Идеальный шпион

— Ты хочешь сказать, он делал ставки на деньги Фонда? — спрашиваю я.

— Я хочу только сказать, Пострел, что этот его автобус, возможно, был на лошадиной тяге. Только это я говорю, верно, Мег?

Да нет же, был автобус! И вовсе не на лошадиной тяге. И был этот автобус самым замечательным и мощным, какой когда-либо производили на свет. Золотые буквы «Автобусная компания Пим и Спасение» сверкали на его блестящих боках, словно высвеченное название главы из Библии, прошедшей через руки Пима в дни его юности. Зеленый цвет автобуса напоминал зелень беговых треков Англии. Сам сэр Малкольм Кэмпбелл собирался сидеть за рулем. Самый высокочтимый в нашем краю намеревался ездить на нем. Когда люди нашего городка увидели бы этот автобус, они упали бы на колени, молитвенно сложили бы руки и возблагодарили бы Господа и Рика в равной мере. Благодарные толпы собрались бы у дома Рика, вызвали бы его на балкон и держали бы там допоздна. Я видел, как он приветственно махал, репетируя свое появление перед ними. Обеими руками — словно раскачивал меня над своей головой, а сам широко улыбался и, рыдая, произносил негромко: «Всем этим я обязан старине Ти-Пи». А если — как оно, несомненно, и случится — выйдет так, что «Компания Бэлхема» из Бринкли, одного из лучших либералов в графстве, никогда, строго говоря, не слыхала про автобус Рика и, уж конечно, не красила его по себестоимости из чистой доброты, тогда, значит, эта компания существовала столь же реально, как и автобус. Они лишь ждали мановения волшебной палочки Рика, чтобы начать свое существование. Лишь когда пронырливые, никому не верящие люди, вроде Мейкписа Уотермастера, не пожелали смириться с таким положением вещей, Рик обнаружил, что должен начать священную войну и, подобно многим до него, защищать свою веру не самым приятным способом. А ведь просил-то он всего лишь вашей безраздельной любви. И самое меньшее, чем вы могли ему ответить, — это слепо ею его одарить. А затем ждать, чтобы он, подобно банкиру Господа Бога, через полгода вернул ее вам вдвойне.

3

Мэри приготовилась к чему угодно, только не к этому. Не к такому напору, не к такой поспешности вторжения. Не к этой гневной реакции Джека Бразерхуда, масштаба и сумбурности которой предугадать не могла, как не могла предугадать всей меры его замешательства, превосходящего ее собственное. И того, что его приезд сразу же принесет ей огромное облегчение.

Впущенный в переднюю, он едва взглянул на нее.

— У тебя были какие-нибудь предчувствия?

— Если бы были, я поделилась бы с тобой, — ответила она, готовая превратить в ссору разговор еще прежде, чем он начался.

— Он звонил?

— Нет.

— А кто-нибудь звонил?

— Нет.

— Ни единого слова никто? Никаких перемен?

— Нет.

— Привез тебе парочку гостей. — Он ткнул пальцем туда, где позади него маячили две тени. — Родственники из Лондона. Приехали выразить тебе сочувствие и побыть с тобой немного. Потом и другие прибудут.

И он метнулся мимо нее в гостиную — как потрепанный в драках коршун, настигающий новую жертву. Она успела заметить лишь изборожденный морщинами, насупленный лоб и седую прядь надо лбом.

— Я Джорджи из Главного управления, — с порога представилась девушка. — А это Фергюс. Мы так вам сочувствуем, Мэри!

С ними был багаж, и она показала им кладовку под лестницей. Вели они себя так, словно знали, куда идти. Джорджи была высокой угловатой, с прямыми волосами, подстриженными не длинно и не коротко. Фергюс внешне был далеко не так презентабелен — очередное упущение Главного управления, столь частое в последнее время.

— Мы сочувствуем вам, Мэри, — как эхо, отозвался Фергюс, поднимаясь по лестнице вслед за Джорджи. — Это ничего, если мы немножко оглядим помещение, правда?

В гостиной Бразерхуд погасил свет и раздернул шторы на балконной двери.

— Мне нужен ключ от этой штуковины. От замка. Посмотреть, что там к чему.

Мэри поспешила к каминной полке. Взяла стоявшую на ней серебряную цветочную вазу, где она держала запасной ключ.

