Осада

– В крематорий? – спросил он зачем-то.

– Конечно, Владислав Георгиевич. Вы не беспокойтесь, могила уже исправлена, все в полном порядке. Так и скажите Денису Андреевичу.

А прах исчезнет, вернется к праху, рассыплется, растворится, в бесконечном обращении элементов меж живым и неживым; он, сперва обнаружив в себе мертвое, когда-нибудь непременно составит нечто важное в чем-то полном тепла и жизни. В луговой траве, например. В тонкой березке, выросшей на месте тайного захоронения. Почему-то Нефедову виделось это обращение именно так – тонкая, сгибавшаяся под сильным ветром березка на среди безбрежного моря травы. Почему-то хотелось верить именно в такой исход. Жаль только, поделиться своими верованиями ему было не с кем. Тем более, с человеком, пославшим его сюда.

Нефедов очнулся от дум, оглянулся по сторонам и пошел к машине.

33.

Схрон отыскался скоро. Погода менялась уже заметно, воздух будто сгустился, замер, насытившись неимоверным зноем. Прохлада реки, оставленная четыре часа назад, казалась иллюзией, навеянным жарким ветром, дувшим с равнин, со стороны Гори. Мандариновая роща, где они укрывались от вертолетов, манившая прохладой едва поспевших плодов, исчезла в далеком прошлом как фантом, как мгновенное сновидение посреди раскаленного полудня.

Чтобы добраться до схрона, пришлось идти далеко в обход, устал даже Иван. Когда впереди вновь замаячили заросли лавровишни, он только вздохнул. Зато Бахва воспрял духом, эти места он помнил по прошлой своей «экспедиции» в Кодори. Пробравшись через заросли, они минуют холм, за которым будет настоящий реликтовый лес. Насколько он знал, местные жители не решались заходить в эти леса, чудом сохранившиеся с ледниковых времен. Какое-то суеверие охраняло их от посягательств топора – не то злые духи, не то незнаемые звери. И потому добравшись до шумного леса, где грабы и тисы вымахивают на головокружительную высоту, метров до тридцати, а меж ними встречаются величавые дубы и буки, можно перевести дух и немного расслабиться.

Они вскарабкались на холм, увитый кустарниками и смогли лицезреть внезапно раскинувшийся перед ним величественный лес – верхушки его перед холмом казались частью зарослей, столь были высоки. Важа присвистнул. Иван вздохнул и покачал головой, вглядываясь в раскинувшиеся перед ним темные заросли, встречавшие всякого путника непроходимой стеной кустарника.

Войдя в лес, они долго смотрели вверх, на уносящиеся ввысь стволы. И изредка на павших гигантов, преграждающих им путь. На бреши, образовавшиеся на месте рухнувших недавно тисов, которые спешили занять другие, молодые деревья, отчаянно стараясь вырасти, опередив бесчисленных конкурентов. Затем Бахва, по одному ему памятному маршруту, вывел из на схрон.

Внутри, на уровне земли, находились четыре двухъярусные кровати, цинки с патронами, ящики с провизией, и даже синяя кабинка биотуалета в дальнем углу. Последний насмешил Ивана.

– Не думал, что вы такие экологи.

Ему никто не ответил. Пленника отвели к дальней кровати, группа стала потихоньку распаковываться. Важа остался немного в стороне, поглядывая за пленным, он не торопился расшнуровывать берцы. Иван же чувствовал себя спокойно, если не сказать, уверенно: скинув ботинки, он снял и промокшие носки, положил на сушилку, которая немедленно среагировав на «русский дух», в противовес ему принялась распространять приторные запахи хвои.

– Константина переждем здесь. Выйдем после, время позволяет, – Бахва последнее время говорил только на русском, это начинало надоедать.

– Курить есть? – спросил Иван. Бахва покачал головой. – Жаль.

Манана поставила винтовку в угол, расстегнула рубашку, поднявшись на верхний ярус, легла. В схроне было нежарко, немного душновато, из-за отсутствия проточной вентиляции. Положив руки за голову, она попыталась немного подремать.

– Я хочу у тебя кое-что поспрашивать. Благо время есть, – Иван покряхтел, устраиваясь поудобнее на кровати.

