Истребитель «Родина»

Зачем же он это вспомнил-то? Не раньше, не позже, а именно в тот момент, когда купил билет до Москвы.

Теперь, согласившись сотрудничать с гадами, взял да и вспомнил.

...там было еще одно лицо. В ряду местных святых оказался молодой парень: лет двадцать, не больше, камуфляжная куртка, камуфляжная кепи — и сияющий нимб. Лик писали с фотографии, потому что после пяти дней плена лица у него уже не осталось. Зато оно осталось в храме — чистое и спокойное лицо парнишки, сумевшего не предать. Та война, как и все войны, ушла в прошлое, но это прошлое было еще близко, и погибший солдат, сложись у него как-то иначе, сейчас мог бы жить — обычным старичком, без нимба, но с тем же светом в душе.

Вот об этом Андрей и думал, сидя в бизнес-классе «Ила-980». Ему-то понадобились даже не сутки, всего двенадцать часов. Двенадцать часов — Андрей посчитал — от первой встречи со Стивом до взлета с палубы «Адмирала Мельника». Его не мучили. Его купили, как бродячего пса. Купили дешево.

— Еще бутерброд? — раздалось из-за стойки. Андрей дожевал и с трудом проглотил.

— Давай.

Бармен выставил новую тарелку.

— А ты издалека, — произнес он.

— С Дальнего Востока.

— Я и говорю — издалека. Какой-то ты отсутствующий. Вроде наш, а вроде и нет. Много путешествовал?

— Скорее наоборот.

— Это как?

— Я был... в коме.

— Ну! Долго лежал-то?

Андрей посмотрел ему в глаза и молча кивнул.

— Значит, откачали все-таки? — спросил бармен.

— Не уверен.

Бармен, пропустив это мимо ушей, снова налил.

— Мне хватит, — сказал Андрей.

— Не пыхти, я угощаю. С днем рождения! Эй... ты чего, братишка? Тебе плохо?

Андрей залпом выпил, припечатав к стойке банкноту, торопливо покинул бар. Ему было не плохо. Почти хорошо. Как минимум нормально. Он всего лишь улыбнулся — новыми мышцами нового лица. Вернее, собирался улыбнуться, а получилась гримаса боли — Андрей успел увидеть себя в зеркальной витрине.

Ничего, научится. Скоро, нескоро — научится. Зато он догадался — мгновенно, едва заметил свое отражение между горлышек бутылок, — зачем он нужен гадам и почему они при всем своем могуществе набирают на службу аборигенов.

Гады не научатся улыбаться никогда. Возможно, они способны радоваться — где-то глубоко внутри. А возможно, не умеют даже и этого.

«Ниже температура тела — все ниже, все прохладней». Это бармен сказал. Правильно, правильно. Андрей вспомнил, как с ним разговаривал Стив, как вела себя Ксена. Без эмоций. Без чувств. Невозмутимые, как черепахи. Прибыли в количестве двадцати душ... Нет, в душах у них сопли — так сказал бармен, и Андрей не желал с этим спорить. Значит, в количестве двадцати туш. Прибыли. И прибрали к рукам все, что можно. Без жертв со своей стороны. Вероятно, без всякого риска.

Этого они тоже не умеют, сообразил Андрей. И тем более им нет смысла рисковать сейчас, после победы. зачем, если на Земле полно горячего мяса, готового предать? Готового рваться из кожи вон ради чего угодно. Ради любой придуманной цели. Готового убить за любовь.

И даже за бутерброд.

Он направился к вывеске «Аutoпрокат», но на полпути споткнулся. Поначалу он принял это за хмель, однако ощущение было совершенно новым, Андрей даже не знал, с чем это сравнить. Словно ему ввели анестезию — лошадиную дозу, и препарат, распространившись по телу, сработал сразу везде. Так Андрею показалось.

Он начал падать, но успел шагнуть вперед и только потом почувствовал — слишком много, гораздо больше, чем ожидал. Он чувствовал свою кровь. Одеревеневшие мышцы мгновенно оттаяли: рубашка на спине промокла, а с кончика носа крупно капнуло. Андрея бросило в жар — это ему, с очевидным опозданием, сообщили рецепторы. Одновременно появилась бодрость. Нагрянула как что-то постороннее, не спрашивая. И вместе с ней — ясность. Невероятная, кристальная. Андрей вдруг осознал, что он совершенно трезв.

Служащая прокатной конторы продолжала ему улыбаться, хотя из-за паузы улыбка утратила естественность. Но Андрей шел к офису и был потенциальным клиентом, поэтому она все еще растягивала губы — приветливо и слегка недоуменно.

— Здравствуйте. Какой автомобиль вас интересует?

— Да, конечно, — буркнул Андрей. — Сейчас, секунду.

— Может быть, воды? — неискренне озаботилась девушка.

Он скользнул взглядом по прайс-листам и, не запомнив ни одной цифры, погладил лоб. Испарины как не бывало.

Андрей пошатнулся, но вовсе не от выпитого. Алкоголя в организме не осталось ни грамма — это его и потрясло. Водка, даже в малой дозе, не могла сгореть так быстро. И тем не менее она сгорела — где-то по дороге к прокатной конторе, между десятым и двенадцатым шагами. Во рту сохранился лишь привкус ветчины и маслин.

— Пожалуй, — глухо произнес Андрей. — Водички, да.

— Какой автомобиль вас интересует? — повторила девушка, протягивая ему стакан.

— Требуется машина, которой можно управлять, выпив пол-литра. Водки, — добавил он серьезно,

— Сожалею, таких автомобилей не существует. И мотоциклов. И, думаю, даже велосипедов. — Она опять улыбнулась. — Но ведь вы трезвы? В противном случае мы не подпишем контракт, не говоря уже о выдаче ключей.

— Я должен был сообразить. — Подмигнув, Андрей двинулся к выходу.

«Должен был. Должен был сам. Сам! А не позволять этим... симбионтам решать за меня, когда я могу быть пьяным, а когда не могу. Ну правильно: какая машина, если я час в баре просидел, да не без толку. Но я должен был сам. И раньше, чем симбионты. Так что же это теперь?..»

Он потерянно остановился у выхода. Стеклянные створки разъехались и замерли, мимо прошло несколько человек.

«Теперь так и будет, — заключил Андрей. — Подстраховка и гарантия — все, как обещал Стив. Разве он похож на пустозвона? Совсем не похож. Сказал, что симбионтов нельзя вывести из организма. И это может быть правдой. Почему бы нет? Очень может быть, значит, они во мне навсегда. Симбионты... Крепкое здоровье и полный контроль над ситуацией. И надо мной, вероятно, тоже».

Андрей вышел на улицу и глубоко вдохнул. Ему подумалось, что сейчас должен вернуться хмель: зачем быть трезвым, если отказался брать машину?