Осада

Важа перевел дух. Взглянул на Ивана. Куренной не выдержал его пронизывающего взгляда и опустил глаза. Первый раз он выиграл у Ивана в гляделки. Жаль, что это уже не имело особого значения. Он потянулся к винтовке, вскинул ее на уровень плеч. Манана, рванувшись вперед, нагнула ствол, выстрел ушел под ноги Ивану.

А на записи Куренной докладывал что-то слишком тихо батоно Ираклию, послышался голос оператора, на грузинском: «Придется конец перемонтировать, камера дрожала». Иван обернулся к оператору, его лицо снова оказалось выше верхнего среза, но голос, ответивший тому, голос-то никуда не делся. Батоно Ираклий ответил согласием, что-то вроде «неплохо, но могло быть лучше», и в это время камера выключилась. Запись оборвалась, проигрыватель, приученный выплевывать диски по окончании, шумно выдавил лоток.

Бахва встал между Иваном и Важей. Обернулся к Куренному и молча ударил того по лицу. Иван отшатнулся, но даже руки не поднял. Кровь закапала из разбитого носа. Манана, шлепнув Важу по щеке, раз, другой, наконец, отняла у того винтовку. Обернулась к Ивану. И молча подошла, подпрыгнула к тому, все так же на одной ноге. Подала платок.

Без единого слова Куренной взял его, молча вытер кровь и вернул. Наступило тягостное молчание. Важа бессильно опустился на пол рядом с телевизором. Неожиданно он заплакал, закрыв ладонями лицо. Ему никто не мешал, но и не останавливал. Несколько раз он произнес «Зачем? Зачем?», но потом замолчал. Только плечи подрагивали.

Иван подошел к окну, открыл его. Бахва резко развернулся, не понимая, что собирается предпринять русский. Хотя… какой он теперь русский. Такой же как и батоно Ираклий. Как они все, оказавшиеся в одной мышеловке. Бахва подошел к нему:

– Зачем ты пошел с нами?

– За тем же, за чем и вы. Доложить в центр.

– А в Сухуми не проще? – бессильно произнес Важа, немедля пожалев о сказанном. И снова закрыв лицо руками.

– Я как раз оттуда. Мне было поручено сопровождать вашу группу…  – он замолчал на полуслове. Снова ватная тишина охватила комнату.

– Так кто ты? – сколько минут прошло, прежде чем Манана задала этот простой вопрос? Одна или десять? Время остановилось.

Куренной вздохнул. Посмотрел на нее.

– Кажется, сейчас это уже неважно, – и снова помолчал. – Но если ты хочешь знать…

– Нет, – вырвалось непроизвольно, Манана опустила глаза. – Уже не хочу, – добавила она чуть слышно после новой паузы.

И новая порция тишины. Наконец, Бахва подошел к телевизору и просто сбросил на пол.

– Все, хватит. Закончили разбираться. Теперь надо сообразить, куда нам двигаться. Либо на вокзал, либо к автобусной станции. Вокзал дальше, но не факт, что автобусы ходят. А вот поезда мы слышали.

Долго никто не отвечал командиру. Важа медленно поднялся на ноги, посмотрел на разбитый телевизор, неохотно поднял винтовку и все так же молча вышел. Его никто не останавливал. Важа остановился в коридоре, и стоял там, подобно часовому, стерегущему свое прошлое. Бахва снова оглядел всех. Неожиданно обратился к Ивану.

– Если что-то не так, какие у вас были договоренности?

– Как таковых договоренностей не было. Но мне кажется стоит идти на вокзал, там ведь должны быть железнодорожные войска. И желательно побыстрее. Тут возле дома мертвяки уже бродят.

Бахва подошел и вгляделся в медленно двигавшихся мертвецов, направлявшихся со всех сторон к их месту дислокации. Некстати вспомнил заголовок газеты, любезно сложенный Важей. Ну конечно, скорее всего, городу была объявлена полная эвакуация. А он почему-то полагал, что мертвые атакуют, но атака отбита и город остался в руках живых. Снова ошибка. Город, второй по величине в Грузии, решили оставить мертвым. На ум сразу пришли карточки, наклеенные на сельпо в далеком поселке – Кутаиси в качестве цели перемещения не упоминался не разу. Тогда Бахва не уделил этому внимания. Сейчас понял, что же происходило во время их отсутствия, сложил недостающие части мозаики. Кажется, власть решила удерживать только столицу и окрестности, или одну столицу. А те, кто бежал к портам… они, наверное, просто спешили из страны подальше. Интересно, куда же уходили эти поезда, печальные свистки которых он слышал? К морю или к столице?

