Спаситель мира

— Прогульщик! — сказал он точно в ответ на просьбу о сигарете.

— Что, простите? — вскинулся Ёрш.

— Ты прогульщик! — не спросил, а пропел мужчина.

Ёрш взглянул на незнакомца: прогульщиком его назвал солидный бородач в начищенных до блеска туфлях. Морщинистое лицо и клиновидная бородка практически совпадали по цвету. Сидел бородач неестественно прямо, чопорно сжал колени и накрыл их ладонями. Стрелки на белых брюках казались острее лезвия, зеленую кожаную куртку вместо пуговиц украшали маленькие футбольные мячи. Волосы были спрятаны под оранжевый тюрбан. Незнакомец излучал достоинство, спокойствие и мудрость.

— Я не прогульщик! — возразил Ёрш. — Из школы меня уже исключили.

— Неужели? — строго переспросил бородач. — И за что?

Ёрш ответил не сразу.

— Школа была специализированная, — наконец сказал он, — прогрессивная. Меня послали домой за хорошее поведение.

— Не слышу! — Бородач озадаченно покачал головой и, безвольно приоткрыв тонкогубый рот, похлопал по соседнему сиденью. — Что ты сказал?

Ёрш в замешательстве смотрел на свободное сиденье. «Опять! — раздосадованно думал он. — Я опять не разговаривал, а только губами шевелил!» Он шагнул к бородачу и повторил объяснение.

— Неужели? — протяжно выдохнул бородач. — Так ты не из тюрьмы сбежал?

— Вы сикх, — вместо ответа проговорил Ёрш.

Бородач сделал большие глаза, словно сикхи считались забытой расой.

— Такому могли научить лишь в очень хорошей, прогрессивной школе!

Ёрш взялся за поручень и наклонился к новому знакомому. В облике сикхов есть что-то мелодраматическое, неестественно-напускное. У бородача цвет лица оказался неровным: чем ближе к тюрбану, тем светлее, а волосы за ушами не просто светлые, а платиновые.

— Я ходил в библиотеку и много читал про сикхов, — заявил Ёрш. — О вашей религии мне известно все!

Поезд приближался к станции. Сначала изменилась форма туннеля, потом освещение, потом шум и, наконец, ощущения самого Ерша. Левый бок стал легким, а правый таким тяжелым, что пришлось покрепче схватиться за поручень, иначе не удалось бы удержать равновесие. Встреча с сикхом наверняка имела какое-то значение, но какое именно, Ёрш понять не мог. «Подумаю об этом, когда остановимся, — пообещал себе Ёрш. — Сейчас успокоюсь, как следует обо всем поразмыслю и разберусь».

Платформа оказалась узкой, грязной и запущенной, а людей на ней было куда меньше, чем на предыдущей. Ёрш думал, его ожидает целая делегация: мать, доктор Копек, доктор Прекопп, Череп и Кость, однако ни одного знакомого лица не увидел. Двери вагона открылись, через определенное время закрылись, а новых пассажиров не появилось.

— Столица сикхов — город Амритсар, — проговорил Ёрш под уже знакомую мелодию ля-до. В мыслях снова воцарился порядок, только по-прежнему хотелось курить. — Амритсар находится в штате Пенджаб. Сикхи, подобно индуистам, верят в бессмертие души, но, подобно мусульманам, поклоняются лишь одному богу. Посвященный в сикхи никогда не стрижет волосы и бороду.

— Ты учишься в отличной школе! — Сикх с улыбкой кивнул. — По-настоящему прогрессивной!

— Мне нужно покурить. Пожалуйста, угостите меня сигаретой! — взмолился Ёрш, но сикх лишь радостно покачал головой. — Ладно, плевать! — буркнул Ёрш.

Поезд лениво дернулся и покатил по рельсам. Справа от сикха пустовали сразу два сиденья. Опасаясь острых локтей и коленей старика, Ёрш опустился на дальнее и набрал в грудь побольше воздуха. В новой, ошеломляюще незнакомой обстановке приближаться к чужому телу опасно, однако пустое сиденье решало проблему. Почему бы не присесть и не поговорить?

Ёрш огляделся по сторонам: вдруг кто подслушивает? Нет, в их сторону никто не смотрел.

— Религии сикхов менее семидесяти лет, — сказал Ёрш, и слова закружились перед ним в воздухе.

Сикх поджал губы и сморщился.

— Ты ошибаешься, — заявил он, четко проговаривая каждое слово. — Прости, но ты ошибаешься.

