Козырной день

Так и не выключив телевизор, двинулись к выходу. Надо же, нашли выход, на свежий воздух пошли – из вывороченного окна холодом тянуло. У двери наткнулись на ящики с обувью, с удивлением увидели свои ботинки. Подумали, подумали, решили прихватить с собой. Чтобы собака не унюхала. Выбрались через окно и, не торопясь, двинулись в безлюдную часть Касимова. Часы поделили. Половину одному, половину другому. Зарыли в снег в укромном месте.

Приходят утром продавцы на работу, а в зале непривычно холодно, обесчещенные замочки болтаются на сорванных петлях, кассовый аппарат стоит косо, а на телевизионном экране уж программа «Утро» мелькает. Тут и ахнули, тут и забегали.

Нефедову было невтерпеж в свой городок поехать, предстать в новом качестве – на белом коне и с золотом в карманах. А Бузыкин, улучив момент, пробрался к тайнику и все часы себе хапнул. Подумал, куда бы их понадежнее спрятать и принес в кубрик баржи, – мотористом работал. Навигация еще не началась, баржа стояла на приколе, велись на ней неторопливые ремонтные работы, вот и решил Бузыкин, что лучше кубрика места не найти. Там их при обыске и обнаружили. И карты игральные. Не успел Бузыкин даже колоды распечатать. И бинокль нашли, прихваченный в универмаге. Видно, была у него мечта: с баржи берега рассматривать, причалы, проплывающие мимо города и деревни. Красивая голубая мечта. Не сбылась, однако. И карты, и часы, и бинокль вернули в универмаг.

Оглядываясь на эти события, можно и посмеяться над незадачливыми грабителями, пытающимися перехитрить друг друга. Но нужно признать – забавами в универмаге, пьяным хохотом при дележе часов и карточных колод, они подготовили себя для чего-то большего. И когда наступил критический момент, когда можно было, обидевшись, хлопнуть дверью. Нефедов берет молоток и опускает его на голову обидчика. А потом убирает свидетелей. Тем более, что свидетели, сваленные червивкой, оказались неспособны к сопротивлению. Поджигает дом и уходит. Когда Нефедов увидел что дом не загорелся, он вернулся и, перешагивая через убитых им людей, стащил в кучу все, что нашел горючего – сорвал шторы с окон, принес газеты, приготовленные к сдаче в макулатуру, бросил в кучу детские одежки и пеленки – совсем скоро матерью должна была стать Дергачева. И снова поджег. На этот раз вспыхнуло очень хорошо.

Потоптался у забора, оставляя следы для криминалистов, которые прибудут через несколько часов, и, убедившись, что огонь набрал силу, протиснулся сквозь доски забора и быстро пошел прочь.

Смотрите, кто к нам приехал!

Существует мнение, что человек, совершивший опасное преступление, какое-то время находится в психологическом шоке. Он, якобы, склонен к неразумным поступкам, его охватывает страх там, где нет опасности, он ведет себя легкомысленно, там, где требуется осторожность. Возможно, так и есть, не будем спорить с людьми, поднаторевшими в подобных делах. Если взглянуть на поведение Нефедова после преступления, то можно обнаружить и неоправданный риск, и самонадеянность, и браваду. Были в его поступках страх, растерянность, надежда найти поддержку там, где ее и быть не могло. Однако, все это бывало и раньше, и нет необходимости объяснять метания таинственным комплексом преступника.

Нефедов прибыл в свой городок вечером седьмого марта, через двое суток после ограбления Касимовского универмага, в том состоянии внутреннего довольства, о котором всегда мечтал. Предел желаний – карманы, набитые золотом. И надо же, сбылось! Казалось бы, самый раз начаться той счастливой жизни, к которой он стремился – распахиваются двери, раскрываются объятия, гремит музыка и все приятели, подруги, соседи, учителя, едва увидев высокого, стройного, красивого молодого человека, тут же забывают свои заботы, бросают дела и орут во весь голос: «Смотрите, кто к нам приехал!», и рдеют девичьи щечки, кусают локти те, кто когда-то обидел его, пренебрег.

