Страница 61 из 280
— Но вы же можете обратиться к вашему командованию? — голос оберарцта дрогнул, выдав искреннее переживание за судьбу его подопечных.
— Я попробую, но обещать не могу. Но я знаю один госпиталь, который был оставлен вашей армией при отступлении со всеми ранеными и персоналом. В городке Радовнитц, кажется. Мы там стояли два дня, вот и запомнилось. Только не знаю его специализацию. А раненых там много…
— Радовнитц? — Кальвин на секунду задумался. — Там нейрохирургия была. Теперь, конечно, какое там профилирование…
— Вы правы, — встрял в разговор Ханеманн. — Я был в Радовнитце три дня назад. Теперь там делают любые операции. Сам Антруп оперирует.
— Вы знаете профессора Антрупа? — удивился оберарцт.
— Да, имею честь знать его лично. Он мой дядя.
— Однако… — теперь уже удивился Масканин, как–то по–новому посмотрев на Ханеманна, но ничего более не сказал.
В принципе, ничего странного в разных фамилиях дяди и племянника не было. Отец и дядя могли быть сводными братьями. Или же, что более вероятно, гауптманн в своё время взял чужую фамилию, чтобы не подвергать риску оставшихся на Родине родственников. Про репрессии новой хаконской власти было хорошо всем известно и за пределами Хаконы.
Оберарцт больше не смотрел на гауптманна настороженно. Похоже, нашли они точки соприкосновения. И видно было, как не терпится им поговорить наедине.
Что ж, надзирателем Максим быть не желал. Потому отошёл в сторонку, да подозвал ближайшего егеря из охраны, заметно тяготившегося своего занятия. Мол, стой тут, да смотри за пленными, а они хоть сидеть могут.
— Осадчего ко мне, — тихо скомандовал поручик.
Охранник поспешил не спеша, хоть какое–то разнообразие. Прикрикивать на него Масканин не стал. Фельдфебель Осадчий не заставил себя ждать.
— Присматривай за ними, — Максим махнул в сторону хэвэбэшника. — Этот гауптманн если захочет поговорить с пленными, не препятствуй, но стой рядом. Вольностей не дозволяй. Тут ещё скоро трофейщики нарисуются, смотри чтоб не грабили. Бузить будут, разрешаю набить морды. Но без фанатизма.
— Что я, меры не знаю? — фельдфебель сделал простодушное лицо.
— Знаю я твою меру… Ну ты меня понял.
— Так точно.
Масканин кивнул. Теперь можно было заняться другими насущными делами. Пришла ему одна интересная мыслишка. Сказал вот Осадчему про трофейщиков и идея возникла.
Капитан Негрескул прибыл в расположение роты Масканина верхом.
Оказалось, рота Бембетьева захватила у хаконцев ездовых лошадок. Негрескул забрал себе одну понравившуюся. Любил он лошадок, а тут ещё и транспорта лишился после того как по дороге к бембетьевцам остался без своего мотоцикла, напоровшись на шального пулемётчика. Очередь из рощи, где засел тот пулемётчик, убила штабного унтера, бывшего при Негрескуле и писарем, и водителем–охранником. Пули разбили двигатель мотоцикла и продырявили бензобак, взрыва и возгорания, какие любят показывать в кино, не было. Только благодаря коляске, капитан остался жив. А дальше был короткий поединок. Негрескул, вооружённый трофейным 9–мм хаконским пистолетом–пулеметом "Шпир", против стрелка с ручником — трёхлинейным пулемётом L3MG. Негрескул поединок выиграл, будучи опытней и везучей хаконца, оказавшегося совсем ещё мальчишкой. Ручник капитан забрал с собой, лишние семь килограмм, когда до 13–й роты рукой подать, не так и много. И прихватил заодно найденные у тела пулемётчика магазины…
Спрыгнув с разгорячённой скачкой кобылы, капитан отдал её на временное попечение подвернувшемуся егерю. Масканина он поприветствовал взмахом руки и поманил за собой. Присев на бруствер второй траншеи, закурил простую и дешёвую сигарету "Дельта". Для приличия протянул раскрытый портсигар Максиму и лишь кивнул, когда тот отказался.
— Санитары, смотрю, к вам прибыли, — сказал капитан, затягиваясь. — Как кормёжка, успели?
— Да, только что, — не без удовольствия ответил Масканин. "Кашевары" прибыли с супными бачками. Давненько горячей пищи егеря не видели.