Ёрш осторожно коснулся разделяющего их сиденья, где только что лежала рука сикха, — оно до сих пор было теплым.

— Уверены, что ваша религия старше? — Ёрш забарабанил пальцами по пластику. — Самому вам семидесяти еще точно нет.

— Я уверен, — кивнул сикх. — Я абсолютно уверен.

«Почему он повторяет все дважды? — недоумевал Ёрш. — Я ведь не глухой!» Тотчас вспомнилась школа. Доктора смотрели на него точно так же, как этот сикх: старались не показаться чересчур любопытными. Пытаясь побороть разочарование, Ёрш потупился, и его взгляд уперся в ноги сикха. Никогда прежде он не видел у взрослого таких маленьких ног. «Туфли прямо кукольные! — изумленно подумал он. — А ведь сикхи — самая высокая народность в Азии». Лицо сикха, приятное, но невыразительное и искусственное, словно магазинный кекс, пробудило в Ерше тревоги и сомнения.

«Ну вот, с добрым утром!» — мрачно подумал Ёрш, закрывая рот и глаза. В горле пересохло, как всегда, когда просыпались тревоги и сомнения. Поезд притормозил и, сильно раскачиваясь, прошел перекресток. В вагоне потеплело ровно на два градуса.

— Вот и хорошо! — бодро проговорил Ёрш. Только он врал как сивый мерин: хорошо ему вовсе не было. Даже голос звучал фальшиво — надменно и манерно, будто у изнеженного английского лорда. — Вот и хорошо… — повторил Ёрш, чувствуя, как покалывает кожу. — Просто замечательно!

Когда Ёрш разлепил веки, поезд уже вернулся в туннель. Туннель в городе один, перекрученный и спутанный, точно телефонный провод, вьющийся кольцами, так что не разберешь, где начало, где конец. Уроборос — это змей, кусающий себя за хвост; вот и туннель метрополитена — самый настоящий Уроборос, по крайней мере именно так называл его Ёрш. Туннель кажется автономным и закрытым, хотя он отнюдь не закрыт. Подобно жабрам на теле угря, по всей длине имеются выходы, в которые без труда протиснется человек. Сейчас поезд несся под Пятьдесят третьей улицей. Можно сойти на следующей станции и через турникет выбраться наружу, только в туннеле ничего не изменится, поезда будут ездить даже без пассажиров.

На следующей станции два пассажира вышли, третий пересел в соседний вагон. Того третьего Ёрш прекрасно видел сквозь захватанную стеклянную дверь в конце вагона: мужчина средних лет (судя по мятому пиджаку в мадрасскую клетку — еврей или ливанец) судорожно листал записную книжку с золотым обрезом. Скоро сикх тоже пересядет в другой вагон, и удивляться тут нечему. В туннеле иначе не бывает. Заходишь, садишься, соприкасаешься с человеком локтями и коленями, вдыхаешь его запах, порой наступаешь на ноги, а через несколько минут, максимум через полчаса, расстаешься с ним навсегда. Пересадку в соседний вагон не следует считать личным оскорблением. Ёрш сам тысячу раз так делал.

Ёрш похлопал себя по колену, напоминая: «Ты сел в поезд не для того, чтобы болтать о религии с бородатым сикхом!» Он сел в поезд по вполне определенной, самой веской причине на свете. Он зов услышал! Да, именно, его позвали выполнить миссию, срочную и очень важную, возможно, речь даже шла о жизни и смерти. Зов напоминал Ершу шприц, такой же невесомый, прозрачный, всепроникающий. Стоит отвлечься, и Ёрш забудет, зачем его позвали, или, что гораздо хуже, забудет, что позвали вообще. Впрочем, и то и другое не так страшно, как тревоги и сомнения.

Ёрш повернулся к сикху и скорбно кивнул.

— На следующей станции выхожу! — объявил он, прочистил горло и обвел глазами вагон, заставив украдкой следивших за ним пассажиров отвести взгляд. — На следующей станции! — повторил он для всех присутствующих.

— Так скоро? — удивился сикх. — Я ведь даже не спросил…

— Уильям, — представился Ёрш, одарив сикха покровительственной улыбкой банковского служащего, — Уильям Амритсар.

— Уильям? — неуверенно переспросил сикх. Сильный акцент превратил имя в «Виль-юм».

— Знакомые зовут меня Ершом. Им так больше нравится.

— Рад встрече, Уильям, — после долгой паузы ответил сикх. — Меня зовут…