Подростки

Похоже, они целовались, я попытался занять позу, чтоб видеть их лица, но ничего не получилось. Вот и хорошо, подумалось мне, ведь, если я не вижу их лиц, то и они не могут видеть мое лицо. И я стал жадно смотреть на то, что было передо мной.

Левая рука физрука оглаживала Зинины колени, поднималась вверх по ее ногам и запросто исчезала по подолом платья. Зина не отталкивала ее, эту руку.

Понемногу платье сминалось, Зина его не одергивала, ее бедра обнажались все более. Сердце мое колотилось, странно, что оно не выскакивало из груди.

Предчувствие говорило мне, что все не закончится только ласками, что будет все, и я это все увижу, увижу впервые в жизни и словно сам переживу.

Теперь я был готов стоять на своей балке хоть до утра.

Тетрадь Лены

Тетка встретила меня хлебосольно. Слегка накормив, она отправила меня в баню.

Я люблю деревенскую баньку. Ирка пошла вместе со мной. Раздевшись, я с наслаждением смывала липкий дорожный страх, грелась на полке, лениво помахивая веником. Ирка сидела рядом. Мы разговаривали о нашей девчачьей жизни, о платьях, о школе, об общих знакомых.

— Как у тебя грудь налилась, — сказала вдруг Ирка.

— Да, вот за этот год так набежало, — улыбнулась я и провела рукой по груди.

— А у меня че-то плохо растет, — искренне вздохнула сестрица.

— Да зачем тебе большая?

— У, пацаны не хотят ходить с девкой, у которой нет впереди ничего.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю, — ответила она уверенно.

Мы помолчали.

— А у тебя есть парень? — спросила Ирка.

— Есть, — соврала я и подумала про Толика из поезда.

— Хороший?

— Да ничего вроде бы.

— Он из вашего класса?

— Нет, он служит в армии.

— У, это, считай, что нету, — глубокомысленно заключила Ирка.

— А у тебя? — спросила я.

— Нету. Так, Жорка иногда приходит, полапаемся и все.

— Что сделаете?

— Полапаемся.

Мы опять помолчали.

— А вы с ним уже? — не могла угомониться Ирка.

— Что?

— Ну, что. Спите или нет?

— Да нет, ты что.

— Так ты целка?

— Ирка, что ты такая вульгарная?

— Ну, а как сказать?

— Спроси, девушка ли я еще.

— Мое слово более точное, — заключила Ирка.

— Может быть, но оно грубое.

— Ну, это же не мат.

— Не мат.

— Значит, можно пользоваться.

Я стала обливаться из тазика. Черт его знает, может, и можно пользоваться.

— Давай спину потру, — предложила Ирка.

— Давай, — ответила я, ложась животом на полку.

Украдкой я рассматривала Ирку, отмечая, что она уже вполне развитая девушка.

Заостренные конические грудки торчали вперед и слегка в стороны. Ничуть не хуже, чем у меня, подумала я, не стоит ей плакаться. Лифчик ей был совсем не нужен. Крепкие, литые бедра, попка округлая, почти мальчишеская.

— Полина замуж собирается, — сказала Ирка, усердно трудясь над моей спиной.

— Да ты что! За кого?

— Да ходит тут один. Помощник агронома называется. Они уже вовсю.

— Что «вовсю»?

— Дрючатся.

— Откуда ты знаешь?

— Сама видела.

— Где?

— Дома, где. На сеновале. У речки. Трудно сказать, где они это не делают.

— Зачем же ты подсматриваешь?

— Да кто подсматривает? Вчера пошла уток загонять, и — на тебе.

— Что?

— Что! Лежат, родимые, под вербой.

— Лежат, ну и что? Может, они отдыхали или тебе что-то почудилось.

— Почудилось! Его голый зад почудился, и ее ноги у него на плечах почудились!

— Ну, раз они собрались пожениться, то, может, так и должно быть.

— Может, и должно, — заключила Ирка.

Придя в дом, мы долго сушили волосы, а тетка жарила пирожки с картошкой. Она знает, как я их люблю. На обед пришли все, теткин муж, еще одна тетка, ее муж, Ирка, Полина, Роман.

Я раздала подарки, переданные матерью. Все остались очень довольны.

Особенно Ирка — ей, кроме духов, я потихоньку всучила красивую коробочку с комплектом маленьких кокетливых трусиков. Оказалось, что это ее мечта.

