Страница 3 из 19
— Уже две недели.
— Две недели?! Как это? Как?!
Охранник шлепнул в миску овсянки и пожал плечами:
— Нормально.
Ее подняли из капсулы последней, когда обе летные смены уже погрузились в коматозный сон. Одевшись, она вышла к общему отсеку, в центре которого медленно вращалась объектная модель планеты. Она уже видела эти океаны и эти материки, но здесь они казались другими. Пушистая зелень лесов, рябь синей воды, голубое сияние атмосферы — все это было живым.
— Гипервизуализация, — пояснили из-за плеча. — В таком масштабе поверхность должна представляться ровной.
— Спасибо, я знаю. — Она обошла шар и отыскала черную точку. — Вашингтон?
— Уошингтон, с ударением на первый слог. Столица планеты.
— Стив, не следует меня инструктировать, мой курс значительно шире вашего.
— Я лишь хотел быть полезным.
— Будете. — Она не спеша двинулась против вращения глобуса. — Судя по отсутствию аварийных докладов, план отрабатывается штатно?
— Результаты превосходят ожидания.
— Это настораживает.
— Не могу с вами согласиться. Две недели — достаточный срок не только для структуризации общественного мнения, но и для его коррекции.
— Две недели? — недоуменно произнесла она.
— Экипаж предпочитает местную лексическую базу. Возможно, это следствие глубокого погружения в курс, — ответил офицер по-итальянски. — Думаю, при вашей должности этого также не избежать, — добавил он по-японски и, уловив внимательный взгляд, оговорился: — Прошу прощения, мне не нужно было...
— Готовьте челнок, Стив. Кто сейчас на борту?
— Только мы и дежурная смена. Экспедиция давно внизу. — Он помедлил. — Я могу задать вопрос?
— Этого права вас никто не лишал.
— Вы намерены приступить к активным действиям?
— Для чего еще мне спускаться на поверхность?
— Вы считаете, что сопротивление неизбежно?
Она пристально посмотрела на Стива:
— Займитесь челноком.
Когда офицер покинул отсек, она вновь обошла модель — прикоснулась к теплой воде экватора, обожглась о ледяную шапку, погладила кудрявый массив Южной Америки. Под ладонью в атмосфере взвивались и утихали прозрачные буранчики. Мир был чистым, богатым и безмятежным.
Она шагнула в сторону и скрестила руки на груди. Планета продолжала вращаться, демонстрируя себя наивно и беззащитно, как ребенок. Мир, живущий вне Войны.
«Мир, доживший до Войны», — мысленно поправилась она и повторила это на шестнадцати земных языках. Синтаксические конструкции отличались, но в одном они совпадали: между прошлым и настоящим была большая разница. Именно это она и хотела сказать:
— Всему когда-нибудь приходит конец.