Тайна Тюдоров

– Лучше подождем и пропустим их, – сказал мастер Шелтон, и я изо всех сил вцепился в уздечку.

Едва я успел посторониться, как на улицу хлынула толпа. Ее появление было столь неожиданным, что Шафран от испуга встал на дыбы. Опасаясь, как бы он не затоптал кого-нибудь, я спешился и взял его под уздцы.

Толпа вокруг нас становилась все гуще. Оглушительно орущие, пестро одетые, пахнущие потом и нечистотами люди плотно обступили меня, и я почувствовал себя в ловушке. Я уже потянулся за кинжалом, но внезапно понял, что им нет до меня никакого дела. Мастер Шелтон, все еще восседая на своем гнедом, выкрикивал что-то повелительным тоном. Я вытянул шею, чтобы услышать его среди шума толпы.

– Залезай на лошадь! – прокричал он, и тут меня едва не сбила с ног очередная людская волна.

Я лишь успел вскочить в седло, и толпа вынесла нас в узкий проход, ведущий к берегу реки. Перед моим взором предстала Темза – ее воды, затянутые ряской, напоминали текучую пеструю ткань. Ниже по течению в тумане виднелось огромное каменное здание, бросавшееся в глаза на фоне остального пейзажа. Тауэр.

Я стоял неподвижно, не в силах отвести глаз от печально известной королевской крепости. Мастер Шелтон нагнал меня и произнес:

– Говорил же я тебе: смотри в оба. Поехали. Не время теперь глазеть на красоты. Эта лондонская чернь может рассвирепеть похлеще медведя в яме.

Я с трудом оторвался от Тауэра и осмотрел коня. Бока Шафрана все еще были в пене, а ноздри раздувались, но выглядел он невредимым. Толпа, теперь отделенная от нас вереницей доходных домов и таверн, проследовала в направлении широкой улицы. Мы же тронулись следом, я запоздало схватился за макушку. Каким-то чудом шляпа осталась на месте.

В один момент людской поток остановился, и я смог лучше разглядеть это скопище оборванцев. Я с удивлением смотрел на шнырявших в толпе босоногих уличных мальчишек. У их ног рыскали псы. Воришки – а ведь им не больше десяти. И я мог быть среди них, если бы не благосклонность Дадли.

Мастер Шелтон хмурился:

– Они перекрыли нам путь. Сходи-ка вперед, посмотри, на что они там таращатся. Думается мне, пробиваться не стоит. Лучше подождать, пока не схлынет.

Я снова спешился, вручил ему поводья и вклинился в толпу, в кои веки радуясь хрупкости своего телосложения. Слышались проклятия, меня немилосердно пихали и толкали локтями, однако мне удалось пробиться в передние ряды. Встав на цыпочки и изо всех сил вытянув шею, я увидел широкую улицу, по которой ехала ничем не примечательная процессия всадников. Я уже развернулся, чтобы уйти, когда откуда-то сзади, растолкав всех, вынырнула дородная женщина с увядшим букетиком в руках.

– Благослови тебя Бог, милая Бесс! – истошно кричала она. – Благослови Бог вашу светлость!

Цветы полетели в воздух. Внезапно все смолкли. Один из всадников направился в центр процессии, словно желая заслонить что-то – или кого-то – от назойливых взглядов.

И тогда я увидел серого в яблоках жеребца, которого сначала не заметил среди более крупных коней. На лошадей глаз у меня наметан, а потому я сразу определил: эта изогнутая шея, упругие мускулы, изящные копыта принадлежат скакуну испанской породы, каких редко встретишь в Англии. Один такой конь стоит дороже, чем вся герцогская конюшня.

Затем я посмотрел на всадника. Точнее, на всадницу: я понял, что это была женщина, хотя лицо ее скрывал капюшон, а руки – кожаные перчатки. Вопреки обычаю она ехала по-мужски – на вид просто девушка неопределенного достатка (если не считать коня), едущая куда-то по своим делам. Но она знала, что мы смотрим на нее, слышала крик той женщины и повернула голову. Затем, к моему изумлению, она откинула капюшон, под которым оказалось длинное тонкое лицо в ореоле медных волос. А потом она улыбнулась.

Глава 2

Толпа расступилась. В памяти всплыли слова стражника: «…болтают, будто где-то в городе разъезжает верхом принцесса Елизавета». Я провожал взглядом быстро удалявшуюся кавалькаду, и мое сердце отчаянно билось.

