Страница 32 из 49
– Погоди! – шепнул Ходват.
Он снова приложился к своей белой косточке губами. Прислушался, внимательно оглядываясь по сторонам.
Дар тоже оглянулся. Чувствовалось, что скоро будет светать. Темнота перестала быть кромешной, как еще совсем недавно, в ее непроглядности появились зыбкие провалы – казалось, еще чуть‑чуть, и покров ночи падет. Значит, погоня начнется совсем скоро. Хорошо, что они дошли до реки. Дар присмотрелся: вода была хорошо видна у ног, смутно – в центре течения. Другой же берег почти тонул в темноте.
Ходват снова приложился к дудке. На этот раз Дару показалось, что то ли в воздухе, то ли в земле что‑то дрогнуло в ответ.
– Ты слышал? – Юный тангр возбужденно схватил его за руку. – Шаги дрома! Слышал? Дрохуг откликнулся. Он где‑то тут!
Ходват стал сильнее дуть в свой костяной свисток, приникая затем ухом к земле. В этот раз ответное сотрясение почвы было куда более заметным.
– Да… – глаза юноши радостно сощурились, – он пришел на зов! Дрохуша!
Они замерли, вслушиваясь. Дрожь земли стала более равномерной, тяжелой. Где‑то поблизости, меж «островов» кустарников, пробирался раненый дром, послушно ищущий хозяина…
Молодой тангр снова приложился к своему свистку, воздух с легким сипением вырывался из искривленного сопла. И вдруг Ходват замер на полувздохе, глаза его округлились. Хуураданец присел в воду, тронув Дара за руку.
– Тут… что‑то не так… – послышался его звенящий шепот.
Его глаза рыскали по берегу. Но темнота на западе была непроницаемой – куда более плотной, чем со стороны реки. Что‑то тревожное чудилось оттуда. Дару передалось напряжение юноши, он ощутил вдруг в животе холодок безысходности.
– Что ты слышишь?
– Ш‑ш‑ш!.. Отбив!
Вздрагивание почвы усилилось, большой зверь ходил где‑то совсем рядом.
– Отбив, который бывает только у тангров. Но это не хуураданский корень…
– Ты хочешь сказать…
Рука Ходвата закрыла рот Дару.
Слева, неожиданно близко, из темноты выдвинулся большой сгусток мрака. Круглый глаз ездового дрома едва заметно блеснул в ночи. Наверху в седлах, как две смазанные тени, угадывались силуэты верховых тангров. До них было шагов двадцать – смешное расстояние для скакуна. Животное беззвучно прошло к реке, наклонило голову. Стало слышно фырканье, всплески, мощные глотки. Какая‑то ночная птица ухнула в соседних зарослях и взлетела, часто захлопав крыльями.
– А'зарды! – зло выдохнул Ходват и с завистью посмотрел на шиташ Дара.
Навалилась опустошенность. Так долго изнурять себя бегом, чтобы быть застигнутыми еще до восхода… Они оказались заперты здесь, на открытом пространстве у реки. Переплыть не успеют, дром легко догонит их в воде. Схватка же пешего против всадника вдвойне бессмысленна на берегу. Можно затаиться, спрятаться в кустах. Но даже если им удастся незамеченными вернуться к зарослям, утром здесь может оказаться гораздо больше недругов, чем сейчас…
Раздался тихое шипение рассекаемого воздуха, и Дар почувствовал, как тело илзяня мягко шлепнулось ему на живот. Беззвучным движением руки он смял маленького кровососа и отбросил в сторону.
Однако не один Ходват чувствовал чужой отбив. Всадники настороженно замерли, оглядываясь.
– Проклятые хуураданцы где‑то здесь, – едва слышно донеслось сверху. – Я их чую!
– Это может быть и один хуураданец, – ответил второй а'зард.
– Может, они переплыли реку?
– Нет, я слышу его цнбр с этой стороны. Наверное, не умеет плавать.
Дар с трудом удержал рванувшегося Ходвата, не стерпевшего оскорбления.
– Мы захватим их латниры! – загорячился первый. – И покажем всем в Изир‑доре!
– Латнир один. Бьюсь об заклад.
– А я говорю, два. Считай, что мы поспорили!
– Хорошо. И раз ты такой умный, тебе и лезть на землю. А я буду рядом на дроме страховать.
– Ты прав! Они от нас не уйдут!
Послышался легкий шум, очень похожий на звуки отвязывающегося от седла тангра.
– Ты слышал? – Ходват говорил одними губами, на пороге восприятия.
– Да. На каком расстоянии вы друг друга можете чуять?
– Ты про отбив? Трудно сказать, зависит от возраста твоей Атсинбирг. Старики могут шагов за сто, а я – за двадцать в лучшем случае.
– Короче так, ты отходи к кустам и там прячься.
– А ты? – подозрительно вскинулся Ходват.