— Где он?

— Где угодно в этом мире, а может быть, и не в этом. Использует полученные навыки. Профессиональные, полученные на службе. У него есть знакомые в Эдинбурге?

— Ни единого.

В цветочной вазе лежали глиняные фигурки, которые она вылепила вместе с Томом, но ключа там не было.

— По некоторым сведениям, его выследили, — сказал Бразерхуд. — Сообщили, что он вылетел туда из Хитроу пятичасовым рейсом. Высокий мужчина с увесистым чемоданчиком. С другой стороны, зная нашего Магнуса, можно с тем же успехом предположить, что он находится в Тимбукту.

Искать ключ было все равно что искать Магнуса. Она не знала, с чего начать. Схватила чайницу, потрясла ее. От панического страха ее подташнивало. Потом на глаза ей попался серебряный кубок, который Том выиграл в школе на каких-то спортивных состязаниях. Внутри что-то звякнуло. Она так стремительно кинулась к нему с ключом, что ободрала себе лодыжку. От боли на глазах выступили слезы. Черт бы побрал этот табурет у пианино!

— Ледереры звонили?

— Нет. Я уже говорила тебе, что никто не звонил. Я вернулась из аэропорта только в одиннадцать.

— Где замочные скважины?

Она нашла верхнюю и, нащупав его руку, помогла ему сунуть туда ключ. Лучше было бы ей самой открыть, тогда не надо было бы прикасаться к нему. Встав на колени, она искала нижнюю замочную скважину. Словно ноги ему целуешь.

— Случалось ему уже исчезать, а ты мне ничего не сообщала? — спросил Бразерхуд в то время, пока она возилась с замком.

— Нет.

— Подумай хорошенько, Мэри. Эти в Лондоне меня буквально за глотку берут. У Бо сейчас приступ ипохондрии. С послом заперся Найджел. Военные самолеты не взлетают по пустякам, да еще ночью.

Найджел — тень Бо Браммела и его заплечных дел мастер. Так называл его Магнус. Бо наговорит с три короба всем, а Найджел идет следом и рубит им головы направо и налево.

— Нет. Никогда так не бывало. Клянусь, — сказала она.

— Есть у него где-нибудь любимый уголок? Убежище, о котором он мечтал?

— Однажды он говорил что-то про Ирландию. Мечтал купить там небольшую ферму у моря.

— На севере или на юге?

— Не знаю. На юге, должно быть, если уж речь шла о море. Потом вдруг возникла идея Багамских островов. Более поздняя идея.

— Кто у него там?

— Никого. Насколько мне это известно.

— А о том, чтобы переметнуться к противнику он не заводил речь? О какой-нибудь дачке на Черном море?

— Не глупи.

— Значит, Ирландия, а затем Багамы. Когда он упоминал Багамы?

— Он их не упоминал. Только очеркнул объявление о продаже в «Таймс» и оставил газету так, чтобы я увидела.

— В качестве намека?

— Или упрека, приманки, чтобы показать мне, где он хотел бы очутиться. Магнус умеет вести разговор разными способами.

— А о самоубийстве он никогда не подумывал? Они зададут тебе этот вопрос, Мэри. Так уж лучше мне спросить это первым.

— Нет. Нет. Об этом он не думал.

— В твоем голосе нет уверенности.

— Я и не уверена. Мне надо собраться с мыслями.

— Он когда-нибудь высказывал опасения за свою жизнь?

— Я не могу ответить так сразу, Джек! Он человек сложный, и мне надо все обдумать. — Она взяла себя в руки. — Вообще-то нет. По-настоящему — нет. Все это так неожиданно.

— Тем не менее из аэропорта ты позвонила мне крайне быстро. Как только выяснила, что на борту его нет, сразу же позвонила: «Джек, Джек! Где Магнус?» И оказалась права в своих подозрениях — он действительно исчез.

— Я ведь увидела, как его чемодан ходит по этому чертову кругу, правда же? Значит, багаж он зарегистрировал и отправил. Так почему же его самого не было на борту?

— А как сейчас обстоят дела с пьянством?

— Реже, чем раньше.

— Реже, чем на Лесбосе?

— Никакого сравнения.

— Головные боли?

— Прошли.