Страница 20 из 58
Но — неслыханное святотатство — он не может дальше продолжать: богохульная толпа неистово кричит, поднимаясь по лестницам храма.
— Воскреси живого Озириса, жрец! Пусть Великий накормит нас, прольет живительные воды Хапи на наши поля, даст хлеба и риса из закромов, куда богачи спрятали его от нас. Мы не верим деревянной кукле — она не накормит нас. Озириса… Если ты великий ясновидец, яви нам живого Озириса!
И тогда из-за колонны выступает Унуэмдиамон — на руках его мертвый мальчик.
Одет Унуэмдиамон подчеркнуто просто. Движения решительны. Громким голосом обращается он к народу:
— Остановитесь! Жрецы Амона-Ра потеряли милость своего бога. Они не могут воскресить Озириса. Это сделаю я, слуга бога премудрости и речи, владыки Шмуна Великого Тота. Я воскрешу умершего Озириса, и он даст вам изобилие. Я сделаю больше, я освобожу вас от боли и недугов, верну вам здоровье и силу. Я, верховный жрец Носатого, сделаю это!
Он подходит к первому ряду толпы и на руки высокого мужчины бросает безжизненное тело ребенка.
— Великий Озирис мертв, мертв, мертв…
Люди наклоняются к мертвому ребенку.
— Да, он мертв, горе нам, бог мертв!
Тогда Унуэмдиамон прикасается ко лбу бездыханного тела. Протяжно и торжественно звучат его слова:
— Жизнь возвращается к тебе, Озирис, велением твоего брата по загробному царству — велением Тота! Встань молодой и веселый, смеющийся и вечный! Встань!
Вскрикивает в набожном испуге женщина, за ней другая. Задрожали руки у землепашца, держащего тело мальчика. На землистом лице ребенка показался первый румянец. Он разрастается, усиливается — вот щеки его пылают, кровь прилила к белым губам, рот приоткрылся в улыбке, дрогнули длинные черные ресницы и открылись глаза.
Едва замер крик восторженного удивления, как Унуэмдиамон возгласил:
— Вы, увидевшие воскрешение бога, слушайте! Он будет говорить. Все смотрите сюда на этот щит! Бог придет, бог явится вам. Явится в пламени жертвенного огня, явится под звуки пения жрецов… Пойте жрецы, славьте бога!
— Люди! Забудьте все, не думайте ни о чем, смотрите на щит, только на щит, только на щит, в лицо бога Тота, Тота, Тота…
И люди смотрят, смотрят до боли и рези в глазах на сверкающий медный щит. И им начинает казаться, как он поднимается все выше и выше к самому потолку храма, затем еще выше — он уходит в небо, растворяется там, а вместо исчезнувшего щита к ним спускается странное и манящее существо с мудрой головой ибиса, такое, каким его изображают каменные изваяния в храмах.
Теперь они уже ничего не видят, кроме этого божества, и ничего не слышат, кроме голоса Унуэмдиамона.
— Здоровье дарует вам Тот, силой он наполняет ваши члены — молитесь ему, благодарите его!
Унуэмдиамон подходит к толпе.
— Кто болен, кто жаждет помощи — смилостивившийся бог даст ее!
Жрец проходит среди охваченных экстазом людей и выводит за руку женщину.
— Отвечай богу, он говорит с тобой!
Женщина дико вскрикивает и исступленно бормочет: «Вижу, вижу, вижу!», и по всей толпе проносится раскатистый вопль: «Видим! Видим!.. Слава великому Тоту, слава его мастерам!»
Ну вот, мы и рассказали, может быть, об одном из наиболее ранних использований гипноза в таком массовом масштабе. У нас есть документальные основания представить себе именно такую или схожую с ней картину.