Было шумно и весело. Я украдкой посматривала на Полину, мне казалось, что в чем-то же должно внешне проявляться то, о чем рассказала Ирка.

Но я ничего не заметила, разве что она была немного рассеянней, чем прежде.

Обедали по-праздничному. Петух и утка были принесены в жертву нашему обжорству. Мужики считали своей основной обязанностью следить, чтобы у всех было налито и в указанное время выпито. Нам — мне, Ирке и Роману — наливали портвейн, остальные приобщались к водочке. Лишь Полина не пила, чуть пригубила и все. Наверное, она беременна, подумала я.

Я заметила, что Роман, сидевший наискосок от меня, подолгу задерживает на мне свой взгляд. Не знаю, отчего, но это было мне приятно.

После обеда начался массовый сон. Легли, кто где мог.

— Не спите на закате, — теребила тетка меня и Ирку.

— Мы не спим, мы отдыхаем, — промычала Ирка.

— Идите полейте помидоры, — велела нам тетка.

Пошли поливать помидоры. Незаметно наступил вечер.

— Будете спать в летней хатке? — тетка выглядела немного виноватой.

— Конечно, будем, конечно, будем, — обрадовались мы с Иркой.

— Просто вам будет душно втроем в такой маленькой комнатке, — сказала тетка.

В результате ее рассуждений мы — я, Ирка и Полина — были определены на ночлег в летнюю хатку. Это вполне приличный домик, зимой там не живут, а летом там прекрасно. Теткин муж, мужик очень рукастый, соорудил нечто вроде купе, как в поезде — две полки вверху, две внизу. Небольшая дверь и выход еще в одну комнатку, только побольше. В ней — стол, стулья и старый диван.

Ужин опять оказался обжираловкой. Только народу было поменьше.

— Телевизор будете смотреть? — спросил Роман.

— Нет, сегодня не хочется, — ответила за нас обеих Ирка.

— А завтра что будете делать? — не унимался Роман.

— Будет день, будут мысли, — пошутила Ирка.

— Главное — дела, а не мысли, — философски заключил Роман.

Устав за день, мы с Иркой легли пораньше. Мы заняли обе верхние полки.

Полины все еще не было.

— Слушай, Ленка, а правда, что у вас некоторые девушки живут не с парнями, а друг с дружкой?

— Что ты такое говоришь, как это? Такого не может быть.

— Не, я точно знаю. Только я все думаю, детей-то у них все равно не будет.

— Да что дети! Что они будут делать сами и как?

— Ну, как! Пальчиками, язычком. Говорят, кайф необычный.

— Фу, да что ты такое говоришь, Ирка!

— Странно, что ты этого не знаешь.

Я задумалась. Ирка задышала ровно, видимо, она заснула.

Незаметно сон пришел и ко мне.

Меня кто-то душил. Я совершенно не могла дышать. Пыталась увернуться, но тщетно, кто-то крепко зажимал мне рот. От ужаса я проснулась. На моем лице лежала кошка и громко мурлыкала. Я отбросила ее в сторону и жадно вдохнула воздуха. Фу, какой кошмар! Я села, вытерла простыней рот. Прислушалась.

На окном лил дождь.

За дверью кто-то шептался. Я вся превратилась в слух.

А, это Полина со своим хахалем. Хоть бы взглянуть на него.

Я снова легла. Заснуть я не успела. Дверь скрипнула и приоткрылась. Тонкая девичья фигура скользнула внутрь. Но дверь не закрывалась. И вот в ее проеме появилась мужская тень.

— Ну что? — тихо спросил мужчина.

— Кажется спят, заходи, — прошептала Полина.

Он закрыл дверь. Полина на цыпочках подошла ко мне. Я прикрыла ресницы. Я физически, словно какое-то животное, чувствовала на себе ее взгляд.

— Спит наша Леночка, — услышала я голос Полины.

— Кто это? — спросил мужчина.

— Племянница наша, в гости приехала, — ответила она.

Я осторожно приоткрыла глаза. Они стояли посреди комнаты. Я почувствовала запах дождя и их увлажненной одежды.

— Сильно промокла?

— Да нет, так, капельку.

Он подошел к Полине и обнял ее. Она закинула руки ему на плечи. Они стали целоваться. Ладони парня заскользили по ее телу вверх-вниз, вверх-вниз.