Мертвые медленно сходились к дому с соседних улиц, пробирались дворами. Прогнав живых, они теперь чувствами себя в Кутаиси свободно. И не спеша стягивались к последним, оставшимся здесь.

В другое время, не будь сестра в таком состоянии, не проворонь он «Москвич», они бы смогли прорваться без особых проблем, патронов у них с избытком, да еще тут нашлась вскрытые оружейные, на обоих этажах.

– Будем уходить к вокзалу. Важа, ты меня понял? – он кивнул, Бахва вздохнул с некоторым облегчением. – Как ты, сестра?

– Попробуем. Да и до вечера всего ничего.

– До вечера мы должны быть на вокзале! – резко произнес, почти крикнул он. Иван кивнул.

– Только дайте мне оружие. Хоть Макаров какой. Я понимаю, что теперь доверять не имеет смысла, но вы и раньше не представляли… – Важа бросил ему Макаров, это было столь неожиданно, что Иван не сумел его поймать. Пистолет тяжко грохнулся об пол, Иван нагнулся, разгибаясь, он проверял оружие. – Скверно, боек чуть скошен. Может переклинить патрон. Ну да на сколько хватит.

Важа бросил ему запасной магазин, прошел к оружейной, насобирал пару десятков патронов. После чего они вышли. Манана ковыляла, держась брата, Важа шел первый, Иван прикрывал тыл.

Пробиться они так и не смогли. Пришлось вернуться. Другие дома явно не годились для сопротивления толпам зомби, словно в дурной компьютерной игре десятками выскакивающими из каждой подворотни. Растратив порядком патронов, они вернулись, не пройдя и километра вниз по улице. Добрались только до брошенного «Москвича» – казалось, это и есть их цель желанная. До того момента, пока Иван не вскрыл капот.

– Шаровая полетела. Не поедет, – он прицелился в подходивших мертвяков, но пистолет заклинило, Ивану оставалось лишь бросить бесполезный кусок металла в зомби. Его спасла Манана, немедля растратившая обойму на подходящих мертвецов. Перезарядила М-16 и начала по новой.  Покуда Бахва, беспомощно не оглянувшись по сторонам, не отдал приказ к отступлению. Дорога к Риони была перерезана наглухо.

Важа шел последним, отстреливая лезущих мертвяков и устало качая головой. Ему возвращение давалось особенно тяжко. Когда все оказались внове на втором этаже, но уже в другом кабинете, он спросил, что делать будем. Бахва оглядел компанию.

– Иван, твои размышления? – но Куренной лишь пожал плечами. Манана устало вздохнула. Важа не произнесший ни слова по возвращении в центр, продолжал придерживаться нового правила.

Взгляд Бахвы упал на грузинский флаг, висевший в кабинете. Почему-то его не забрали. Видимо, подобной атрибутики было слишком много, да и зачем он в дороге. Зачем он вообще.

– Может, стоит выложить флаг на крыше. Если будут облетать, заметят, – Иван пожал плечами, Манана встряхнулась.

– Наверное, будут. Ведь если тотальная эвакуация.

– Тогда на флаге надо писать СОС, только латиницей, чтобы поняли, что это живые, ну и мало ли кто прилетит, – заговорил, перебивая себя, Важа. Внезапно ему показалось, что какой-нибудь вертолет, самолет, БПЛА, да хоть автожир, но должен пролететь над Кутаиси, чтобы убедиться, удостовериться – живых больше нет. Обязан просто.

– Флага на доме и так достаточно, – ответил Бахва. – На этом доме точно, – и не теряя времени даром, снял знамя и отправился наверх. Важа потянулся за ним, вдвоем они высадили замок на чердак, а затем забрались на крышу. Иван спустился вниз, укрепил входные двери досками и железными ящиками из подвала.

Наконец, все вернулись, и уселись в кабинете ждать. Большего ничего делать пока им не оставалось. Воды в здании не было, холодильники столовой опустошены, только сейчас они начали работать, пытаясь нарастить лед – Бахва умышленно оставил двери морозилок открытыми, пытаясь ускорить процесс. На этих запасах дистиллированной воды они могут протянуть еще дня три-четыре, хотя пить эту дрянь можно в случаях экстремальных. Скажем, если им все же придется отбивать штурм и баррикадироваться, ожидая подкрепления.