Но на самом деле все получилось несколько иначе. – Приходит Нефедов к давнему приятелю и просится переночевать. А тот отказывает. Приятель оказался не таким близким, как грезился. И бредет Нефедов по родному городу, и кажется он ему маленьким и злым, бредет, перебирая в карманах золото, которое никак не повлияло на его жизнь. Это озадачило Нефедова, но ненадолго. Он отправляется к знакомой девушке. По его расчетам, та должна броситься ему на шею.

На шею девушка не бросилась, но прогуляться согласилась. О, как он расписывал свое пребывание на Севере, где ограбил крупнейший универмаг областного центра, показывал золотые перстни с янтарем, кулоны со знаками зодиака, часы. Девушку все это поразило, но куда меньше, нежели рассчитывал Нефедов. Если уж говорить о ее чувствах, то в них больше было настороженности, нежели восхищения.

– Знаешь, Юра, я никогда, конечно, не думала, что у тебя будет столько денег, – сказала девушка вымученно, потому что не знала, что нужно говорить при виде такого количества золота.

– Ого! – воскликнул Нефедов. – То ли еще будет!

– Но Тебя, наверно, ищут?

– Искать-то ищут! наверняка! Но откуда им знать, что искать нужно меня? Послушай… Может, ты того… Предложишь кому-нибудь золотишко, а? Глядишь, кто и купит?

– Нет-нет, Юра, что ты! Я не могу… Спросят откуда – что мне отвечать?

– Может, подруге, а? – Нефедов, гроза и восторг всего городка, даже не заметил, как в его голосе появились просящие нотки. – Пусть попытается… Попробуй, а!

В этом разговоре самый интересный момент – рассказ Нефедова об ограблении универмага. Дело в том, что он пытался утвердиться.., преступлением. В свои неполных восемнадцать лет он уже допускал преступление, как весьма почетное и достойное деяние. Им вполне можно было гордиться, хвастать перед девушками. Он был убежден, что ограбить, продать, предать, нисколько не постыдно.

Вернемся, однако, в те весенние сумерки. Лужи подмерзли, дело к полуночи. Девушка ушла, неохотно взяв кое-что из золотишка.

Нашел все-таки Нефедов приятеля, который разрешил ему переночевать. В знак благодарности опять рассказывал, как магазин грабил, как от милиции отстреливался, менял поезда, самолеты, такси. Приятель восхитился, с тем и заснули.

Утро.

Восьмое марта.

Приятель мотанулся за червивкой. Принес. Выпили. Отец приятеля тоже принял посильное участие. И для отца рассказ об ограблении не прозвучал слишком уж возмутительно. Бутылка на столе, о чем разговор! Она же придала смелости – средь бела дня Нефедов отправляется к подруге. А та еле дождалась его – возвращает золото, чуть ли не силком сует в карманы. Продавай, дескать, сам, а мне еще на воле погулять хочется.

И опять золота полно, а жизнь остается какой-то гнусной. На улице слякоть, податься некуда, от каждого прохожего морду отворачивай, чтоб не узнали, с вытрезвителем еще история не заглохла. А тут опять ночь близится, ночевать где-то надо. Пошел к тому же приятелю. Взял пару бутылок и пошел. Приняли. Выпили. Потешил хозяев новыми подробностями ограбления. Те ахают, ладошками всплескивают, языками цокают. Хоть и пьяные восторги, а все на душе теплее.

Девятое марта.

Козырный день.

Возвращаться в Касимов? Боязно. Там уж, небось, следствие идет, а может, ищут его, поджидают. Нет. Решил поискать давнего знакомого – Дергачев был последней надеждой. Его можно называть пройдохой, алкоголиком, но если посулить бутылку-вторую – в доску расшибется, а дело сделает. Этого не отнимешь. Золото Дергачев взял охотно. Уговорились встретиться на мосту, как только стемнеет.

До пожара оставалось совсем немного, несколько часов. Нефедов видел черные весенние сугробы, в лицо дул холодный сырой ветер, да и встречу, не подумав, назначили на открытом месте, на мосту. Правда, уже темнеть стало, людей почти не видно, но состояние гадкое. Не такое настроение должно быть у человека с карманами, набитыми золотом, не должен он стоять на ветру, присматриваясь к прохожим, прячась от каждого. Сидеть бы ему сейчас в большом зале с хрустальными люстрами, с оркестром и шумными девушками, попивать шампань из тонких бокалов, говорить всякие слова, а девушки чтобы звонко хохотали и льнули к нему, и в глаза бы смотрели…