— Это хорошо. Хоть здесь порядок. Хоть у вас пожру, — обычно спокойный, начштаба выглядел возбуждённым, движения отрывисты, затяжки нервные.
— Мне когда выступать?
— Не спеши, поручик. Тут натуральный дурдом начался, чёрт возьми… Новые боевые приказы пришли, что–то вокруг не так идёт… На Деда давят. Требуют надежно блокировать Дамме. А мы завязли. Так что скоро и вы в дело вступите… Сверху распорядились резко ограничить радиосвязь. Им, конечно, там в штабах виднее, но мне туда–сюда теперь мотайся! Капитан скривился, сплюнул и затянулся несколько раз подряд.
— Я все понимаю, чтоб когда вопли о помощи в эфире… Никто чтоб резервы не материл… Пятый бат как раз ту рокаду перерезал, о который ты вчера говорил. А двадцать минут назад на КП Деда прямым текстом в эфире приняли, что девятнадцатую роту там вовсю избивают, что её почти и нет уже.
— Так что ж это? Мотострелки же за нами сосредотачиваются! И хэвэбэшники!
— Во! Видишь, и ты мотострелков помянул. Хаконы нас слушают, мы их… А мне в итоге беготня, время только теряется!.. Не успевают мотострелки, только голова колонны подошла. А ХВБ… Вот они как раз и вступят в дело после тебя. Как Дамме возьмёшь, так и они пойдут.
— Гауптманн у меня тут нарисовался. Говорит, налаживать взаимодействие пришёл. Ещё о какой–то чудесной штурмбригаде велгонской плетёт…
— Хм! — капитан глубоко затянулся и щёлчком выбросил докуренный до фильтра окурок. — Поглядим, что за штурмбригада. Пленные у Бембетьева показали, что велгонцы рядом должны быть. Что за часть, не знают. Что с простых гефрайтеров возьмёшь? Где гауптманн?
— С пленными поговорить захотел. Я разрешил. Осадчего приставил.
— Угу. Так-с, с хэвэбэшником я поговорю, а ты жди буаровцев. Или уже прибыли?
— Да нет пока.
— Хреново. Долго они там чешутся… А! Мне тут все уши прожужжали, что к нам какая–то трофейная команда прибудет.
— Не понял. Обычное ведь дело — трофейщики при наступлении. Я и сам их жду.
— Нет, эти не простые, судя по нервозности вокруг них. Свербит у кого–то в заднице. Какая–то там шишка команду эту отрядила. Сейчас они в третьем бате, потом у тебя появятся. Мины их интересуют, наверное, что хаконы перед несостоявшимся наступлением поснимали, да видимо мины — это прикрышка. Что–то в Дамме есть такое этакое. Да. Что–то такое в той деревне есть наверняка. В общем, встретишь гостей, окажешь содействие.
— Есть.
— Ну, всё. Пойду с твоим гауптманном поговорю. А ты давай тут, не спи.
Разговор с Ханеманном у Негрескула получился короткий и продуктивный. Покидав прямо на землю сорванные доски из ближайшего блиндажа, капитан разложил на них карту, придавив по краям и по центру камнями, чтобы ветер не сорвал. Так и расселись на земле. И начали строить из себя великих стратегов. Егерь, подосланный Масканиным, принёс Негрескулу полевой бачок с супом, миску из нержавки и хлеб. Капитан продолжил разговор, совмещая его с едой. Под удивлёнными взглядами гауптманна, прополоскал водкой миску, вылил в неё суп, накрошил туда хлеба и добавил слегка водки. Размешал все это вытащенной из сапога ложкой. И принялся за еду, как ни в чём ни бывало.
Хэвэбэшники ушли тихо и незаметно. А начштаба долго, минут десять, материл кого–то по полевому телефону, который успел к этому времени приволочь с исходного сержант Никон Артемьевич.
Буаровцы, так называли ребят из БУАРа — батареи управления и артиллерийской разведки, прибыли, когда Негрескул покинул расположение роты. Приехали они на трёх грузовиках с боеприпасами, восседая прямо на ящиках, которые доставил старший фельдфебель Вагенький, начальник боепитания батальона. Под командой Вагенького было десять бойцов, не считая водителей. Встретили их радостно. Патроны и гранаты всегда в цене. Особенно обрадовался Лучко, получив возможность набрать столько ящиков с минами, сколько душа пожелает. А его нескромная душа пожелала много. Не поскромничал и командир миномётного взвода второй ПРОГ.