– Ничего, если я лежа? – все-таки его нахальный тон цеплял. Бахва дернул щекой, но сдержался.

– Плевать, – он сел рядом. – Рассказывай, что вы делали в Мели.

– Это даже не секрет. Вы сами все видели. Нашему полку, была поставлена задача оказать содействие выдвинувшейся роте, попавшей в переплет. Кстати, я полагаю, вы были в Мели, так что знаете, куда она направлялась и зачем.

– Знаем, – холодно ответил Бахва, никак не ожидавший, что допрос будет вестись с обеих сторон одновременно. – Но вопросы задаю по-прежнему я.

– Мы попали в переплет, и на своей шкуре постигли, что именно произошло с девятой ротой. Запросили подкрепления, которое и закончило операцию. А так же обнаружило вас.

– Где вы дислоцируетесь?

– В Чхалте.

– Кроме вашего мотострелкового полка, какие там еще группировки?

– Рота спецназа ГРУ. Хотя ее собираются перебросить в Омаришару, но я не уверен в точности.

Бахва посмотрел на лежащую на верхнем ярусе сестру. Манана не шелохнулась. Важные данные, о перемещениях спецназа мало кому было известно даже в Кутаиси. Иван же рассказывал об этом походя.

– Только рота?

– Уверен. В Омаришаре и окрестностях ваши шалят, назревает спецоперация, если вам так интересно, могу сообщить, что она явно выйдет за пределы Абхазии. Потому туда и перебросили ГРУ, а не ФСБ.

– Каковы ваши дальнейшие действия по завершении операции в Мели?

– Отход на зимние квартиры, в Чхалту, – Иван пожал плечами. – Вся операция и заключалась в освобождении роты.

– Кто остался в Мели?

– Судмедэксперты из ФСБ и их спецназ, примерно взвод. Задание по-моему, очевидное – разобраться в ситуации и доставить пленных в Сухум.

– Пленных?

– Живых мертвецов, – Ивана передернуло, Бахва с некоторым злорадством отметил, что железное спокойствие, наконец, дало трещину. – Для опытов.

– Мы будем проходить через трассу Южный приют – Мачара. Насколько хорошо она контролируется?

– Она в ведении абхазов. Трасса… – Иван хмыкнул. – Да зимой ее под снегом не найдешь.

– Я спрашиваю про ополчения.

– С ними мы не связываемся. Поэтому ничего сказать не могу.

– Насколько серьезны разногласия?

– Вас увидят – будут стрелять, даже если я заору, что русский. Если вы собираетесь там пробираться, я лучше здесь дождусь, когда вас поймают.

– Там же ваша база. В Чхалте.

– За пределами Чхалты мы нежеланные гости. А то, что все тропы в горах отданы на откуп абхазам, это явный просчет нашего командования. Не удивлюсь, когда они под поднявшийся шумок, заявят о выходе из состава.

Столь резких слов от Ивана никак не ожидали. Бахва какое-то время молчал, затем произнес:

– Значит, дорогу вы не контролируете.

– Советую другой маршрут. Только одно «но», – Иван повернулся к Бахве, они встретились взглядом, и командир тут же ответ глаза. – Я бы хотел узнать побольше о вашем командире. О Нодаре.

Наступила неловкая пауза. Просьба русского мало казалась странной, скорее, просто нелепой.

– Командир отряда я, – ответил Бахва. – И был им. Нодар… – он помолчал чуток. – Мой лучший друг и помощник. Спец по взрывотехнике. Что еще тебе понадобилось узнать о нем?

– Немного больше твоих слов. Я все же нес его. Спасал жизнь.

– По твоей милости, между прочим…

– Важа, помолчи. Жизнь ему ты не спасал, это был способ заставить тебя двигаться с нами, – Манана повернулась, облокотившись, она внимательно прислушивалась к неожиданно повернувшему разговору.

– Хорошо, не ему. Тебе, – столь же резко ответил Иван на очень хорошем грузинском. – Если ты не запамятовал.

Бахва смутился. Как-то потерялся разом. Манана это почувствовала и села на кровати. Иван хмынкул:

–Уж прощевайте, но работая в горах пять лет, поневоле обучишься языку.