Знакомство древних египтян с гипнозом не может подлежать сомнению. Немецкий этнограф Швейнфурт нашел в Верхнем Египте наскальный барельеф, относящийся к третьему тысячелетию до нашей эры, на котором изображена процедура гипнотизации или, как более принято говорить, чарования змеи. Есть и другие прямые и косвенные свидетельства, на основании которых можно сделать те же выводы. Так, например, Диодор Сикулус рассказывает: «Египтяне верили, что Изис нашла много лекарственных средств и очень опытна в искусстве врачевания и теперь, даже когда она стала бессмертной, наибольшая радость для нее делать людей здоровыми, молящим об этом она открывает лечебные средства во сне, ясно показывая нуждающимся свою волю. Доказательством этого для них служат не мифы, как у греков, а факты, лежащие перед глазами… Многие больные, от которых врачи отказались бы, как от неизлечимых, были спасены Изис и многие потерявшие зрение или возможность пользования другими чувствами и членами, снова полностью получили то, что потеряли (курсив наш. — Авт.), когда прибегли к этой богине».
По утверждению римского историка Страбона, исцеления у египтян происходили в храме Сераписа. «В это верили повсюду уважаемые люди и спали там для себя или для других (курсив наш. — Авт.).
Из того места Ветхого завета, где сообщается о состязании в чародействе между Моисеем и Аароном, с одной стороны, и египетскими жрецами — с другой, становится ясным, что последним было известно искусство внушения обмана чувств, например превращение палок в змей.
В одном из древних исторических сочинений «О Изиде и Озирисе», авторство которого приписывают Плутарху, сообщается, что египтяне верили, будто дети могут предсказывать будущее, и прислушивались к их голосам, как к словам оракула, когда они играли в храме и говорили что-либо во время игры.
Можно еще приводить доказательства, но нужно ли? Разве этого не достаточно, чтобы убедиться, что египетские жрецы знали гипноз и умело им пользовались. Мы уже говорили, что в древнем Египте знания были привилегией жрецов. Суровая кара ждала каждого, дерзнувшего проникнуть в их секреты. Они, например, объявили запретными многие лечебные приемы и лекарственные средства народной медицины, включив их, однако, в свой арсенал чудодейственного врачевания. Они придавали лечению форму религиозного обряда, в котором трудно было отличить рациональные моменты от декоративных.
Ореол сверхъестественности окружал приемы жрецов и магов: составные части припарок, прикладываемых к больному месту, имеют якобы божественное происхождение, а повязка, накладываемая на рану, — это узел, которым бог связал своего брата; слова, которые произносит маг, чтобы спасти больного, — это слова, которые произносят боги для собственного спасения.
«Чудотворной» силе слов-заклинаний придавалось особенно большое значение. В Египте были врачи, специализировавшиеся в области лечения заболеваний определенных органов или частей тела, однако и они не обходились без заклинаний.
Одним из древнейших источников о способах врачевания в древнем Египте является папирус Эберса (по имени египтолога, нашедшего и описавшего его), относящийся к XVI веку до нашей эры. В нем содержится описание около 900 прописей целебных зелий и снадобий, советов по врачеванию самых различных заболеваний и ран. Характерно начало папируса, которое звучит буквально так: «Слова, которые следует произносить четко и повторять часто, как только возможно, прикладывая лекарство к больным членам для того, чтобы уничтожить породившие их страдания: «Изис, освободившая Озириса, избавившая Гора от злонамеренных деяний его брата Сета, убившего своего отца Озириса. О, Изис! Великая богиня заклинаний, освободи и меня от всего злого, от боли и злоумышленных действий, освободи меня от бога и богинь страдания, от смерти, от того, что проникло в меня. Освободи меня, избавь меня, как твой сын Гор был освобожден и избавлен тобой… О, великий Озирис! Заступись за меня! И немедля, скорее избавь меня от всего злого, от всего плохого и враждебного! От бога страдания, от богинь страдания и даже от самой смерти!»
Во всем тексте папируса настойчиво проводится мысль о необходимости сопровождать дачу и принятие каждого лечебного средства обращением к богам и духам. Например, указывается, что вышеприведенное заклинание нужно произносить при пользовании наружными средствами — накладывании повязок и мазей.
Перед описанием лечебных средств, принимаемых внутрь (питье, порошки), приводится другое заклинание: «Помоги! Иди и изгони то, что находится в моем сердце и моих членах! Заклинания благотворны в сопровождении лекарств и лекарства благотворны в сопровождении заклинаний…».