Страница 20 из 129
Косой повержен луг, цветы изнемогают, Злак испускает дух, и тяжко дышит мята, Бледнеют травы, гаснут, затихают. Но, затухая, так благоухают! – Затягивают в омут аромата. О, если б в час последнего заката И ты, певец, испил из чаши полной, И стих стекал, как колос под косою, Из уст, сведенных смертною тоскою, Очарованья зрелого исполнен. * * * Деревья говорят в лесу… Как много люди написали На этих вековых стволах, А для кого – пе знали сами! И у меня березка есть, И я пишу в безвестность тоже: «Хотел бы я счастливым быть, Ты ж этого не хочешь, боже!» * * * Солнце – как огромный жернов, им природа день свой мелет И сиянье золотое по горам и долам стелет. Только утро наступило – вся долина перед нами, Словно чудная картина в золотой сияет раме. Сколько сказочных сокровищ! Сколько красок, сколько блеска! И рассыпаны алмазы в темных тропках перелеска. Стройный лес стоит как войско, весь в топазах и в сапфирах, В час, когда играет солнце на серебряных секирах. И ручьев несутся волны – все в серебряных коронах, Изумрудами сверкают камни, спящие в затонах. Берег озера окутан синей дымчатой фатою, Что кончается далеко, за лесами, за горою. А на солнечной вершине полыхает желтый пламень. Это, может быть, над кладом так сверкает «божий камень»? Или феи там на солнце разложили ожерелья, Что ревниво сохраняли в мраке горного ущелья? И тепло бежит по телу, словно я целуюсь с милой, И блаженная улыбка на устах моих застыла, И, красою восхищенный, я объятья раскрываю И к стволу зеленой липы, как влюбленный, припадаю. Так мне сладко, так блаженно в этом утреннем сиянье, Словно, весь объят истомой, я лежу в молочной ванне. * * * Наш край сегодня с тучею венчался, И опытные люди говорят, Что, кто хотел, давно уж догадался,- Мол, оба на свидание спешат За темный лес, туда, где дремлют горы. И облака, слетясь из синей дали, Столпились у невестиных дверей И долго жемчугами расшивали Ее фату из дымчатых теней. И так спешили все – не опоздать бы! Впрягли в карету вороных коней, И пыль взметнулась – вот начало свадьбы! Уж музыка гремит и оглушает, Уж кучер хлещет молнией коней, Гром из пищалей залпами стреляет, И свадьба мчится, мчится все быстрей. В жилищах люди окна раскрывают И просят бога: «Дай земле дождей!» - И добрым взглядом свадьбу провожают. Промчалась… Только шлейф дождя блестящий Еще влачится следом на восток, И радуга висит уже над чащей, Как пополам разорванный венок, И вспаханное поле отдыхает, Впитав прохладный дождевой поток, И, словно свежий хлеб, благоухает. * * * Ты прав, господь, что выгнал нас из рая. За это гимны мы тебе поем И праотцев своих благословляем За то, что наделили нас грехом. С тех пор он переходит по наследству, Мы бережно храним его, как клад,- Ах, без греха весь этот мир прекрасный Нам показался б хуже во сто крат. Не будь его – весною не звенели б По склонам песни в предвечерний час, И ни. цветы, ни нежные подруги, Увы, господь, не радовали б нас! Мы никогда бы так не ликовали, Когда кричим: «На танец! Выходи!» И так не замирали бы от счастья, Любимую свою прижав к груди. Спросите слуг и их господ спросите, Пастушек, барышень – спросите всех, И каждый вам шепнет, не лицемеря, Что в мире, ах, всего прекрасней грех! * * * Ах, я от любви умираю, Конец всем земным утехам! Так возвести же, дева, Час мой серебряным смехом. Яму в постели вырой В шесть милых туфель длиною, А вместо хвойных иголок Пусть косы лягут волною. Сладка мне эта могила: Два глаза над ней сияют, Цветут две розовых губки, Две щечки нежно пылают. Но вдовой ты жить не сможешь, Ложись-ка со мною тоже, Дай бог нам уснуть послаще На этом смертельном ложе! * * * Всего лишь – август. С голубого неба – Теплыни ливень и сиянья осыпь. У всех сегодня – лето и блаженство, У дерева – уже печаль и осень. Всего лишь – воздух, округливший шторы, Но и такого маленького ветра Достаточно для сильных веток, чтобы Стряхнуть обузу золотого цвета. Смотрю в окно и думаю: ты право, О дерево, что ты уходишь рано, Уж если уходить – то полным силы, Под музыку созвучий недопетых, Сверкнуть военным золотом доспехов. ОСЕННИЕ