Горелом

Теперь настала его очередь молчать, раздумывая.

— Хорошо.

— Говори, где ты его мог потерять, — проворчала Ева зло.

— Начни от «Сломанного рога»…

Телефон запищал отбоем. Ощущение тревоги не уходило. Ян медленно повернулся, окидывая взглядом доступное обозрению пространство. Дверь на половину хозяев была плотно прикрыта, и за ней царила тишина. Замочная скважина там имелась, но для подглядывания не годилась. Осторожно отодвинув краешек шторы, он выглянул на улицу. Прямо напротив дома, на другой стороне уже высилась неподвижно скорбная фигура, закутанная в шаль.

* * *

Попытка согреться в душе ни к чему не привела, но кровь с затылка удалось смыть. Ссадина оказалась небольшой, однако кровоточила сильно, и волосы слиплись. Пару минут Ян пытался изучить повреждение с помощью двух зеркал, потом бросил. Какая разница? Очень хотелось лечь, но вместо этого он сел ждать появления Евы, жуя осточертевшее обезболивающее вперемешку с апельсинами.

Говорят, апельсины похожи на солнце… На кисло-горчащее жгучее солнце, которого ему не дано видеть.

Ева найдет телефон, Ян в этом даже не сомневался. Она — оборотень. Она может принять любой облик и перенять особенности любого существа. Действительно любого. В том числе и прирожденной ищейки. Но что она обнаружит кроме телефона?

Ян с силой сдавил виски, будто надеясь вытеснить из головы осточертевшую боль, вместе с памятью. Не помогло.

Таких, как он называют гореломами. Или Разбивателями. Иногда спасителями, чаще — проклятыми. Их зовут миа-д-наадами. Или ала`гор. Что в переводе с диалекта кочевников значит «избавитель от страданий». Вот всех смыслах. В том числе убийца или палач.

У горелома есть дар — отводить беду от одного человека или сотен тысяч людей. Неважно. Важно, что ничего в этом мире не исчезает бесследно и отведенная беда преобразуется в нечто другое, равносильное по воздействию, но, возможно, рассредоточенное по большей площади или в ином направлении.

Однажды один из гореломов спас от наводнения город. На следующее утро почти все жители спасенного города оглохли. Почему именно так? Может быть, по степени несчастья для города это равнозначно… Но чаще случается, что беда идет стороной. Или рассыпается на множество мелких неприятностей. Ребенок легко перенес болезнь, но погибла его любимая кошка. По степени страданий для него это сопоставимо… А какая мать не пожертвует кошкой?

А случается, что спасенные вообще не знают точно, где и кого ударило рикошетом.

Это словно разбивать ледяную глыбу — вместо одного крупного осколка будет много мелких, неопасных. Какой-то растает, не долетев. Какой-то выбьет глаз… Как повезет. Почти невозможно предсказать траекторию их полета. Невозможно сказать, как повернется судьба.

Человек не попал под машину, но множество людей расстроятся, пролив на себя утренний кофе. По степени переживаний сопоставимо событие, о котором они с огорчением прочитают в утренней газете и тут же забудут, и досада от пятна на одежде, о котором забудут так же быстро. Цинично? Но ведь так оно все и есть…

И лишь гореломы наделены проклятьем бесконечно взвешивать несчастья.

Странный дар менять все, кроме собственной участи. Потому что, чем ближе к горелому, тем опаснее. Они способны спасти тех, к кому равнодушны. И приносят несчастья тем, кто осмелится полюбить их. И особенно тем, кем дорожат сами.

— Ян?

Ян, вздрогнув всем телом, резко выпрямился. На пороге, сторожко присматриваясь, стояла встрепанная и недовольная Ева. Одета она была в явно мужскую майку с фривольной надписью и джинсы. Ногти босых ног отливали пурпурным лаком. Когда она планировала превращение, обувь не надевала. А вот мешковатая одежда не мешала, если обращаться лишь частично. Скажем, отрастить себе быстрые лапы и волчий нос.

— У тебя все двери нараспашку.

— Не мог дождаться твоего возвращения, — Ян еле разомкнул челюсти.

Ева сделала несколько шагов навстречу, все еще продолжая изучающее вглядываться. По-звериному чутко втянула воздух тонкими ноздрями, принюхиваясь. Протянула руку:

— Вот твой телефон.