– Меня они не чуют. У меня для них будет небольшой сюрприз!
– Ага! – Ходвата тут же будто слизнула темнота.
Снова зафыркал, отдуваясь, дром а'зардов. Питье было окончено. Дрогнула земля под тяжелыми стопами – скакун, осторожно переставляя ноги, развернулся у реки и вдруг неожиданно быстро пошел в сторону зарослей. Слышно было, как погонщик приглушенно крикнул что‑то, тормозя своего огромного зверя. Похоже, дром у а'зардов был норовистый, себе на уме. Дар, стараясь двигаться бесшумно, направился следом. Наконец погонщику удалось остановить своего гиганта. Слышно стало, как кряхтит отвязавшийся а'зард, спускаясь по ремням. Темная тень мелькнула вниз, приземлившись с хорошо различимым стуком.
В тот же момент Дар почувствовал еще один шлепок илзяня по своей ноге. Но теперь уже не было времени сражаться с кровососом. Тонкая боль прокушенной между пластинками кожи заставила его скрипнуть зубами.
– Я внизу, – послышалось впереди. – Давай.
Легкий шорох падения. Вероятно, всадник что‑то сбросил своему соратнику. Копье? Аркан?
– Будь осторожен, – приглушенно раздалось сверху. – Хуураданец впереди, шагах в сорока, наверное.
Дар вдруг увидел перед собой приблизившийся силуэт стоящего дрома – вертикальная стена мягкого мрака. Почва вокруг была мокрой и скользила под ногами. Спустившийся а'зард шарил в этой грязи, что‑то разыскивая. Дар подошел к нему на расстояние вытянутой руки совершенно незамеченным. В последний момент тот почувствовал неладное и рывком обернулся. Их взгляды скрестились. Времени достать шиташ у а'зарда не было, да в планы Дара и не входило звонкое фехтование на металле. А'зард без замаха ткнул поднятым копьем, и в этот момент острие эриг‑шиташа пронзило его горло навылет, ткнувшись в латнир. Противник так и упал с занесенной рукой, хрипя и захлебываясь своей кровью.
– Ну что там у тебя, нашел? – послышалось откуда‑то сверху.
– Нашел. – Дар постарался изобразить похожую интонацию.
Его знаний о дромах было абсолютно недостаточно, чтобы попытаться взобраться на скакуна ночью. Да и вряд ли удастся в темноте захватить чужого дрома. А как было бы хорошо – одинокий всадник наверху беззащитен, если подняться к нему поближе…
– Тогда вперед! – скомандовал возница.
– Хорошо! – ответил Дар и со всего размаха всадил шиташ в округлый задний палец дрома.
Он едва удержал оружие в руке – обратным толчком его отбросило шага на три. Длинный, устрашающе громкий вой раненого животного сотряс воздух. Не ожидавший дурного в этом тихом месте, скакун просто обезумел, рванув прямиком через кусты. Удаляющийся хруст проламываемой просеки и крики удивленного всадника указывали его путь. По ходу страданий у него явно прибавилось, о чем возвестили новые вопли мощной глотки. Через кусты без особой надобности дромам бегать не положено!
Едва ситуация разрядилась, Дар сгреб кистью зудевшую кожу ноги. Однако пальцы лишь схватили пустоту в том месте, где только что поужинал кровосос. Кожа ноги еще болела и была мокрой от крови. Илзяня уже не было – мгновенно насосавшись, он отвалился. Хитрая сволочь!
Подобрав копье и шиташ мертвого а'зарда, Дар едва не столкнулся лбом с Ходватом.
– Громко бегаешь, – нервно сказал тот и тут же повеселел, получив в руки шиташ. – А‑э! А'зардовский шиташ, а? Мечта! А чего это дром так понес?
– Нервный очень, – сказал Дар.
Будто отвечая на вопрос Ходвата, со стороны зарослей донеслась новая серия возмущенных рыков. Несчастное животное громко протестовало против жестокости несправедливой жизни.
И тут же совершенно с другой стороны – с востока – ему ответил далекий рев другого дрома. Тангры замерли, тревожно прислушиваясь. Юноша вдруг сорвался с места, побежав к реке, на ходу выхватывая свой костяной свисток. Скоро, когда они уже стояли у воды, крик второго дрома повторился значительно ближе. Потерянность и тоска почудились Дару в зверином голосе. Ходват все дул и дул в свою беззвучную кость. С противоположного берега что‑то грузно плюхнулось в реку. Громкий плеск усилился, быстро приближаясь. Слышно было, как вода бурунилась под размашистыми движениями могучих лап. Дар отбежал от кромки воды, чтобы не быть случайно раздавленным в темноте. И тут заметил, что Ходват куда‑то исчез. Впрочем, в этой темноте можно было бы стоять в трех шагах и остаться незамеченным.