Страница 16 из 129
БАЛЛАДЫ И РОМАНСЫ
Я зову простыв слова,
Чтоб напомнить о древних сказаньях,
Где душа народа жива.
СТРАСТНАЯ БАЛЛАДА Был совет. И должен был Диавол С жалобой прийти в чертог Господний. Ангелы со всех сторон слетелись, Сатана взлетел из преисподней. Встал Господь. И было тихо-тихо. «Сатана пусть говорит сегодня». Ангел Зла склонился перед богом: «Да сияет благодать Господня! Жалуюсь пред всеми небесами На тебя, создателя Вселенной: Мне во зло ты отдал сына Девы, Чтоб спасти сей род людской растленный. Повелел ты мне людское племя Обуздать терзаньем вечной нощи, А теперь склонился к милосердью И опять меня лишаешь мощи!» «Отдал я единственного сына, Чтоб на свете людям легче стало, Это ль не цена за искупленье?» Сатана ответил: «Мало, мало! Пусть тогда все ангелы Вселенной Для него мучения измыслят, Пусть сто мук он испытает, прежде Чем, распятый, на кресте повиснет!» Херувим сказал: «Пусть он возропщет На неблагодарность и глумленье, Пусть того побьют камнями люди, Кто на крест пошел за их спасенье». Серафим сказал: «Пусть он познает То, что хуже всякого мученья: Самых дорогих ему и близких Злобу, и хулу, и отреченье». Встал архангел: «Дай ему изведать, Что и небесами он покинут. Пусть придет в отчаянье, о Боже, Оттого, что он тобой отринут». Встал Господь: «Довольно ли, Диавол? Можно ль заплатить еще дороже За спасение людского рода?» Сатана ответил: «Мало, Боже! Есть мученье горше всех мучений: Пусть, в последний миг на мир взирая, Сын терзанья матери увидит, На кресте в мученьях умирая!» ЧЕШСКАЯ БАЛЛАДА Когда-то в Чехии, давно, Жил рыцарь Палечек,- вино, И смех, и шутки он любил, И храбр и добр ко всем он был, И все его любили. Не только веселиться, пить,- Любил еще он и бродить По Чехии своей родной, И, очарованный страной, В мечты он погружался. «Пан рыцарь,- раз услышал он,- О чем мечтаешь? Иль влюблен?» Очнулся Палечек – и вот Пред ним веселый хоровод С самой Весной-царицей. «Что ж, храбрый рыцарь, ты притих? Ты мне милее всех других. Будь, как всегда, находчив, смел, Скажи – чего бы ты хотел? Проси, я все исполню!» И тотчас молвил рыцарь наш: «Ты просьбу скромную уважь: Когда умру, в родимый край Являться каждый год мне дай На восемь дней весенних. Когда цветут сады, поля И радуется вся земля, Тогда на восемь дней, Весна, Ты пробуждай меня от сна!» «Будь так!» – Весна сказала. И каждый год, покинув мрак, Встает наш рыцарь-весельчак, Разбужен запахом цветов, Услышав соловьиный зов, По всей стране проходит. И чешский тихий, грустный край Поет, цветет, встречая май, Повсюду песни, шутки, смех, И радуется каждый чех, Но так – увы – недолго! Ведь рыцарь лишь на восемь дней Встает весной, в согласье с ней. Она ему подносит мед, И, охмелев, на целый год Он снова засыпает. БАЛЛАДА О КАРЛЕ IV Король Карл и Бушек из Вильгартиц Уселись за стол дубовый средь зала, Отведали вин они разных немало, И ярче зарделся румянец их лиц. Король приказал: «Золотые чаши Подайте, пажи, да налейте полней! А ну-ка, друг Бушек, чокнемся! Пей! Попробуем первые вина наши. Ты знаешь, какое вино ты пьешь? В его прошлогоднем накопленном зное Играет горячее солнце родное, Ну, чокнемся, выпьем! Напиток хорош!» Отпил, и скривились презрительно губы: «Да разве вино это?' Хуже, чем квас! Что доброе вырастет разве у нас? Кислятина! Сводит оскомина зубы, Я сам из Бургундии лозы привез,- Ворчит, негодуя, король возмущенный,- И что же? На чешской земле хваленой Полынь получилась из лучших лоз! Уверен, сбирать будешь терпкий терновник, Хоть сладкие персики здесь посади. Не веришь, смеешься! Того и гляди, Что розы – и те превратятся в шиповник. Какая земля, таков и народ! Ведь даже святые, собравшись конклавом, Не справятся с чешским упрямым нравом, Такой народ и святых изобьет. Как с этим вином, так со всеми делами: Задумаю новое, только начну - Идет не туда, куда я потяну. Не знаю, что делать. Беда мне с вами!» Но все-таки чашу пригубил опять И смотрит на друга в притворной злобе Глазами добрыми исподлобья. А Бушек, чтоб времени зря не терять, Не тратя слов на беседу такую, Раздувши щеки, глоток за глотком, По нёбу прищелкивая языком, Родное вино, попивает, смакуя. «Да, просто беда!» – повторил король И все-таки чашу пригубил снова, Как будто бы ждал он ответного слова. К пажу обернулся: «Ослеп ты, что ль? Не видишь, что чаша стоит пустая? Иль хочешь жаждой меня уморить? Иль лень тебе солнечной влаги налить? Налей, да полнее, до самого края! Пей, Бушек, до дна и хмуриться брось! Послушай, что мудрый король тебе скажет: На вкус я разборчив, придирчив даже, И все же вино мне по вкусу пришлось. Распробовать нужно, друг Бушек, сначала, Ведь это особое, видно, вино, Сперва горьковато немного оно. Мне кажется, нам оно нравиться стало». «Вот видишь, король, так и чешский народ! – Промолвил вдруг Бушек.- Народ наш с большою, Немного суровой, особой душою, Особой своей красотою цветет. Привыкнув, его ты полюбишь тоже, Приблизься только к народу тому - Навек, словно к чаше, прильнешь ты к нему И душу свою оторвать уж не сможешь!»