— Где ты его нашла?

— На улице Волчков, в кустах. Валялся ты там, что ли?..

Ян не знал, что чувствовать — облегчение или разочарование. Если бы Ева нашла телефон возле Замка, то особого выбора бы у него не было. А теперь? Промолчать?

— …причем валялся не один, — проворчала Ева хмуро. — Вот еще что там лежало. Духами несет. Твое?

Ян забрал из ее ладони промокшую визитку.

— Ты бы хоть спасибо сказал.

— Ты действительно хочешь, чтобы я отблагодарил тебя?

— Нет, — быстро спохватилась Ева, и вдруг заметила другим тоном: — Выглядишь ты ужасно. И пахнешь кровью.

— А ты хвост забыла спрятать.

Она враждебно сузила глаза, мигом изгнав с физиономии даже тень участливости:

— Убил, что ли, кого?

— Телефоном. И обронил орудие убийства на месте преступления.

— Все-таки ты скотина, — наконец, сдавшись, резюмировала Ева. Сделала несколько шагов к выходу, потом вдруг спросила, обернувшись через плечо:

— Кстати, ты в курсе, что с твоих окон не сводит глаз какая-то женщина на улице? Для поклонницы старовата.

— Она хочет, чтобы я спас ее дочь.

— А ты не можешь?

— Я все могу. Но не стану.

Ева все-таки развернулась всем телом, несколько мгновений внимательно рассматривала Яна, но поскольку свое самое сильное ругательство она уже использовала, то лишь сердито бросила напоследок:

— Не забудь свое обещание.

Через окно он наблюдал, как Ева вышла на пустынную улицу, зябко содрогнулась в легкой майке, зевнула и потерла плечи руками. Повернулась к женщине, что стояла через дорогу, кажется, намереваясь подойти. А потом подняла голову, перехватила его взгляд и, нахмурившись, двинулась в другую сторону.

Сейчас она наверняка найдет укромное местечко и перекинется во что-нибудь четвероногое, чтобы побыстрее добраться до дома и завалиться досыпать. Ей тоже не привыкать не задавать лишних вопросов и не принимать все слишком близко к сердцу.

«…Сто башен поставь, а един Замок не получится.

Где сто башен — там сто одна история про них…»

6.

…заснуть невозможно, потому что внутри туго сжалась пружина, но можно лечь на бок, не думать, дышать через раз, ждать пока боль уймется и позволит жить дальше. Тебя ведь учили существовать с этим, верно, горелом?

— …утренний выпуск городских вестей, в студии Млана Мета! — забурлив красками, оживился телевизор, который Ян иногда использовал вместо будильника, а вчера забыл отключить. — Сегодня в новостях…

Все-таки он вырубился, потому что не заметил, как улица за окном наполнилась шумом, да и старый дом перекатывал всевозможные звуки, словно потрепанная музыкальная шкатулка.

— …полиция ведет расследования гибели молодой девушки, однако пока от комментариев воздерживается.

Ян навострил ухо, но оказалось, что речь идет об убитой с улицы Ольховой. Эльзу еще не нашли? Возможно. Парк за замком место нелюдное.

— …При повышенной аномальной активности, тем не менее, отмечено, что суббота и особенно воскресенье оказались достаточно спокойными для старого города, где традиционно высок процент чрезвычайных происшествий.

Губы сами собой растянулись в кривую нервную ухмылку: «…достаточно спокойными…»

— …заслугой городского Егерского дозора, — невозмутимо продолжала миловидная Млана. — По сводкам, полученным нашей компанией от егерской службы, два туриста пострадали в результате контакта с аномальной активностью: подросток, тринадцати лет, подобравший брошенный скейтборд, с травмами средней тяжести направлен в клинику Святого Вирта. А сорокалетнему иногороднему мужчине, который утверждает, что всего лишь хотел вернуть владельцу найденный кошелек, оказана скорая психиатрическая помощь вследствие общения с нежитью…

Угу, кошелек вернуть хотел. Небось еле ноги унес от благодарного владельца. Ему еще повезло, что живым ушел. Ежедневно предупреждают, и все равно редкий день обходится без сообщений типа: «травма, как последствие использования находки аномального характера…», «помешательство в результате близкого контакта с нежитью…», «смерть в результате воздействия нежити…».