это позволение.
Не меняя задумчивого выражения лица, человек в темно-синем костюме, зеленом галстуке и фетровой шляпе, с большими, в соответствии с модой, полями, плавно переплыл от одного прилавка к другому, бросил пристальный взглад на бумагу, сразу ухватив и "Академию Наук СССР" и оттиск Большрой Круглой Печати, и замысловатые закорючки, свидетельствующие о высоком положении подписавшихся. Он благосклонно опустил свой взор на заведующую и утвердительно кивнул.
-- Тогда другое дело, - заведующая улыбнулась человеку в темно-синем костюме, потом шефу, Лисенко, Пете Маркину, Гале а в заключение даже молоденькой продавщице. - Хотя могла бы меня предупредить. Не каждый день к нам заходят товарищи из Академии Наук СССР. - И она снова улыбнулась, но на этот раз только шефу. - Что же ты стоишь, - выговорила она продавщице на этот раз весьма доброжелательно, - люди ждут, подавай товар. - И конвеер: продавщица, Лисенко, Маркин, Галя, мешок снова вступил в действие.
Шеф тоже улыбнулся заведующей. А пока они обменивались улыбками, человек в темно-синем костюме, застегнутом на обе пуговицы, и зеленом галстуке исчез. Вроде бы и не выходил, а исчез.
-- Кто это был? - поинтересовался шеф у заведующей.
-- Министр торговли, - доверительно сообщила она. - И чтобы шеф понял все величие посетителя, еще раз с почтением и любовью добавила, - наш министр!
Будь благословенна солнечная Калмыкия, где министр ходит по магазинам и контролирует их работу!
6
К этим бы продуктам да плиту хорошую, да духовку, да пару больших сковородок, - размечталась Галя, - тогда и ужин настоящий можно приготовить. Шикарный ужин. Надо сказать шефу, пусть лаврового листа привезет...
Тут и появились профессор с чабаном.
Этот с Кавказа, - определила Галя. - Только что с гор спустился. Как на картинке, только бурки не хватает и сакли. Ему бы бурку, кинжал и коня - настоящий абрек получился бы.
-- Вы нам, Галина Сергеевна, чайку сообразите, - попросил профессор. Он посмотрел на солнце, как будто определял время по этому небесному светилу, а не по часам "Победа", красовавшимся у него на руке и добавил: - самое сейчас время чайку попить.
-- Может быть, перекусите что-нибудь, - предложила Галя. - Хотите, я вам яйца сварю? Или яичницу поджарю? С зеленым лучком и помидорами, - надо же было что-то делать с этими чертовыми яйцами, пока они не протухли при такой жаре. Два ящика ухватили, обрадовались.
-- Как? - поинтересовался шеф у гостя. Сам он есть не хотел, но ради того, чтобы ублажить чабана готов был пойти на нарушение режима. - Если яичницу? У нас Галина Сергеевна в этой области большой мастер, отменные яичницы готовит.
-- Большое спасибо. Совсем недавно кушал, ничего не хочу, -- отказался чабан.
Не знал он, бедняга, от чего отказывается, не знал, что теперь уже никогда в жизни не доведется ему съесть удивительно вкусную яичницу приготовленную талантливыми галиными руками.
-- Тогда чайку, Галина Сергеевна, - решил шеф.
-- Сейчас будет, Иван Васильевич. Свеженький вскипячу.
Галя любила кормить и смотреть, как люди едет то, что она приготовила. Стояла, скрестив руки на груди, смотрела, как быстро пустеют тарелки, подкладывала Пете а иногда и еще кому-нибудь добавку и получала от всего этого немалое удовольствие. Чабан отказался от ее яичницы. Это было обидно. И Галя решила, на зло чабану, приготовить на ужин такую яичницу, что даже Серафима забудет про свою талию.
Она поставила чайник на огонь, расстелила большой брезент - он выполнял в экспедиции функции обеденного стола. Отягощенные романтикой могли за этим брезентом есть лежа и представлять себе, что они древние римляне. Поставила сахар и эмалированные кружки.
Профессор понимал, что пока вскипит вода в чайнике надо занять гостя разговором, но совершенно не представлял о, чем он может говорить с чабаном. Все-таки круг интересов у них был несколько разным. Так ничего дельного и не придумав он прибегнул к приему хорошо отработанному при встречах с коллегами.
-- Хорошая сегодня стоит погода, - поделился он своими наблюдениями в области метеорологии.
Чабан охотно согласился, и подтвердил, что погода стоит хорошая: тепло и сухо.
-- Я думаю, что весь месяц будет таким: теплым и сухим, без дождей, - попытался профессор выдать прогноз на недалекое будущее.
Чабан выразил надежду, что к всеобщему удовольствию прогноз его уважаемого собеседника вполне может оправдаться.
-- Когда дождь идет, мы работать не можем, земля мокрая, тяжелая, лопату невозможно поднять, - поделился профессор еще одним откровением.
Чабан посочувствовал.
-- Когда дождь идет и ты, наверно, отару не пасешь? - поинтересовался профессор ходом трудовой деятельности своего собеседника при обильном выпадении атмосферных осадков.
Чабан совершенно откровенно признался, что во время дождя и его трудовая деятельность сокращается до минимума. Овцам не нравится пастись под дождем.
Такой вот обстоятельный разговор повел шеф: серьезный, деловой, не менее содержательный, чем при встрече с некоторыми своими учеными знакомыми. К сожалению, благодатная тема быстро иссякла, а другой, столь же надежной и универсальной, профессор про запас не имел. Он с надеждой посмотрел на чайник. Но тот, сколько на него ни смотри, быстрее от этого не закипает. И это вне зависимости от чина и ученого звания того, кто на него смотрит. Никаких авторитетов чайник не признавал.