Люди расходились. Букет незаметно подобрал маленький оборванец. Женщина, что бросила цветы, стояла как громом пораженная: руки прижаты к груди, на глазах слезы. Я подошел и легонько тронул ее за плечо.

– Ты видел ее? – прошептала она, вперив в меня взгляд, но словно не замечая. – Ты видел нашу Бесс? Она пришла к нам, слава тебе господи! Лишь ей по силам избавить нас от этого дьявола, Нортумберленда.

Я онемел от изумления. Какая удача, что ливрея осталась в седельной сумке. Так вот, значит, как относятся в Лондоне к Джону Дадли, герцогу Нортумберленду! После низложения прежнего протектора, дяди короля Эдуарда Сеймура, герцог стал главным министром. Многие в стране проклинали Сеймуров за их алчность и честолюбие. Выходит, герцог навлек на себя такую же ненависть?

Я отвернулся от женщины. В этот момент сзади подъехал мастер Шелтон.

– Ты, глупая баба! – разгневанно прогремел он. – Смотри, чтобы люди моего господина не услышали тебя! Тебе отрежут поганый язык, провалиться мне на месте!

Женщина недоуменно посмотрела на него, но, заметив знак на его плаще, в испуге попятилась.

– Слуга герцога! – пробормотала она и заковыляла прочь.

Немногие задержавшиеся зеваки почли за благо скрыться в лабиринте переулков или в ближайшей таверне.

С другого конца улицы на нас недобро смотрели несколько вооруженных кинжалами людей в грубой одежде. У меня противно засосало под ложечкой.

– Давай-ка в седло, – приказал мастер Шелтон, не сводя глаз с головорезов.

Повторять не пришлось. Я мгновенно оказался на коне. Мастер Шелтон быстро изучил пути отступления. Тем временем подозрительные незнакомцы перегородили улицу, по которой умчалась недавняя процессия всадников. У меня комок застрял в горле. Выбор был невелик: либо вернуться на берег реки и в переулки, либо нырнуть в непроходимую улицу из обветшалых фахверковых домов. Мастер Шелтон, похоже, колебался. Он заставлял коня крутиться на месте и что-то прикидывал в уме.

Затем на изуродованном лице появилась свирепая ухмылка; мастер Шелтон пришпорил коня и ринулся прямо на незнакомцев. Я последовал его примеру, стараясь не отставать. Разбойников словно ветром сдуло; отскочив с дороги, они вжались в стены. Когда мы во весь опор грохотали мимо, послышался сдавленный крик. Ничком на дороге лежал человек, из раскроенной головы текла кровь.

Мы очутились среди полуразвалившихся строений. Огни не горели. Удушающее зловоние экскрементов и протухшей пищи окутало меня, как покрывало. Над нашими головами смыкались балконы, увешанные мокрым бельем и кусками мяса, – неба не было видно. Под копытами коней хлюпало: мы пересекали переполненные отбросами рвы. Этот путь был бесконечной пыткой: я задержал дыхание и сжал зубы, к горлу подступила желчь. Наконец, тяжело дыша, мы выбрались на открытое место.

Я придержал Шафрана. Перед моим взором все расплывалось. Зажмурившись, я набрал в легкие побольше воздуха, чтобы отдышаться и справиться с головокружением. Было тихо, пахло травой и яблоками. Я открыл глаза. Мы словно перенеслись в другой мир.

Вокруг нас темнели дубы и качались буки. Насколько хватало глаз, вдаль простирался луг. Удивительно: посреди города скрывается такой чудесный оазис. Я обернулся к мастеру Шелтону: он смотрел вперед, и лицо его в этот момент напоминало обветренный камень. Мгновение назад он мчался, будто одержимый дьяволом, прямо по телу беспомощно лежащего человека. Прежде я никогда не видел его таким. Мастер Шелтон словно сбросил маску привилегированного мажордома, и под ней обнаружился оскал наемника.

Я собрался с мыслями, а затем отважился задать вопрос:

– Та женщина… она назвала ее Бесс. Это что… сестра короля, принцесса Елизавета?

Мастер Шелтон отвечал суровым тоном:

– Даже если так, забудь об этом. От нее одни неприятности. Так и тянутся за ней шлейфом, куда бы она ни направлялась, в точности как за этой блудницей, ее матушкой.