Страница 16 из 78
Войны советское биологическое оружие не избежало.
Первая версия биологического оружия на основе бактерии туляремии была создана в СТИ к 1941 году. И оно было испытано годом позже под Сталинградом, причем еще до начала знаменитого контрнаступления. Это был тяжелый для Красной Армии период, когда немецкие танки беспрепятственно продвигались в сторону Волги. Поздним летом 1942 году появление в рядах немецкой армии большого числа больных туляремией, привело к временной приостановке наступления.
Однако зараженные грызуны были лишены чувства патриотизма, и в течение недели после начала эпидемии в немецких войсках она перекинулась вместе с мышами на территорию, где находились противостоящие им силы — советские солдаты и мирные жители.
Вспоминая о подготовке к контрнаступлению в районе Сталинграда, которое должно было начаться 19 ноября 1942 года мощной артиллерийской подготовкой, а затем бомбо-штурмовыми ударами авиации, бывший командующий 16-й воздушной армией и будущий маршал авиации С.И.Руденко писал в своей книге «Крылья победы»: «Десять дней, предшествовавшие контрнаступлению, оказались драматическими для 16-й воздушной армии. В первой половине ноября нас предупредили о нашествии мышей. К тому же грызуны оказались больны туляремией — мышиной холерой. Больше всего не повезло штабу армии. Проникая в дома, мыши заражали продукты и воду, заболевали люди. И перенести штаб было невозможно, поскольку линии связи пришлось бы прокладывать заново. Вскоре заболели мои заместители. Потом слегли связисты и медики. Болезнь у всех протекала тяжело, с высокой температурой. Были даже два смертельных случая. В строю оставались только двое: я и подполковник Носков из оперативного отдела. Пришлось вызвать одного офицера из дивизии. Связался с Москвой и попросил прислать нового начальника штаба. Ведь срок операции уже приближался».
Чтобы справиться с этой внезапной и вряд ли прогнозировавшейся бедой, командование Красной Армии было вынуждено перебросить в район боев 10 передвижных госпиталей (10). Организационно сделать это было нетрудно, поскольку участник работ по созданию биологического оружия на основе бактерий туляремии и сибирской язвы генерал Е.И.Смирнов состоял в то время в должности начальника Главного Военно-медицинского управления.
В пользу искусственного характера эпидемической вспышки туляремии 1942 года свидетельствуют многие факты. Во-первых, трудно было бы объяснить появление инфекции лишь у одной воюющей стороны, если бы эпидемия имела естественное происхождение. Во-вторых, данные статистики указывают, что в среднем общее число заболевших туляремией составляло обычно около 10 тысяч человек на весь Советский Союз (именно такое число заболевших было в СССР и в 1941, и в 1943 годах) и лишь в 1942 году оно возросло в 10 раз, до примерно 100000 человек. В-третьих, 70 % пострадавших заболели легочной формой туляремии, которая могла появиться только искусственно (10).
Неудача с боевым использованием туляремии имела два следствия. В будущем биологическое оружие больше не планировалось для решения задач ближнего боя (летом 1942 года это случилось скорее от отчаяния). А самому военно-биологическому институту, который к тому времени прочно осел на новом месте посреди крупного областного центра, пришлось участвовать в создании пенициллина в качестве эффективного средства решения задач борьбы с массовыми эпидемиями. Именно это достижение 1944 года используется обычно в качестве пропагандистского блюда при декларировании будто бы «оборонительного» характера проводившихся в институте работ.
Еще одно испытание биологического оружия, связанного с работами института, уже перебравшегося в Киров, относится к лету 1943 года. Тогда в рядах немецких войск в Крыму возникла вспышка Ку-лихорадки, вызываемой соответствующей риккетсией. До этого случая на территории Советского Союза заболевания Ку-лихорадкой, известны не были.
Чтобы направленность работ и «достижений» военных биологов стала очевидной, укажем, что в годы Великой Отечественной войны бригадный врач Н.Н.Гинсбург и военный врач I ранга А.Л.Тамарин (известный специалист в области сибирской язвы) были удостоены Сталинской премии. Тем ныне забытым документом Н.Н.Поликарпов, П.О.Сухой, А.Н.Туполев и А.С.Яковлев были премированы за создание новых военных самолетов (каждый — за свой), Н.Л.Духов — за тяжелый танк, А.Д.Швецов — за новый авиационный мотор к военным самолетам. А вот Н.Н.Гинcбург и А.Л.Тамарин были премированы «за изобретение нового медицинского препарата», как было скромно указано в несекретном документе тех лет (153). Так что насчет оружия на основе бактерии сибирской язвы у нашей армии тоже все было в порядке. Только применить ее И.В.Сталин не решился. Скорее всего не было нужды.
Остается напомнить людям, именующим себя историками — нашими и из иных стран. Впервые биологическое оружие в современном его понимании было создано в Стране Советов — Союзе Советских Социалистических Республик. А уж затем в Японии. А потом началась вторая мировая война.
Так что тем, кто тоскует о советском прошлом, есть чем гордиться. А кто стыдится того прошлого, есть что презирать.
Однако же из песни слова не выкинешь.
Что до Человека-В-Кепке, который очень уютно себя чувствует в должности московского градоначальника, то ему есть, о чем подумать — споры сибирской язвы все еще закопаны на территории Города-Героя-Москвы. Адресок простой — Москва, Кузьминский лесопарк. Если он поймет, о чем речь, после этого можно порассуждать и о терроризме.
Глава 2. Подготовка к наступательной биологической войне
После второй мировой войны в Советском Союзе сложился самый мощный в мире секретный военно-биологический научно-производственный архипелаг, который включал около 40 учреждений — институтов и заводов. Он включал две мощные специализированные «наступательные» системы биологической войны — военную и гражданскую. К концу эпохи М.С.Горбачева все было готово к ведению тотальной наступательной биологической войны.
Разумеется, обеим советским «наступательным» системам биологической войны официально приписывались лишь оборонительные цели, то есть нацеленность на создание исключительно средств защиты от биологического оружия.
Это было неправдой.
На самом деле оборонительными задачами многие годы занималась и ныне продолжает заниматься главным образом третья специализированная система — уже упоминавшаяся группа так называемых противочумных гражданских институтов Министерства здравоохранения СССР.
Военные биологи всех стран заверяют, что отличить наступательные работы по биологическому оружию от оборонительных невозможно. Это неверно — можно, если хотеть. Принципом советской военно-биологической доктрины было создание многочисленных новых боевых штаммов патогенов, которые еще не были известны «вероятному противнику». Соответственно, против них нет противоядий — ни вакцин, ни антибиотиков (10). Этот принцип нельзя считать оборонительным, это был мощный толчок гонке военно-биологического оружия.
С разговорами об оборонительном и наступательном биологическом оружии покончил Б.Н.Ельцин. В самом начале своего правления он не только подтвердил приверженность новой России принципам Конвенции о запрещении биологического оружия (72), но и прямо запретил ее нарушать, заодно провозгласив в этом трудном вопросе принципы открытости и доверия (154).
Так проблема советского биологического оружия вышла, наконец, из сферы государственной тайны и стала предметом знания всего общества. К сожалению, государственная бюрократия новой России не поторопилась к обществу с рассказами о постыдном прошлом. И это чрезвычайно опасно.
Вот почему нашему обществу в порядке самозащиты следует внимательнее приглядеться к унаследованному от советских времен архипелагу наступательной биологической войны, к его научному и промышленному потенциалу. Имеющихся на сегодняшний день данных для этого вполне достаточно (5,6,8-11,155–205).